— В Харькове сядем на поезд и уедем в Белоруссию. Нужно только чуточку потерпеть, — сказал Витя, пытаясь хоть немного воодушевить девочку.

Она с благодарностью посмотрела на него.

— Я знаю. Ты довезёшь меня.

— Конечно.

Вернувшись к окну, попыталась сосредоточиться над происходящим на улице. По-прежнему кто-то куда-то торопился. Толпа двинулась навстречу подъехавшему автобусу.

— Почему мне не страшен дневной свет? — спросил Витя, оторвав её взгляд от улицы.

— Вообще-то страшен. Но у тебя на одежде красный цвет, а это как оберег для пиявца. Есть ещё кое-какие символы, защищающие от ультрафиолета. Если хочешь, расскажу.

Витя внимательно посмотрел на красные полосы на обоих рукавах мастерки.

— Уж пожалуйста, — согласился он.

— Мама, но почему мы не можем поехать на машине? — не унималась вечно недовольная девочка, сидевшая спереди.

— Успокойся, Майя. Я же тебе сто раз объясняла, что у папы сломался автомобиль. Ничего страшного, что поехали на автобусе. Надо быть поближе к народу. Это тоже полезно.

— Но он мог попросить машину у дяди Серёжи.

— Не мог, дорогая. Это некрасиво. Обещаю, что забирать тебя из лагеря приедем на Москвиче, — отвечала мама девочки.

— А его точно починят?

Мужчина, сидевший на соседнем ряду, свернул газету.

— Точно починят. Не сомневайся, — рявкнул он, недовольный поведением дочери.

— Слышишь, что папа говорит? А теперь сиди смирно, а то мне за тебя уже стыдно. Все дети как дети. Одна ты не можешь усидеть на месте.

— Мне неудобно. Тут плохо пахнет, — продолжала капризничать девочка.

От её звуков Ева сморщила лоб. Увидев скривившееся выражение лица, Витя чуть не рассмеялся. Затем наклонился к ней и тихо произнёс:

— Вот что бывает, когда тебя слишком сильно любят.

Ева не поняла юмора парня, поэтому просто пожала плечами. Всё равно семья для неё была чем-то заветным, неразгаданным, каким-то недосягаемым. Она прочитала много книг, которые ей приносила кормилица, и знала, что настоящие родители будут всегда любить и защищать своего ребёнка несмотря ни на что. Ровно как поступали животные по отношению к своим отпрыскам. Больше ей не с чем сравнивать.

— Вот, поиграй с мишкой, — сказала мать, сунув ей в руки плюшевого медвежонка.

Девочка Майя в очередной раз скривилась.

— Мама, зачем ты меня позоришь? Я уже не маленькая. Не надо было брать с собой в дорогу игрушку. Что обо мне подумают в лагере?

— Ну, знаешь. Другие дети были бы рады, если б с ними оказался лучший друг.

— Нет, прошу тебя. Только не это, — в сердцах взмолилась девочка.

Тут уже не выдержал отец.

— Знаешь что, а давай-ка тогда отдадим мишку кому-то кому он нужен больше, чем тебе. Раз ты уже такая взрослая, то и игрушки тебе ни к чему.

— Делай что хочешь. Мне она не нужна, — надув губы, выпалила дочка.

Мужчина нахмурился. Он тут же выхватил мишку у неё из рук, а затем оглядел салон. Взгляд упал на Еву.

— Извините, — обратился он к Вите. — Вы не возражаете если я подарю вашей сестре этого милого мишку? Дело в том, что нашей дочке он больше не нужен. Ну, как? Я серьёзно.

Витя уже хотел было отказаться, но навстречу плюшевой игрушки протянула руки Ева.

— Какой красивый, — радостно воскликнула она.

— Ева, как-то некрасиво, — произнёс Витя, но она уже выхватила медвежонка из рук мужчины и с силой прижала к груди.

— Спасибо. У меня никогда не было своих игрушек.

Девочка засияла прямо на глазах. А вот Майя сердито повернулась к ней и с любопытством посмотрела на то, с каким воодушевлением та приласкала игрушку. Увидев радостное выражение лица Евы, Майя смягчилась.

— Забирайте! — громко воскликнул отец в надежде, что его дочь пожалеет.

Но та продолжала с интересом пялиться на странную девочку.

— Ладно. Забирай, если хочешь. Мне не жалко, — без тени сарказма произнесла она.

После этого она повернулась обратно и на время притихла. Впервые за долгое время спереди не доносилось ни звука. Витя не на шутку взволновался, а не обиделась ли она на то, что у неё отобрали любимую игрушку. Видя сияющие глаза Евы, парень совсем растерялся. Подавшись вперёд, он слегка коснулся плеча женщины. Та обернулась.

— Извините. Я думаю, что это как-то неправильно. Можно я куплю этого мишку у вашей дочери, чтобы она не обижалась?

Женщину развеселил его серьёзный настрой.

— Бросьте, молодой человек. Это лишнее. У нас с деньгами всё в порядке, впрочем, как и с игрушками. У нас папа член политбюро.

— Точно всё в порядке?

— Я не обижаюсь, — не поворачивая головы, сказала Майя. — Это мой подарок.

Парень удовлетворённо откинулся назад. Ева так радовалась подарку, что больше возражать он не смел. Играла с мишкой, словно ей не двенадцать лет, а гораздо меньше. Только теперь он осознал, что маленькой королеве нужно вовсе не царство, а простое человеческое счастье, которое было у каждого человеческого ребёнка на земле. Увы, именно этим она обделена. Сердце парня защемила тоска.

— Не переживай, Витя. Теперь всё будет хорошо, — вновь прочитав его мысли, сказала она.

И вдруг её осенило. За последние минуты прозвучало имя девочки, направление куда она с родителями направлялась, а также то, что её отец был не простым советским гражданином, а именно членом политбюро. Таких совпадений не бывает. Если эти люди те, о ком она подумала, то сосем скоро быть беде.

На этот раз вперёд подалась Ева. Коснувшись плеча девочки, она спросила:

— А как тебя зовут?

Майя удивлённо вскинула брови.

— Майя. А тебя?

— Ева.

— Красивое имя. Скажи, Ева, тебе тоже тут не нравится, или только я веду себя как дура?

— Майя Смирнова, а ну-ка перестань паясничать, — одёрнула её мать, повысив голос. — Это невыносимо. Чтоб больше от тебя не слышала ни звука, ясно? Ясно, я говорю?

— Хорошо, — надула губы дочь, и скрестила руки на груди.

Ева округлыми глазами уставилась на Витю. Тот ничего не понимал. Да, таких совпадений не бывает, но всё же это произошло. Они ехали рядом с теми, кого намеревались подменить вампиры из её клана. Семья Смирновых держала путь в пионерский лагерь, и в скором времени их троих попытаются убить. Именно Майю должна заменить собой Ева. По плану старейшин Ирма приведёт девочку под именем Майи Смирновой, а после придёт весть о том, что её родители погибли в автокатастрофе.

Ева с силой сжала руку Вите. Кажется, теперь он начинал её понимать.

20 глава

Ирма остановилась у входа в гостиницу. Надпись над дверьми гласила «Буревестник». Стряхнув с себя накопившуюся на одежде пыль, она ступила на порог.