Мирон сразу же перехватывает мою руку и, накрыв ее ладонью, крепко прижимает к своей щеке. Трется о нее как преданный зверь о хозяйку.

— Я так дико скучал по тебе…

— Но ты исчез.

— Я не мог позволить себе снова тебя обидеть, — говорит он. — А сейчас все, чего я хочу — остановить время. Путь этот момент никогда не заканчивается.

Мирон высокий, сильный, богатый, грозный, но такой уязвимый сейчас. Прежняя я, наверное, разрыдалась бы и бросилась его утешать.

Но я помню самодовольную морду Виталины, снимок ее узи и деньги, которыми она хотела откупиться от меня.

— Мирон, а ты готов ради меня бросить всех и уехать вместе, не спрашивая куда?

— Да… — без промедления отвечает он.

Убираю от его лица руку.

— Гримерка в подсобной комнате для персонала автосалона. Зайди в нее и забери мою сумку.

Суворов кивает и быстро шагает в салон, а когда возвращается, я прошу его вызвать такси.

***

Мирон

— Президентский номер! — рявкаю, облокотившись на ресепшн отеля и нервно постукивая банковской картой по стойке.

Другой рукой сжимаю хрупкую ладошку Риты настолько сильно, насколько возможно, чтобы не причинить ей боль. Ослабить хватку не рискую — кажется, отпусти ее хоть на мгновение, и моя девочка исчезнет, растворится дымкой в воздухе.

Но моя ли она теперь? Всю дорогу в отель мы были рядом, но меня до сих пор не покидает чувство, что Рита не реальна…

Что бы могло значить ее желание провести вместе время? Она простила меня? Тоже скучала? Или есть иной мотив?

Не знаю. Не хочу думать и размышлять. Не сейчас. Потому что я, едва услышав ее предложение, был готов не то что в отель поехать, я босой по снегу пошел бы за ней куда угодно

— Можно, ваш паспорт? — просит администратор.

— Нет его с собой, — цежу.

— У меня есть, — говорит Рита и пытается высвободить руку из моей, а я лишь крепче напрягаю пальцы. — Мирон, отпусти. Обещаю, что не сбегу.

От одной мысли, что она передумает, все в груди начинает болезненно плавиться. Ребра сдавливает. Внутренности будто переворачивает.

Нехотя, но все же отстраняюсь.

Рита вынимает из сумочки паспорт и передает администратору.

— Организуйте нам в номер ужин, — приказываю я. — И шампанского принесите. Лучшее, что имеется в баре.

— Ты правда собираешься есть? — удивляется Рита.

А я, слегка растерявшись от ее надоумленного тона, быстро перевожу на нее взгляд.

— Подумал… ты захочешь.

— Нет, я не голодна. Но была бы не против позавтракать вместе.

Это охуенно! Во мне все эмоции разом бурлят. Тело потряхивает от мыслей, чем мы займемся, когда окажемся в номере.

Взяв ключ, заходим в лифт.

— Ритка… — едва не стону я, тиская ее за талию и прижимая к хромированной стене, — я думал, сдохну от тоски. — Зарываюсь лицом в ее волосы и жадно вдыхаю их сладкий аромат.

— Потерпи, — уговаривает она, — здесь же камера висит.

— Да похер на нее…

Когда идем по коридору к номеру, и я чувствую себя тем самым ослом, который как под гипнозом следует за вкусной морковкой.

Да и плевать. Не получается оторвать взгляда от манящей фигурки, от того, как завораживающе Рита покачивает бедрами, шагая впереди меня, от ее стройных ног и тонких щиколоток. Бля… у меня уже полный рот слюны, всего потряхивает.

Остановившись возле номера, Рита оглядывается и, выразительно посмотрев мне в глаза, проводит ключ-картой по замку и толкает дверь.

— Только выключи, наконец, свой телефон! — говорит она. — Всю дорогу трещит. Надоел.

Серьезно? Я его вообще не слышал. Просто отказывался допускать в башку информацию, не касавшуюся Риты.

Достаю из кармана брюк смартфон, и он действительно разрывается от звонка. На экране горит «Виталина». Не сомневаясь ни на секунду, вырубаю трубку и бросаю ее на прикроватную тумбу.

Рита снимает с себя мой пиджак и кладет на большую кровать, а затем грациозной походкой возвращается ко мне.

— Мирон… — с придыханием шепчет мне на ухо.

А у меня от ее жаркого шепота по всему телу паутиной расползается ток.

Как же мне не хватало ее голоса, прикосновений, запаха. Ходил словно мертвец. Пока я держался на расстоянии и был отвлечен работой, разборками с бывшими друзьями, залетом Виты, успел привыкнуть к этому состоянию.

Но теперь, оказавшись с Ритой рядом, я опять почувствовал себя живым. Мне сейчас ничего не нужно, кроме нее.

А она скользит кончиками пальцев по моей шее, распаляя меня до предела и будоража кровь. Расстегивает мою рубашку пуговица за пуговицей.

— …Люби меня сегодня ночью, Мирон… — вновь ласкает шепотом.

— Я буду любить тебя долго… нежно. Ты имя свое не вспомнишь и будешь только повторять: еще… еще… еще…

Глава 26

Подхватив Риту под попу, отрываю от пола, не чувствуя ее веса. Я сейчас настолько переполнен желанием и силой, что пронес бы ее на руках через весь город и не устал.

Смотрю на ее лицо и полуулыбку, и все вокруг меня будто озаряется райским светом. Рита всегда была красива и мила, но в новом образе — особенно.

Она теперь идеал женской красоты. Она не просто смазливая девчонка, а топ-модель Кирияновой. А ее девушки простым смертным не достаются. За ними очередь из спонсоров выстраивается. На показе Рита была самой заметной, блистательной, манящей. Я бы выделил ее из всех, даже если бы не был с ней знаком.

И ею сразу же заинтересовался Багиров…

Но она сейчас со мной…

— Прости меня, Рита, — осипшим голосом прошу, не сводя с нее взгляда.

Горло сдавливает в необъяснимом спазме. В грудине разливается жгучий жар. Я так рад, что мы снова вдвоем. И пусть весь мир подождет. Мне наплевать на всех и вся. Одна она только важна… нужна как воздух. Я дышать без нее не смогу теперь, не то что радоваться жизни.

Я это понял, едва отказался от нее и снова встретил после разлуки. Сравнил свою жизнь «до» и «после». И был приятно удивлен, узнав, как резко изменилась ее жизнь. Рита — большая умница.

— Мирон, пожалуйста, не будем об этом говорить сейчас, — просит она.

Все что угодно. Как скажет. Я настолько сильно истосковался и так хочу ее, что соглашусь со всем. Тело простреливает крупной дрожью как от ломки, ладони зудят — так неистово хочу погладить каждый сантиметр прекрасного тела Риты, будто от этого зависит моя судьба.

Доношу Риту до кровати и аккуратно кладу.

— Номер такой красивый… в бежево-золотистых тонах, — негромко говорит. — Тебе тоже нравится?

Она серьезно? Я же ничего,