— Ах, если б они пригласили нас в гости! — вздохнула молодая женщина и умоляюще посмотрела своими прекрасными серыми глазами на генерала от инфантерии.

Никогда князь Петр не мог выдерживать этот взгляд. Ему хотелось сорваться с места и немедленно исполнить пожелание возлюбленной, особенно — в первые годы их совместной жизни в Петербурге. Тогда ее просьбы сложностью не отличались. Восемнадцатилетняя княгиня Багратион интересовалась в основном предметами материального мира, причем весьма дорогостоящими. Однако он считал бриллианты и наряды из модного французского ателье на Невском проспекте не более, чем игрушками милой женушки, и без оглядки тратил на них деньги, иногда даже казенные.

Теперь она повзрослела. Не деньги и не драгоценности хотела бы заполучить с помощью мужа любезная Катиш, но — знакомство с человеком, занимающим видное место в австрийской военной иерархии. Действительно, многое знал, на многое мог повлиять его старый знакомец Генрих-Иосиф-Иоганн, большой любитель настоящей русской водки.

— Ладно, ангел мой, — генерал улыбнулся жене, как прежде, нежно и ласково. — Постараюсь.

Терезианский бал продолжался. Снова играла музыка, и пары теперь кружились в вальсе.

Оба военачальника и их супруги в танцах не участвовали. Князь Багратион и граф Бельгард предались воспоминаниям. Не сговариваясь, они сказали лишь несколько слов об Аустерлице. Слишком много необъяснимого для них, позорного, обидного происходило на поле битвы в тот день. Лишив Главнокомандующего союзными войсками Голенищева-Кутузова его полномочий, два самоуверенных августейших дилетанта Франц Первый и Александр Первый с помощью австрийского генерала Вейротера, который составил поистине идиотскую диспозицию к бою, организовали там такой хаос, что взять над ними верх смог бы и самый бездарный полководец, а не только Наполеон.

Более приятные образы в памяти у собеседников вызывала война против французов в Северной Италии в 1799 году. Под начальством гениального Суворова русские и австрийцы громили неприятеля повсюду. Дело происходило летом, и переходы полков отселения к селению, в отличие от Аустерлица с его снегом, льдом и туманом, освещало яркое солнце, а жители сердечно приветствовали победителей и в избытке снабжали их всем необходимым.

Город Алессандрия союзники осаждали, затем, 16 июня, взяли штурмом. Согласно военным законам того времени солдаты получили три дня отдыха и город — «на добычу».

Генерал-майор Багратион по своему обыкновению устроил грандиозный пир для соратников. Туда попал и генерал Бельгард с офицерами его дивизии. Доблестные воины весело вспоминали перипетии недавней схватки, много ели и много пили. Мощное воздействие на австрийцев оказала водка, в походе раздаваемая нашим служивым два раза в неделю по 80 граммов каждому.

Утром следующего дня оба генерала проснулись одновременно и обнаружили, что лежат на полу под одним плащом и на одной подушке, в окружении дружно храпящих сослуживцев. Голова у Генриха-Иосифа-Иоганна раскалывалась от боли. Ведь он по неопытности запивал водку итальянским виноградным вином.

Петр Иванович, твердо знавший меру в питье, пребывал в добром здравии и принялся лечить союзника. В ход пошли обливания колодезной водой, холодные компрессы на лоб, ковш огуречного рассола и чарка той же водки. Она-то и дала, к удивлению саксонского дворянина, нужный эффект.

Примерно через час граф пришел в состояние, более или менее нормальное. При расставании они крепко обнялись и похлопали друг друга по плечу. Затем князь Петр вручил гостю подарок — серебряный штоф с завинчивающейся крышкой, в коем находился литр бодрящего русского напитка. Бельгард был тронут до глубины души таковой заботой о его здоровье.

— Пьешь ли ты водку по-прежнему? — теперь вопрошал фельдмаршал, перекрикивая придворный оркестр.

— Куда ж без нее, — отвечал генерал от инфантерии. — У меня и здесь имеется бочонок. Могу тебе одолжить.

— О, превосходно! Приезжай ко мне в гости. И водку прихвати, — его сиятельство хитро прищурился.

— Один или с женой?

— Мы не в походе, князь. Зачем избегать женского общества? Кроме того, я много слышал о достоинствах княгини, — граф посмотрел на Екатерину Павловну с приятной светской улыбкой.

Она тоже улыбнулась ему в ответ.

— В прошлом году, ты, по-моему, участвовал в баталии при Асперне? — Багратион, добившись главного в беседе, решил отойти в сторону от данной темы, как бы «завалить камнями» сказанное.

— Да, я командовал корпусом, — кивнул головой Генрих-Иосиф-Иоганн. — У меня в подчинении было 20 батальонов пехоты и 16 эскадронов кавалерии. Мы нанесли первый удар по центру вражеских позиций. Доложу тебе, что там мерзавцы-французы.

Тут он замолчал и оглянулся по сторонам с видом заговорщика. Но остальные сто семьдесят гостей императора Франца Первого не обращали на них ни малейшего внимания, танцуя резвый старинный «Pas-de-trois». Лишь посол Луи-Гильом Отто, граф Мослой не танцевал. Он тоже сидел у стены, недалеко от графа Бельгарда и князя Багратиона, и смотрел на двух военачальников, оживленно обменивающихся мнениями. Ему казалось, будто он догадывается о содержании их разговора.

При прощании в вестибюле дворца «Амалиенбург» чета Багратион получила от графа и графини Бельгард официальное приглашение на ужин в четверг, в шесть часов вечера, в особняке президента Гофкригсрата, расположенном в историческом центре Вены на Ринг-штрассе, 15.

Потом, заняв места в своей карете, супруги Багратион обсуждали будущую встречу. Если приложить усилия, ужин с фельдмаршалом может стать прологом к более длительным отношениям. Надо умело провести беседу и понравиться этим добрым старым саксонцам. Судя по первым впечатлениям, люди они бесхитростные. Не дураки, конечно, но особыми свойствами ума и характера не блещут.

Карета с княжеским гербом остановилась к гостиницы «Der Ahorn Blatt». Генерал намеревался отдыхать до пятницы от того водоворота светской жизни, куда вовлекла его неугомонная Екатерина Павловна. Он уже поцеловал ей руку и открыл дверцу экипажа, как вдруг красавица напомнила мужу, что завтра — среда, день традиционного приема гостей у графа Разумовского, куда они приглашены.

— Ангел мой, желаю приятного времяпрепровождения! — весело сказал ей князь Петр.

— А вы не поедете?

— Нет.

Дверца кареты захлопнулась. Кучер счел это сигналом и хлестнул кнутом лошадей. Золотисто-желтая четверка скакунов с места рванула в галоп. За окном мелькнуло двухэтажное здание гостиницы, вход в нее, освещенный фонарями, швейцар, открывающий двери потомку грузинских царей.

Екатерина Павловна в досаде кусала губы. Она не выполнит просьбы Разумовского, и генерала от инфантерии завтра на его приеме не будет. А ведь казалось, будто Петр Иванович готов идти ей навстречу буквально во всем.

Опять не получился у Багратиона отъезд в курортный город Баден, к лечебному источнику сернисто-кислых вод. Несмотря на позднее время, он собрал своих людей и объявил им, что эта поездка, уже назначенная на утро четверга, теперь переносится на пятницу.