Аристотель. Афинский археологический музей. Agefotostock / Alamy Stock Photo

Аристотель был одним из самых блестящих умов античного мира. Он написал более 150 трактатов обо всем – от космологии до политики, от метеорологии до свойств души, от животных до искусства. Он анализировал суть трагедии с тем же пониманием дела, как и внутренности каракатицы. Он был третьим звеном в цепи великих умов классической эпохи (Сократ, Платон, Аристотель), и среди его наиболее известных учений – идея о стремлении к умеренности во всем, к «золотой середине», как ее назовут позже. Однажды он написал, что «все люди по своей природе жаждут знания», но его от мудрых предшественников отличает эмпирический подход[309]. Он собирал огромные объемы данных, каталогизировал и классифицировал все, что видел в окружающем мире. Философия переводится как «любовь к мудрости», и Аристотель был ее воплощением[310].

Он провел ранние годы в Стагире, возможно, посещал Пеллу, где его отец, Никомах, известный врач, служил при дворе Аминты III. Жизнь Аристотеля была тесно связана с положением дел в Македонии. Не исключено, что именно отец, работавший с кровью и внутренними органами, лихорадками и припадками, пробудил в сыне страсть к познанию мира. Но Аристотелю не суждено было пойти по пути Никомаха, его родители умерли, когда он был еще молод, и его опекуном стал Проксен из Атарнеи. В возрасте 17 лет Аристотеля отправили в Афины, в Академию – необыкновенное сообщество людей, занимавшееся образованием и науками, во главе с известным философом Платоном. Это определило всю дальнейшую жизнь Аристотеля. Он остался в Афинах еще на 20 лет, прославившись ненасытной жаждой к познанию, за что получил прозвище Читатель[311]. На первых порах он увлекался естествознанием, астрономией и собиранием пословиц; ближе к концу своего пребывания в Академии он стал преподавать риторику.

Но в 348–347 годах до н. э. все изменилось. Халкидская война наводнила Афины беженцами, что вызвало враждебность к македонцам. Стагира участвовала в боевых действиях и была разграблена Филиппом в 349 году до н. э.: во время раскопок там были найдены пращи с его именем и именами его военачальников[312]. Для Аристотеля, человека, имевшего семейные связи с Аргеадами, Афины стали опасным местом. Примерно в то же время умер Платон, и Аристотеля больше ничто не удерживало в городе, поэтому он решил переехать. Он перебрался ко двору Гермия, тирана Атарнеи и Ассоса, городов на побережье Малой Азии (в современной Турции), с которым познакомился в Академии, где они стали близкими друзьями. Позже Аристотель женился на его приемной дочери или племяннице Пифиаде. После длительного обучения в Академии наступило время активной работы. Он присоединился к сообществу философов в Ассосе и, возможно, помогал разрабатывать новые законы. На расположенном неподалеку острове Лесбос Аристотель останавливался у другого интеллектуала, Теофраста, который разделял его увлечение миром природы. Во внутренней лагуне города Пирра (современный Калони) они совместно проводили исследования, опрашивая местных рыбаков, анализируя ежедневный улов и бродя по берегам в поисках образцов растений. Эти труды легли в основу их будущих работ по зоологии и ботанике[313]. В 343 или 342 году до н. э. из Македонии Аристотелю пришло приглашение стать учителем Александра.

Филипп был не чужд философии. По рассказам, находясь в заложниках в Фивах, он познакомился с принципами учения Пифагора[314]. Платон посылал одного из своих учеников, Евфрая, ко двору Пердикки III – старшего брата Филиппа, чтобы помочь ему в первые годы царствования. Однако присутствие человека из Академии большинству местных пришлось не по нраву. Говорили, что он педантично организовал жизнь в ближайшем окружении царя: обедать с правителем дозволялось лишь тем, кто разбирался в геометрии и философии. Однако для Филиппа приезд этого философа имел большое значение. Евфрай убедил Пердикку отдать под контроль младшего брата определенную территорию, вероятно вокруг Амфиполя. Именно это позволило Филиппу утвердиться в качестве лидера и заслужить верность войск. Таким образом, он был идеально подготовлен, чтобы взять на себя управление, когда Пердикка погиб в битве с иллирийцами[315]. Филипп оставался поклонником Платона и, как сообщается, оказал философу почести после его смерти. Но Аристотель был непосредственно связан с македонской царской семьей, и именно это, а не просто его обучение в Академии делало его предпочтительным кандидатом на роль наставника царевича[316]. Филипп добился его согласия, назначив за услуги благородную и достойную плату[317]. Он также согласился восстановить родной город Аристотеля, Стагиру, возможно по дополнительному ходатайству Александра[318]. Археологи нашли подтверждение этому, исследовав позднеантичную стену на северо-восточной окраине северного холма, относящуюся именно к этому времени. Однако, очерчивая территорию, немного меньшую, чем прежние границы города, она указывает на то, что, несмотря на новые инвестиции, дни истинной славы Стагиры миновали. К концу I века до н. э. город был заброшен[319].

Встреча юного Александра и Аристотеля – событие экстраординарное. Некоторые считают, что даже слишком экстраординарное, чтобы быть правдой, но все же это правда, хотя и смешанная с романтическими домыслами[320]. Часть проблемы заключается в том, что более поздние античные авторы оценивали это знакомство уже в свете великих достижений учителя и ученика. Но в то время Александр был всего лишь молодым царевичем 13 или 14 лет, а Аристотель – бездомным философом чуть за 40. Ни один пока не прославился. Их отношения пока были мало кому интересны.

Плутарх пишет, что Александр должен был учиться у Аристотеля не в Пелле, а в Миезе, на склонах горы Вермион, возвышающейся на западном краю равнины Эматии. Останки древнего города сегодня находятся на территории, засаженной садами скороплодных деревьев. Персики, нектарины, абрикосы, виноград и яблоки созревают здесь со скоростью мифической бегуньи Аталанты; по летним дорогам грохочут старые полноприводные автомобили, доверху нагруженные свежими плодами; жизнерадостные песни упитанных дроздов наполняют сады; в богатой палитре красок преобладают зеленый и синий. Гомер называл этот край «прекрасной Эматией». Сегодня местные жители считают его раем[321].

Плутарх, единственный античный автор, связавший Аристотеля и Александра с Миезой, продолжает рассказ: Филипп предоставил учителю и ученику святилище нимф – Нимфей – для занятий в окрестностях Миезы. Во времена Плутарха, во II веке н. э., путешественникам все еще показывали каменные сиденья и тенистые дорожки школы Аристотеля[322]. Она была вновь найдена в середине 1960-х годов Фотиосом Петсасом в местности под названием Кефалари (Исвория), недалеко от реки Арапица – возможно, это древний Астрейос, где македонские рыбаки когда-то ловили форель с помощью искусственных мух (согласно историческим источникам, они первыми использовали этот прием)[323]. В этом районе находится целый массив пористых вулканических скал, обработанных человеческими руками, а в них – обширная сеть пещер. Между задней стеной комплекса и кристально прозрачными источниками было место для нескольких сооружений, в первую очередь для стои, или крытой дорожки для прогулок, кровля которой крепилась одной стороной к скале, а другой опиралась на ионические колонны. Археологи обнаружили декоративный терракотовый желоб на крыше, позволяющий датировать постройку IV веком до н. э. Если приехать сюда весной, когда окрестные сады окрашиваются пурпуром, розовым и белым сиянием цветущих фруктовых деревьев, или осенью, когда на земляные дорожки, словно снег, осыпаются старые листья, Нимфей завораживает. Нимфы, может быть, и ушли из этих мест, но, восседая среди дикого инжира, от опавших плодов которого в воздухе стоит аромат забродивших фруктов, гость без особых усилий может вызвать в воображении призраки Александра и Аристотеля. Скрипят сандалии по тенистой дорожке, мальчики спят в пещерах, философ и царевич жарким, удушливым днем систематизируют окружающий их мир.

Однако кое-что не дает покоя исследователям. Сомнений в том, что Нимфей находился именно здесь, почти нет; но действительно ли здесь была школа Аристотеля? Место слишком напоминает древний карьер; здесь найден один участок глубоких раскопок и даже несколько намеченных блоков, которые предстояло вырубить из скалы. С тех пор на склонах Вермиона были обнаружены другие подобные карьеры. Стало быть, эти горы служили источником строительного материала и, соответственно, разрабатывались. Но до эпохи Филиппа в Македонии почти не было монументальных сооружений. Именно поэтому кажется вероятным, что добыча камня относится к его правлению и связана с великими проектами, которые он финансировал за счет военных трофеев. Крытая стоя появилась позже, по всей вероятности в середине 340-х годов до н. э. Нимфея еще не существовало. Общепризнано, что Александр и Аристотель также