Но куда же Денис спрятал свою подружку? Проверять все подряд медицинские учреждения – дело муторное. Тем более что пациентки по имени Евгения Сизова на свете официально не существует.

Интересно, а по адресу регистрации Богатов проживает?

* * *

Пока перспектив не было, подолгу сидеть у Жениной постели Денис не мог. Слишком больно смотреть, как с каждым часом из веселой, озорной, яркой девушки выходит жизнь, ее щеки все больше западают, тело ссыхается. Но все изменилось, когда за пациентку согласился взяться энергичный и дико дорогой доктор Викентий Ильич. И хотя врач честно сказал, что шансы крайне невелики, у Дениса появилась надежда.

Атмосфера безнадежности и пустоты, что прежде витала в палате, с появлением Викентия Ильича рассеялась. Врач сделал массу назначений. Настоял, чтобы у Жени появились личные физиотерапевт и массажистка. С Дениса требовал как можно чаще навещать любимую женщину. Говорить с ней, подбадривать или хотя бы просто держать за руку.

Богатов безропотно согласился исполнять новую миссию и оплачивать изрядные счета. Теперь он приходил в клинику каждый день. Одолевал доктора вопросами. Путался под ногами. Наблюдал, как проходит транскраниальная магнитная стимуляция[8]. Живо интересовался, какие препараты Жене вводят. В Зареченске пациентка лежала заброшенная, а сейчас одна капельница следовала за другой – в кровь поступали растворы для вывода токсинов, ноотропные препараты для улучшения работы мозга, антагонисты кальция для коррекции давления. И ежедневно – «авторский коктейль», специально подобранный внутривенный состав от Викентия Ильича.

Каждый раз после его введения щеки Жени слегка румянились, а безжизненные, холодные пальцы теплели и начинали подергиваться. И пусть доктор скромно говорил, что это просто реакция организма на препарат и позитивной динамики пока нет, Денис все равно воспрянул духом. Даже вечерами уходить не спешил – что ему делать в пустой квартире? Гораздо приятнее оказалось превратить комфортную Женину палату в подобие офиса. Сидел в кресле рядом с ее ортопедической кроватью, отвечал на звонки и письма, в сложных случаях советовался с подругой – как раньше. Никаких знаков ответных не получал – даже веки не трепетали, – но решения в голову все равно приходили правильные. Прежде не верил в мистику, но нынче с каждым днем убеждался: Женькина душа тут, рядом. Присутствует незримо и страшно злится на свое бессильное тело.

В Зареченской реанимации воздух спертый, на соседних койках ворочаются, стонут, воняют. А здесь комфортный холод кондиционера, тишина, чистота, ароматы полезных после инсульта розмарина и шалфея (доктор сразу сказал, что в народную медицину особо не верит, но как вспомогательный метод ее привлекает).

И пусть светило каждый день напоминал, что даже в случае успеха Женя никогда не сможет стать такой, как прежде, Денис надеялся: они справятся. И постоянно вспоминал их общую «нормальную» жизнь – которую, впрочем, любой обыватель счел бы совершенно ненормальной.

Познакомились в начале нулевых на трассе М1, в паре десятков километров от деревни Суетово. Денису было двадцать семь, он числился безработным и гордился своей репутацией богатого сыночка-бездельника (в реальности никаких семейных капиталов от пьющей матери не осталось). Но молодой человек справедливо считал, что «мажором» выглядеть куда безопаснее. Только очень узкий круг знал и охотно использовал его как непревзойденного исполнителя деликатных поручений. Безбашенный, тренированный, да еще порядочный – редкое сочетание.

В криминал Денис всегда влезал осторожно, после тщательной подготовки. Но для смелых и сильных полно почти официальной работы. Вот и сейчас он – один, без сменщика и подстраховки, – перегонял из Германии новый «Мерседес». Самые опасные участки – Польшу с бандитскими засадами, Белоруссию с фальшивыми милиционерами – счастливо миновал. Один раз пришлось уходить на скорости под двести, от вторых посягателей уехал на проколотой шине (вовремя заметил шипы и попал не всеми «лапами», а только одним колесом). А после Смоленска и бояться особо нечего, самодеятельных бандюков он монтировкой положит.

Когда в сумерках, на обочине, увидел ее – худенькую, юную, беззащитную – сразу подумал: что-то новенькое. Дебелых проституток местная оргпреступность для своих комбинаций привлекала активно, а тут, видно, решили на жалость надавить: глухие леса, и одинокая девичья фигурка в легкой, не по погоде, ветровочке. Остановится сердобольный, а из кустов сразу повыскочат.

Ловиться на столь примитивную наживку он не собирался, но скорость сбавил. Осмотрел девчонку в свете дальних фар. Да она совсем пигалица! Куртка порвана, шапки нет, на щеке ярко-красной полосой проступает царапина. Из машины, что ли, выбросили?

В жизни он в своих заграничных поездках не останавливался – да ближе к ночи, в глухом лесу. Но, видно, что-то еще тогда – эзотерическое, неведомое, будоражащее – промелькнуло меж ними на скорости в сто тридцать километров в час.

Резко сдал к обочине – точно рядом с ней, – крикнул в приоткрытое окно:

– Прыгай!

Нога на газу, мышцы напряжены, в любую долю секунды готов сорваться.

Но никаких братков из придорожных кустов не полезло. А птичка ловко (сразу понял: спортсменка) впорхнула в машину и взмолилась:

– Поехали, быстрей!

Повиновался, быстро набрал крейсерские сто тридцать. Зеркала заднего вида уверяли: погони нет. Девчушка жалобным голоском попросила включить печку, обняла себя руками и стала всхлипывать с грустной историей: ездила в Смоленск, опоздала на последний автобус, частник на автостанции вызвался подвезти. Вроде совсем старый и безопасный, на деда ее похож, а по пути лапы стал распускать. Она сначала по-хорошему просила, но старикашка одной рукой за руль держится, а второй лапает, щиплется. Она и решилась: выпрыгнула на полном ходу.

– Ясно. – Денис уверился, что никто их не преследует, оторвался на секунду от дороги, взглянул в ее заплаканные глаза: – Тебя куда отвезти?

– В С-суетово.

Местечко он знал, поэтому удивился:

– Живешь в деревне?

Она покраснела:

– У тети в гостях.

– Зачем врешь?

Слезы высохли, глаза вспыхнули:

– Не вру!

Но смотрит затравленно.

Снова оглядел искоса. На первый взгляд цыпленочек. Но бицепс, даже под ветровочкой видно, прекрасно развит. И спина прокачана.

– Сколько раз отжимаешься? – спросил небрежно.

– Нисколько. Вообще не умею.

– Хочешь за руль?

Взглянула с удивлением. Но быстро напустила на себя прежний, испуганный вид, забормотала:

– Да вы чего? Я и водить-то не умею, мне только семнадцать.