истуканом, воздев обвинительную длань. Походу, мир сломался еще разок…

— Ось свидетель! — Мстительница приложила половником в череп охранника. — Хранитель пал!

С винтовой лестницы выпорхнул служитель в двойке, осенаторы усилили натиск, расчищая ему дорогу, и мое фазовое счастье упорхнуло в чужие руки. Церковник рассудил здраво — лучше убрать сбоивший артефакт от беснующейся толпы, спрятать и в тихую разобраться. Посмотрев, как прибор утаскивают наверх, я скупо улыбнулся. Первая фаза развернута.

Покосился на мстительницу и наши взгляды встретились. Глазами показал ей на шокированного Василия:

— Бей.

Ее отбросили после третьего удара по благой головенке. Осенаторы растеряли большую часть образа мудрой охраны святой обители и просто вгрызались в толпу. Неловким маневром вклинил себя между женщиной и звереватым паладином — по спине прилетело. Считай, расплатился за помощь… Дальше пусть сама. Раздал пару затрещин и вдоль стенки проскользнул к выходу.

Под темной серостью неба дышалось несравненно легче. Люди разбегались смятыми комочками, криками утекая меж построек… Пример хороший, тьма мой верный и как водится. За ближайшим сарайчиком остановился, обернулся… Мстительница, так и не опустившая окровавленный половник, покачивалась метрах в трех по курсу. Смогла выбраться и отчего-то пристроилась в фарватер…

— Вали, — попросил вежливо. В ответ молчание. — Не свалишь?

Она раскачивалась китайским болванчиком. А мы в ответе, за тех, кого… Сука. Наверное, карма… Неторопливо зашагал к стоянке, прислушиваясь к шагам позади. Пусть идет — когда вернется в осознанное, постараюсь избавиться. Лишнее внимание мне сейчас ни к чему…

У постоялого загона меня встретил Ротный — подозрительно оглядел и сплюнул:

— Даже не удивлен.

— Не понял? — остановился. У костерка за забором зашевелились напарники, выглядывая командира.

— Мысли вслух, — хмыкнул усатый и побрел к креслу, держа руку на ремне — поблизости от пистолета. Кремень мужик… но отошел от дел.

— Командир, — навстречу приподнялся Шест. — Ты в курсе, за тобой…

— Пожрать ей дайте.

— А… там все? — блеснул глазенками Замес.

— Купили?

— Само собой. Еще немного металлолома скинул, — подтвердил парень. — Лагерь шумит, осенаторы мечутся…

— Ну так религия штука такая, витиеватая, — кивнул. — Малая ось потухла, прикиньте…Сам в шоке.

— Оху… — за всех выдохнула Крыса. И торопливо нагребла в миску немного съестного. Осторожно приблизилась к мстительнице, замершей у отсветов пламени, протянула…

— Ешь и вали, — попробовал я еще раз.

— Я отдала ее, — сказала она, складываясь на брусчатку. Механически цапнула тарелку и зажевала, смотря в никуда.

— А почему психические, командир? — справедливо спросил Шест. — Не, дело такое, конечно… Но настораживает.

— Хочешь поговорить? — повернулся к нему. Несколько секунд смотрел на сбледнувшее лицо тощего и отвернулся. Буркнул: — Так получилось.

Минут через тридцать женщина, умявшая ужин, внезапно содрогнулась всем телом, помотала головой и хрипло выдохнула в нашу сторону:

— Я Фрау.

— Командир, нам насрать? — Крыса оторвалась от починки куртки. Спросила на показ, но в глазах промелькнуло что-то застарело-горькое. — Или как?

— Фрау… — Я прищурился, пробуя имя. — Какого хера тебе надо Фрау?

— Я отдала ее…

Минут через десять сумбурного монолога картина прояснилась. Осенаторы практиковали приобщение на постоянной основе — каждая служба сопровождалась обрядом. Василий предпочитал обращать молоденьких — мальчиков, девочек, без разницы. Процедура в его исполнении длилась пару дней, после чего дети возвращались измененными…По мягкой терминологии Фрау. Или не возвращались, поскольку оказывались нечестивыми. А таких малая ось карала… Истово верующий муж женщины настоял на обращении, используя аргументы с двух рук. Она знала, чувствовала, но поддалась… А через два дня Василий объявил, что ее Ната отринула свет. Конец истории.

— Ты ее отдала, — согласился.

Она кинулась молча — из позиции сидя, оскалившийся комок ярости. Я успел развернуться в пинке, всаживая ботинок меж грудей… Но подвела масса — дамочка, мягко говоря, крепенькая. И ее и меня опрокинуло на филей. Так и сели… Я с недоумением, она с отчаянием. Кинулась вновь…

— Не трогать! — успел сказать приподнявшемуся Шесту и встретил нападавшую апперкотом. Завалил, притиснул… Она билась с неистовством смертника. Приглушил несколькими ударами. — Где муж? Муж где?!

Вздернул ее за шкирку, отвесил пинок. Выбесила таки… Прорычал в побелевшие глаза:

— Веди! Бойцы сидеть! Ждать!

Так и побрели — тащил, усмирял, выслушивая невнятное. Общая паника в лагере способствовала — считай, влились песчинкой в общий сумбур. Багровыми отсветами ударили пожары — паству сорвало в дикость и поиски утраченного смысла. Осенаторы на расхват, в них увидели единственную надежду, к чему они явно не готовы. Условия близки к оптимальным, а я трачу время…

Минут через пятнадцать выбрались на окраину — к ограде Базара. Женщина промычала что-то утверждающее перед фанерной халупой, обтянутой брезентом. Вошел… Внутри остатки порядка, некогда о комнатке заботились, но потом плюнули и забили грязным барахлом. Из угла в угол метался кряжистый мужик с всклокоченными волосами и припадочно бормотал: «Нет… нет…». Не прерывая движение, подрубил ему ноги и ударом обрушил на пол. Сунул дамочке нож:

— Сжимай! А теперь ответь на вопрос! Реши уже бл…

Я отступил к выходу. Бытовая драма, да… Она неожиданно взревела раненным медведем и прыгнула на барахтавшегося культиста, замолотила лезвием — в голову, грудь, руки, брюхо… Била неумело, но часто. Он сперва вроде и не понял, протянул как-то жалобно: «И-и-и…», засучил ногами… А потом его жизнь кончилась, под нескончаемый женский крик.

Она повернула ко мне бешенное перекошенное лицо.

— Полегчало? — спросил на пороге. Отрицательное вымученное мотание головы. — Правильно. Ты ведь ее отдала. А здесь просто расставила верные акценты. Дальше сама — живи или сдохни.

И торопливо ушел в тревожные вспышки ночи. Время, время… Пока слышны крики, пока мечутся тела, а люди в плащах стараются не сдохнуть в процессе наведения порядка, можно многое успеть.

Проскользнул на стоянку и сходу пристроился на табурет у костерка. Мол сидел и не двигался… Раненная нога вновь заныла, намекая на поспешность действий. Прислушался к сигналу — прибор стационарен и все еще в районе молельни. Радует… Бойцы терпеливо ждали, сверля вопрошающими взглядами. Шест не выдержал:

— Сделала?

— Да. — Я присмотрелся к проходу за ограждением. Есть кто неугодный… — Замес неси купленное.

Булькнула канистра, а на колени мне развернулась длинная лента дешевых презервативов. Пересчитал, посмотрел на бойца… Замес соизволил обозначить смущение:

— А чего… я ж не знал сколько надо.

По-быстрому с помощью подопечных наполнил резину горючкой. Пять шариков хватит… Не коктейль Молотова, вечный и классический, но при должной сноровке сгодится… Хотя расстроенные культисты немного опередили с пожарищами. Отчетливо пахло горечью сгорающего хлама и надежд…

— А как поджечь? — спросил любознательный Замес. Чувствуется практическая жилка охотника… Всегда готов узнать что-то полезное.

— О, — выдал Шест. Ну что могу сказать, не иначе озарение… —