Князю Багратиону было трудно поддерживать такой разговор. Охотой — занятием богатых бездельников — он не увлекался, ибо служил в армии с шестнадцати лет. Но, похоже, самодержец в его ответах особенно и не нуждался.

Двадцать минут их встречи пролетели. Представитель древней династии вежливо поклонился князю и княгине Багратион, что было знаком окончания монаршей беседы с ними. Генерал щелкнул каблуками, его супруга присела в глубоком реверансе. Потом, не поворачиваясь к императорской чете спиной, они отступили к двери. Лакей открыл ее.

Русские гости вновь очутились в зале. Там в этот момент танцевали французскую кадриль — танец длинный, сложный, весьма разнообразный. Присоединиться к нему в середине было затруднительно. Багратион предложил жене руку, она оперлась о нее, и они отошли к окну, чтобы не мешать танцующим и немного оглядеться.

— Сие уму не постижимо! — взволнованно сказал князь Петр.

— О чем это вы, милый? — Екатерина Павловна обмахивалась веером и рассеянно наблюдала за парами, скользящими по паркету.

— Как его величество разговаривал со мной. По меньшей мере, неуместно. Разве мы с ним на охоту собрались? Впрочем, охота, конечно, будет. Но мишенями в ней могут выступить и Австрия, и Россия. Не о том ли следует беспокоиться нынче монарху, а он все про оленьи рога.

— Некоторые тут убеждены, друг мой, что дело уже слажено. Корсиканец скоро бросится на Россию. Выдержит она его удар или нет — другой вопрос.

— Вот оно как! Но вы-то чего добиваетесь? — генерал все еще пребывал под впечатлением от императорской аудиенции, по его мнению, совершенно неудачной.

— Мы? — Молодая женщина перевела на мужа пристальный взгляд, и его удивило в ее речи именно это слово, произнесенное с ударением и нажимом.

— Да, вы, — повторил он в некотором недоумении.

— Если честно, то задача достаточно сложная, — ответила она. — Следует добиваться, чтоб армия Австрии, в коей насчитывается примерно 180 тысяч человек, не встала под знамена Наполеона при его вторжении в нашу страну. Или встала бы, но не полностью. Или бы не воевала на главном направлении: Минск — Смоленск — Москва. Или бы воевала, но очень плохо, не выполняя приказов узурпатора и быстро сдаваясь в плен.

Багратион прервал пылкий монолог красавицы:

— В стратегии вы разобрались основательно, ангел мой.

Екатерина Павловна подумала, будто ее благоверный опять шутит. Но он смотрел на нее серьезно. Грусть появилась в карих его глазах, мужественное лицо приняло выражение печальное. Не само по себе занятие, которым так увлеклась молодая супруга, огорчало генерала от инфантерии, а то обстоятельство, что это дело мало поспособствует воссоединению их семьи. Если Бонапарт и впрямь нападет на Россию, место Петра Ивановича будет в действующей армии. А где будет место княгини Багратион? Куда уведет ее столь рьяное исполнение обязанностей службы, безусловно, интересной, но все-таки довольно опасной?..

На этой минуте французская кадриль, исполняемая придворным оркестром, вступила в заключительную стадию, то есть началась шестая ее фигура. Мимо генерала от инфантерии и его жены, подпрыгивая в такт ударам большого барабана, два раза пронеслись по кругу все пары и вдруг остановились. Кавалеры поклонились дамам, дамы сделали реверанс.

В нескольких шагах от князя и княгини Багратион очутился человек лет пятидесяти шести, среднего роста, полноватый, одетый в форменный темно-синий фрак, богато расшитый серебром на воротнике, на груди и на обшлагах. Фрак был ему немного тесноват. Быстрый танец заставил покрыться потом и неестественно ярким румянцем его круглое лицо с обвисшими щеками и глазами навыкате, как у крокодила. Достав платок, он вытер пот и посмотрел на русского генерала в упор.

— Очень странный господин рассматривает нас безо всякого стеснения, — заметил Петр Иванович.

— Это — посол Франции в Вене Луи-Гильом Отто, граф Мослой, — ответила ему княгиня.

— Вы сказали, что на Терезианский бал приглашают не всех.

— Теперь он и есть «не все». Ведь другие представители дипломатического корпуса не присутствуют.

— А мы кто?

— Вы — славный герой, награжденный орденом Марии-Терезии. Национальность тут значения не имеет.

— Почему?

— Обычная уловка Габсбургов. Империя велика, но едина. Трону служат не только австрийцы. В равной с ними степени — и саксонцы, и баварцы, и вестфальцы, и итальянцы, и чехи, и венгры.

Французская кадриль явилась завершающим танцем первого тридцатиминутного отделения бала. Оркестр удалился на отдых. К гостям вышли знаменитые солисты, «золотые голоса» Венского оперного театра: меццо-сопрано Катарина Кавальери и тенор Игнац Асмайер. Под аккомпанемент фортепиано они исполнили дуэт из популярной оперы Сальери «Тарар», написанной на либретто Бомарше.

Аплодисменты прокатились по залу, как шум прибоя. Первым аплодировал император. Он очень любил эту оперу. Кроме того, своей пышной, средиземноморской привлекательностью ему импонировала Катарина Кавальери. Красавицей ее никто бы не назвал, однако она была чертовски мила и пела превосходно.

Потом лакеи в придворных темно-зеленых ливреях вынесли бокалы с шампанским. Не успел князь пригубить вино, как увидел, что к нему приближается, широко улыбаясь, старый его знакомый — граф Генрих-Иосиф-Иоганн Бельгард. После сражения при Аустерлице, где граф командовал австрийским пехотным корпусом, а Багратион — смешанным отрядом в 11,5 тысяч человек, они не встречались. Но приятные воспоминания о боевом содружестве сохранили.

Бельгард, одетый в белый с золотой отделкой мундир фельдмаршала, с таким же, как у Петра Ивановича, орденом Марии-Терезии второй степени, подошел и обменялся по-солдатски крепким рукопожатием с русским генералом, затем галантно поцеловал ручку его жене. Он заговорил по-французски с сильным немецким акцентом, так как происходил из саксонских дворян и с молодых лет служил в армии Священной Римской империи, пройдя путь от чина лейтенанта драгунского полка до генерала.

Екатерина Павловна принялась переводить его речь.

Генрих-Иосиф-Иоганн выразил восхищение недавней операцией Багратиона против турок у Рассевата и вспомнил войну в Северной Италии в 1799 году, когда они встретились впервые при осаде города Алессандрия. Далее фельдмаршал счел необходимым представить князю свою супругу и предложил им всем вместе выпить шампанского за таковую знаменательную встречу во дворце «Амалиенбург».

Пока они шли к графине Бельгард, важно сидевшей на стуле у противоположной стены, Екатерина Павловна, несколько взбудораженная, тихо спросила мужа:

— Вы хоть знаете, кто он такой?

Петр Иванович вяло пожал плечами:

— Старый вояка.

— С апреля сего года его сиятельство занимает пост президента Гофкригсрата.

— Неужели?! — искренне удивился потомок грузинских царей: огромное значение Гофкригсрата — Придворного военного совета — в управлении австрийскими вооруженными силами было ему хорошо известно.