Утром нам приходится встать с первыми лучами солнца, так как в палатке в один миг становится жарко, словно в чайнике с кипятком. Снаружи нас ждет удивительный пейзаж – над рекой длинным рукавом нависает густой туман. Мы достаем свои фотодевайсы и поочередно выгоняем друг друга из кадра.

Виталик считает, что самое важное в фотографии не взгляд и замысел творца, а крутая аппаратура и последующая обработка. Поэтому он не заморачивается и лупит в режиме “авто”. Я с ним не согласен. Своими дебатами мы распугиваем вокруг все живое, но быстро понимаем, что лучше больше не поднимать эту тему, чтобы случайно не перевернуть лодку.

Вслед за основами фотографии находится и еще несколько тем, в которых мы занимаем противоположные баррикады. Чем ниже по течению, тем сильнее накаляются отношения между носом и кормой нашей утлой лодчонки. Наконец доходит до того, что, насупившись, мы не разговариваем друг с другом полдня.

Наступает вечер. В сумерках на нас наползает недостроенный мост через реку. Русло в этом месте резко сужается, а бег воды сильно ускоряется. Нас пулей выстреливает на инсталляцию из громадных валунов, грозно торчащих над бурлящей поверхностью. Мы солидно черпаем воды носом – я свирепо выгребаю ее при помощи обрезанной пластиковой бутылки. Совместно пережитый стресс восстанавливает мир между двумя альфа-самцами. На нейтралке мы доплываем до берега и разбиваем лагерь.

Виталик переживает, что скоро мы выйдем на участок, где на пару сотен километров не будет ни одного поселения, а значит, будет негде пополнить наши запасы провизии. У нас нет хорошей карты местности, и определить текущую геолокацию достаточно сложно. Дело спасает вышка сотовой связи, которая торчит ниже по реке. Судя по радиорелейной станции, в нескольких десятках километров ниже по течению должно быть еще одно поселение.

В темноте мы готовим ужин. Я набиваю желудок и отхожу к берегу, чтобы в одиночестве почитать книжку. Через некоторое время слышу стоны Виталика – он случайно уронил мой котелок с вилкой в реку. Из опыта я знаю, что шансы найти утопленный котелок уменьшаются вдвое примерно каждую следующую секунду. Это уже перебор, я просто дико зол, потому что за дорогу успел прикипеть к своему котелку. Не расходуя лишних слов, достаю коврик из палатки и ложусь спать на свежем воздухе у костра.

Просыпаюсь от сильного ливня. Приходится торопливо собирать вещи и прятаться в палатке. Молнией спускаюсь к воде, чтобы обмыть ноги от песка и просто немею – нашей лодки нет на месте! Я пробегаю немного вперед, чтобы осмотреть реку за заводью, – но лодки и след простыл. Я бешено кричу, чтобы разбудить Виталика. Он выскакивает из палатки как ошпаренный. Мы разбегаемся в разные стороны по берегу реки, но в темноте мало что удается разглядеть. Сама лодка никак не могла уплыть, она была надежно привязана к шесту в тихой заводи. Очевидно, ее украли за эти два часа нашего сна.

Мы метр за метром осматриваем берег и все укромные уголки в радиусе двухсот метров, но лодку так и не находим. Вдруг в нескольких километрах выше по течению я замечаю в джунглях огонек фонаря, он медленно движется в нашу сторону. Адреналин бьет в голову. Мы оставляем в центре лагеря обманку в форме человеческого тела из подручных материалов, а сами прячемся за соседней от палатки скалой. Виталик держит в руках весло, я крепко сжимаю мачете.

Скоро удается рассмотреть две поджарые фигуры с ружьями – снова охотники. Впереди бежит крупная псина. Они всматриваются в заросли и периодически косятся на наш лагерь. Жестами уславливаемся прятаться до последнего – с ружьями шутки плохи. Но охотники так и не набираются смелости подойти ближе к стоянке. Мы провожаем их взглядами, пока те не скрываются в чаще джунглей. Пронесло.

Возвращаемся в лагерь. Ливень шпарит не на шутку. Прячемся в палатке. Грохот капель по тенту создает чувство защищенности, и тревога постепенно отпускает нас. Мы засыпаем чутким сном с оружием в руках.

Утром я вырубаю котелок из бамбука и подогреваю воду для кофе. Подавленные, мы собираем рюкзаки и отправляемся в сторону ближайшей деревни. Всю дорогу вглядываемся в берега реки, но лодка-призрак больше никогда не потревожит нашего зрения. Позже я вспоминаю, как сквозь сон слышал звук лодочного мотора, и про себя отметил, что мы и днем-то по реке движемся с осторожностью, а тут какой-то ночной гонщик носится прямо у берега.

У нас нет никакого желания разговаривать с местными жителями. Мы медленно поднимаемся по извилистой грунтовке на перевал. Через пару километров удается остановить грузовик, который вывозит нас на основную трассу. Виталик оставил часть своих вещей в отеле, и ему нужно возвращаться в Луангпхабанг. Я же продолжаю двигаться в направлении столицы. Нам по дороге еще пару сотен метров, но за время речных приключений мы уже порядком устали друг от друга. Так случается.

Делим остатки провианта, жмем руки. Как же здорово снова быть наедине с собой! Я врубаю плеер и бегом взбираюсь на перевал. Меня подбирает первая же тачка. Внутри есть кондиционер и, видимо, поэтому я пропускаю поворот на Вьентьян.

В Луангпхабанге я выхожу из машины синхронно с другими стоперами. Это молодая пара из Питера. Макс и Наташа вот уже несколько месяцев путешествуют по Азии и теперь намерены двинуться домой. Ребята долго и возбужденно рассказывают о своих приключениях в Индонезии и Малайзии. Они из той немногочисленной касты путешественников, которой нравится мусульманская Азия. Чаще про эти страны мне приходилось слышать только плохое.

Оказывается, у питерцев закончились деньги. Мне прекрасно знакомо их положение. В кармане осталась последняя лаосская тридцатка, и этого как раз должно хватить на вегетарианский шведский стол на троих. После плотного ужина мы отправляемся ночевать на заброшенную лодку на реке. Финальными аккордами дня становятся сгущенка с чаем и разговоры о богатом литературном наследии планеты.

Утром мы прощаемся. Питерцам на север, а мне на юг. Путь неблизкий. Даже не берусь делать какие-то прогнозы относительно лаосских дорог. В этой стране практически нет мостов и тоннелей – все магистрали огибают перевалы. В Китае шестьсот километров я проехал бы часов за восемь, но тут на такой же отрезок пути можно угробить целый день.

В моем распоряжении кузов грузовика. В Лаосе практически все водители требуют деньги за проезд. Но мой новый шофер узнает, что я на мели, и сразу же выдает мне ящик бананов и плед. Так мы и скачем по бесконечным горам-перевалам. По дороге в кузов забираются новые попутчики, иные выходят. Все они едут недалеко и платят небольшие деньги. А я остаюсь, медленно точу бананы и читаю “Бродяг Дхармы”. В шесть утра следующего дня мы наконец въезжаем на окраину Вьентьяна. В дребезжащем кузове я провел восемнадцать часов.

Пешком добираюсь до центра города. В одном из хостелов столицы работает мой старый друг Ральф. Встречаю своего бородатого камрада прямо на пороге заведения. Мы с ним познакомились в Баку и около недели вместе жили в порту. Несколько часов мы проводим в разговорах о том, как же давно это было и как мы все постарели.