Ноги Любжи едва касались земли, когда матросы выволокли его с судна и потащили к докам. Там они повели его к белому зданию в дальнем конце верфи. На двери были написаны слова, которые ничего не значили для нелегального иммигранта: ПОЛИЦИЯ ДОКОВ, ПОРТ ЛИВЕРПУЛЬ, АНГЛИЯ.

СЕНТ-ЭНДИ, 12 сентября 1945 года:

ЗАРОЖДЕНИЕ НОВОЙ РЕСПУБЛИКИ

«Долой систему аристократических титулов», — гласил центральный заголовок в третьем номере «Сент-Энди».

По мнению редактора, система титулов — это всего лишь предлог для горстки усталых политиков присуждать себе и своим друзьям звания, которых они не заслуживают. «Почести почти всегда раздаются недостойным. Это оскорбительное проявление мании величия — еще один образец последних остатков колониальной империи, от которого следует избавиться при первой же возможности. Эту закоснелую систему мы должны отправить на свалку истории».

Некоторые одноклассники написали редактору письмо, в котором напомнили, что его отец принял рыцарское звание, а другие, более просвещенные, добавили, что последнюю фразу он позаимствовал у более справедливого дела.[6]

Кит не смог выяснить, что сказал по этому поводу директор на заседании педсовета, так как Пенни больше с ним не разговаривала. Дункан Александр и другие одноклассники открыто называли его предателем своего класса. К всеобщему раздражению, Кита ничуть не волновало их мнение.

К концу семестра Киту стало казаться, что его скорее призовут в армию, чем предложат место в Оксфорде. Несмотря на эти опасения, он перестал днем работать в «Курьере», высвободив себе больше времени для занятий. Он удвоил усилия, когда отец пообещал купить ему спортивную машину, если он сдаст экзамены. Мысль, что он сможет доказать директору его неправоту и вдобавок к этому заполучить собственную машину, стала неопровержимым доводом в пользу усиленных занятий. Мисс Стедман, которая по-прежнему занималась с ним долгими темными вечерами, казалось, расцвела от удвоенной нагрузки.

Когда начался его последний семестр, Кит был готов держать ответ и перед экзаменаторами, и перед директором: до нужной суммы на строительство нового павильона не хватало всего нескольких сотен фунтов, и Кит решил в последнем номере «Сент-Энди» объявить об успехе кампании по сбору средств. Он надеялся, что в этом случае директору будет сложно принять какие-нибудь меры по поводу статьи, призывающей к отмене монархии, которую он собирался опубликовать в следующем номере.

«Мы не хотим, чтобы нами правила мелкобуржуазная немецкая семья, живущая в шестнадцати тысячах миль от нашей страны. Почему, приближаясь ко второй половине двадцатого века, мы должны поддерживать систему элитарной власти? Давайте избавимся от всех них, — возвещала статья, — и вместе с ними от государственного гимна, британского флага и фунта. Время пришло. После войны Австралия должна провозгласить себя республикой».

Мистер Джессоп хранил молчание, а «Мельбурн Эйдж» предложила Киту пятьдесят фунтов за статью. Он с большим трудом отказался от этого предложения. Дункан Александр болтал по всей школе, что все очень удивятся, как сообщил ему кое-кто близкий к директору, если Таунсенд доживет до конца семестра.

Первые несколько недель последнего семестра Кит почти все время готовился к экзаменам, прерываясь только иногда, чтобы встретиться с Бетси или съездить в среду на бега, пока другие находили себе более активные развлечения.

В ту среду Кит не собирался ехать на ипподром, но один парнишка из местных конюшен дал ему верную наводку. Кит проверил свои финансы. У него еще оставалось кое-что от заработанных в каникулы денег, плюс карманные деньги на семестр. Он решил, что сделает только одну ставку в первом забеге, а потом заберет выигрыш, вернется в школу и будет заниматься дальше. В среду днем он забрал у почты свой велосипед и покатил на скачки, пообещав Бетси, что заглянет к ней перед возвращением в школу.

«Верняка» звали Ромовый Пунш, он должен был бежать в два часа. Осведомитель был так уверен в его родословной, что Кит поставил на молодого жеребчика пять фунтов по ставке семь к одному. Калитку еще не открыли, а он уже думал, как потратит свой выигрыш.

Ромовый Пунш шел первым на финишной прямой, и хотя другая лошадь стала нагонять его перед ограждением, Кит подпрыгнул и замахал руками, когда они пролетели финиш. Он направился к букмекеру за своим выигрышем.

— Результат первого забега, — донеслось из громкоговорителя, — будет объявлен через несколько минут. Фотофиниш определит, кто победил — Ромовый Пунш или Колонус.

Кит ничуть не сомневался, что победил Ромовый Пунш, и не понимал, зачем вообще было делать фотографию. Вероятно, решил он, чиновникам захотелось показать, как они выполняют свои обязанности.

— Объявляется результат первого забега, — прогремел голос по радио. — Победителем стал седьмой номер, Колонус, ставки пять к четырем, опередив на полголовы Ромового Пунша, ставки семь к одному.

Кит громко выругался. Если бы он подстраховался и поставил на Ромового Пунша не только как на победителя, но и на призера, он все равно бы удвоил свои деньги. Кит порвал билет и пошел к выходу. Направляясь к навесу для велосипедов, он взглянул на программу следующего забега. В нем принимала участие Барабанная Палочка, причем у нее была удачная позиция на старте. Кит замедлил шаг. Он уже дважды выигрывал, поставив на Барабанную Палочку, и чувствовал, что ему повезет и в третий раз. Единственная проблема заключалась в том, что он все деньги поставил на Ромового Пунша.

Продолжая шагать в сторону велосипедной стоянки, он вспомнил, что у него есть право снимать деньги со счета в Банке Австралии, на котором лежало больше 4 тысяч фунтов.

Он посмотрел данные на других лошадей, участвующих в забеге, и решил, что Барабанная Палочка никак не может проиграть. На сей раз он поставит по пять фунтов на победу и на призовое место, так что при ставке три к одному он точно вернет назад свои деньги, даже если Барабанная Палочка придет третьей. Кит пробежал через турникет, вскочил на велосипед и километра полтора как сумасшедший давил на педали, пока не добрался до ближайшего банка. Он влетел внутрь и выписал чек на десять фунтов.

До начала второго забега оставалось еще пятнадцать минут, так что он успеет обналичить чек, вернуться на ипподром и сделать свою ставку. Клерк за прилавком посмотрел на клиента, повертел в руках чек и позвонил в отделение банка в Мельбурне. Там тотчас подтвердили, что мистер Таунсенд имеет право подписи по этому счету и что на счете положительное сальдо. В два пятьдесят три клерк выдал нетерпеливому молодому человеку десять фунтов.

Он мчался обратно на ипподром с такой скоростью, которую оценил бы тренер по велоспорту, бросил велосипед и побежал к ближайшему букмекеру. Он поставил пять фунтов на Барабанную Палочку — и на победу, и на призовое место — у Честного Сида. Когда калитка с силой распахнулась, Кит торопливо пробрался к ограждению и успел как раз к завершению первого круга — лошади, обгоняя друг друга, промчались мимо него. Он не мог поверить своим глазам. Барабанная Палочка, должно быть, опоздала на старте, потому что на втором круге она сильно отставала от других участников забега и, несмотря на отчаянную попытку на финишной прямой, пришла всего лишь четвертой.