это духота летнего вечера становилась совершенно невыносимой. Он стер капли пота с лица. Дышать в маске, под черной накидкой становилось все тяжелее, но снять их он не решался.

Джакомо подумал о венецианских купцах, которые когда-то доставили мощи апостола Марка из Египта в Венецию. Вошедшие в историю Буоно Да Маламок-ко и Рустико Да Торнелло сумели выкрасть святую реликвию из города, где рушили христианские храмы для возведения мечетей, и спрятали ее под свиными тушами, зная, что мусульмане не станут прикасаться к подобному грузу. Хитрость одолела грубую силу. Главную базилику Венеции, однако, ждала непростая судьба. В первый раз она пострадала от пожара в 976 году, во время восстания против дожа Пьетро Кандиано, а в общей сложности перестраивалась трижды. Это не считая бесконечных изменений и архитектурных дополнений, так что в конце концов церковь превратилась в неповторимое чудо, соединившее в себе самые разные стили и элементы декора. И именно поэтому она казалась живым существом.

С базиликой были связаны и другие легенды и совершенно невероятные события. Так, в июне 1094 года, когда шли работы третьей по счету отделки фасада, мощи апостола Марка исчезли. Венеция горько оплакивала потерю, горожане скорбели и постились много дней подряд. Тронутый столь искренними проявлениями любви и веры, святой сам указал место, где находилась реликвия: в присутствии дожа, знати и простых горожан, собравшихся в базилике, из-за колонны храма показалась его рука, и церковь внезапно наполнилась чудесным благостным ароматом. В тот же день начались религиозные празднования, дож Фальер приказал разместить мощи в саркофаге, и верующие со всего света прибыли в Венецию, чтобы восславить апостола Марка. Эта необыкновенная история, реальная или выдуманная, являлась очередным доказательством идеи «живого камня», воспетой Андреа Палладио еще в XVI веке[7].

Тут Джакомо подумал, что, кажется, пока еще не лишился разума. Скорее всего, он просто испугался и ужасно разозлился из-за сегодняшней смерти, которой он совершенно не желал, а кроме того, события последних дней заставили его задуматься о том, насколько ничтожен он сам и все ему подобные, что сейчас наполняли площадь. И вот апостол, чей дух воплотился в каменных стенах базилики, решил напомнить ему о тех временах, когда отношение народа к святыням было совсем другим.

Несмотря на влажную жару июльской ночи, сердце Казановы сковало холодом. Десятки прекрасных дам без устали обмахивались веерами, но это не помогало отогнать дыхание смерти, нависшее над ними.

Джакомо почувствовал, что стремится к Франческе так, как ни к одной из женщин за всю свою жизнь. Возможно, она его последний шанс на спасение. Они должны быть вместе.

Неожиданно Казанова осознал, что готов пожертвовать всем ради нее. Пожалуй, даже умереть за нее, если потребуется. Он покачал головой, не в силах поверить в происходящее. Как это возможно, что девушка завладела его разумом и сердцем настолько, чтобы заставить его полностью измениться, да еще и в совсем короткий срок? И тем не менее лишь одна Франческа была в мыслях Джакомо, без нее он ощущал почти что физическую боль, словно от тяжелой лихорадки. Чем сильнее он боролся с этой неведомой силой, тем прочнее она подчиняла себе его волю. И если, с одной стороны, Джакомо боялся — да, вот правильное слово — боялся отдаться этому безумию, с другой — чувствовал, что только покорившись, хотя бы однажды, он ощутит истинную свободу, своего рода катарсис.

Значит, это и есть любовь? Странная искра, что разгорается в его душе все сильнее, лишая последних остатков разума? Так дальше продолжаться не может, решил Джакомо. И в тот же миг понял, что та сила, которой он пытается противиться, слишком огромна.

Казанова снова взглянул на базилику, что высилась во всем своем великолепии среди огней и шума толпы. Его сердце не находило покоя, он ужасно устал, и все вокруг было словно в тумане. Помимо желания добиться Франчески, непонятно каким образом, он совершенно не представлял, что делать дальше.

Джакомо побрел в сторону палаццо Брагадина, надеясь, что прогулка хоть немного приведет его в чувство. Однако не так-то просто справиться с этой бурей нахлынувших эмоций и мыслей!

Подойдя к колонне Святого Марка, Казанова увидел нечто, что заставило его вздрогнуть. У подножия памятника гвардейцы выставили на всеобщее обозрение человеческую голову. Джакомо слышал, что кого-то повесили в тот день, когда он вернулся в Венецию. Зловоние смерти было невыносимым: голова уже начала разлагаться, да и чайки хорошо потрудились над ней. Теперь изуродованное лицо мертвеца смотрело прямо на него, будто говоря: ты трус и убийца.

Кто-то тихо подошел и коснулся локтя Джакомо. Он чуть не вскрикнул: нервы были на пределе, по липу градом катился пот, рубашка прилипла к телу. Повернувшись, Казанова увидел уличную девку — уже не слишком молодую и ужасно уставшую, которая предлагала ему радости плоти за несколько цехинов.

Он злобно скинул ее руку и со всех ног поспешил прочь — мимо колонны, по ночным улицам, надеясь как можно скорее попасть домой и хотя бы ненадолго обрести покой.

Часть II

Приговор

(июль 1755 г.)

Глава 22

Кошмар

Гондола медленно скользила в тумане, окутавшем лагуну. Внезапно из сероватого марева выступили очертания полуразрушенного здания. Шаткая конструкция из почерневших обломков кирпича возвышалась в тумане, будто остов затонувшего корабля.

Джакомо стало страшно, он сжался в комок на дне лодки. Из носа текла кровь, алые капли перепачкали рубашку и руки. Бабушка Марция долго пыталась остановить кровотечение, но так и не смогла, а потому решила отвести мальчика к ведьме: пусть та сотворит какое-нибудь заклинание.

Тогда Джакомо и увидел ее впервые: худая как палка, она ковыляла, прихрамывая, по узкой полоске земли, окруженной водой. Его охватил ужас: ведьма казалась невероятно высокой, гораздо выше нормальных людей. Ледяной пот выступил у него на лбу. Насмешливые крики толстых белых чаек, круживших над развалинами, дополняли пугающую картину.

Пока лодочник Джиджи, помогая себе длинным шестом, подтягивал гондолу к берегу, Джакомо не отводил взгляд от ведьмы. Он заметил, что один глаз у нее был совершенно белым, словно кто-то полностью стер зрачок, желая то ли ослепить ее, то ли просто сделать еще отвратительнее.

— Не бойся, — прошептала ему на ухо бабушка Марция. — Порой черт не так страшен, как его малюют. Вот увидишь, ведьма сможет тебе помочь.

Она взяла маленькую ручку Джакомо, вложила в нее синий бархатный мешочек и заставила крепко сжать его пухлыми пальчиками. Как только лодка приблизилась к причалу, бабушка подхватила