– Ко всему, этот капитан, еще и адъютант Великого князя. Очень похоже, что младший Романов всерьез встревожен, раз подослал в отделение своего человека.

– Ну что ж… Опасения его не напрасны. Мы не остановимся. Кстати, Саша… – Выговская редко называла Михеева по имени, только тогда, когда ей нужно было подчеркнуть свою особую, как она считала, приближенность. – Могу я поинтересоваться, откуда у нас такие подробные сведения?

Михеев, недовольно поморщившись, выбросил остаток спички в пепельницу, стоявшую на столе.

– Ответа не будет. Это совершенно не нужная вам информация. Давайте исходить из того, что каждый из нас будет знать только то, что необходимо для выполнения задачи. Вам самим так будет легче, поверьте. Источник достоверный.

Никто, кроме Софьи не мог пререкаться с Михеевым, а она, понимая, что в некоторой степени владеет его умом, будто пыталась каждый раз довести его до срыва. Влюбленная женщина мыслит категориями, ей самой не всегда понятными – один взгляд в ее сторону может превратиться в логическую цепочку, финалом которой должно стать какое-либо испытание для ее рыцаря.

– Конечно, мы тебе верим, дорогой Саша… – Софья, обойдя стул, манерно затянулась. – Что прикажешь? Для нас этот капитан стал непреодолимым препятствием? На этот случай у нас есть бесстрашный Гера… – белошвейка указала взглядом на щуплого студента. – Гера владеет холодным оружием в совершенстве…

– Не о том я. – Михеев, раздраженный своей минутной слабостью и тем, что позволил Софье пустить в ход свои женские уловки и перехватить инициативу, затушил свою папиросу.

– Готовим следующую акцию. В этот раз мне будет нужно минимум вашей помощи. Софья, Гера… Изучите пути передвижения царя по Петербургу. Это на случай, если у меня что-то сорвется. Тогда ваше выступление будет следующим.

– Не понимаю, для чего мы здесь нужны, если знать нам ничего не следует, вопросов задавать нельзя… – Софья вспылила, не совладав с эмоциями.

Михеев, неторопливо опустив руку во внутренний карман, извлек из него толстую пачку банкнот разного достоинства, перевязанную бечевкой, и положил ее на стол рядом с вареньем:

– Финансовый вопрос я решил. Это на первое время. Ищите место, из которого можно подложить бомбу под мостовую. Где он ездит, каким маршрутом, в какое время, на чем… Когда определимся с адресом, проработаем легенду. Лев, тебе на улице особо не мелькать. Арендовать будешь ты. Гера. Готовь взрывчатку и запалы. Софья. Прошу тебя, будь осторожней. Ты слишком красива, на тебя часто обращают внимание. Жандармы из поезда описали тебя детально, но твоя идеальная дворянская речь совершенно сбила их с толку.

– А ты, Саша, в это время будешь сам приводить приговор Комитета в исполнение? – после слов Михеева в свой адрес она была готова взлететь от счастья, но чувство это было моментально и безнадежно потушено тревогой за любимого человека.

– Если мне удастся, тебе не придется рисковать собой. Для меня это важно. Всё. Расходимся. Я первый.

Только Михеев ступил в сторону двери, как её сильно дернули со стороны коридора, да так, что захрустели петли.

– Хозяйка, откройте! – басовитый голос с той стороны не предвещал ничего хорошего.

Гера тут же продемонстрировал чудеса ловкости. Он совершенно бесшумно ретировался с кожаного дивана в соседнюю комнату, ступая на цыпочках, будто крадущийся кот. Лев поправил шелковый нашейный платок, закрывавший его шрамы на шее, возникшие от детской болезни, тронул рукой сеточку на волосах, запахнул шелковый халат и уселся возле самовара, взяв в правую руку блюдце с чаем, а в левую кусочек сахара. Михеев снял шапку, резким движением бросил ее на полку при входе и в два шага оказался возле швейной машины.

– Откройте, любезная! – бас звучал настойчиво и громко.

Софья, нисколько не выдав волнения, взяла в руку заварник для чая и, держа его в левой руке, направилась отпирать дверь.

Тень громадного гостя в овчинном тулупе легла в зал, не оставив места на полу.

– Что ж вы, Софья Никаноровна, так медлите? – мужик ввалился внутрь, издавая специфический запах самогона, который тут же заместил собой малиновый аромат варенья. За плечами у него висела вязанка дубовых дров высшего качества, аккуратно перевязанная толстой веревкой. – Чай, не молод я уже!

Мужик, не снимая сапог, прошел к камину и аккуратно положил перед камином вязанку:

– Отборные! Как заказывали! Трещать в камине будут – гарантию даю!

Белошвейка не повела и бровью.

– Апполинарий Герасимович! Премного благодарна за дрова, желаете чайку?

– Что вы, любезная, Софья Никаноровна! Мне бы чарочку… Ну, и как договаривались…

Выговская, достав из кармана передника медяк, вручила его истопнику, после чего направилась к серванту, из которого достала графинчик и рюмочку.

– Сонечка, и мне бы на ночь не повредило… – Лев, отвлекшись от утренней газеты, посмотрел на истопника поверх очков, и отвесил декоративную улыбку.

– А я на работе не принимаю… – Михеев что-то усердно прикручивал, не отрывая взгляда от швейной машины.

Истопник погладил седую бороду, грубыми пальцами аккуратно взял за ножку рюмочку, наполненную наливочкой, и вопросительно взглянул на хозяина, перед которым Софья, демонстративно стукнув о стол, поставила хрустальный графинчик.

– Не серчайте, Софья Никаноровна… – здоровяк производил впечатление виноватого школяра. – Одному пить – прямой путь в могилу, а на дворе такое творится! Пурга метет…

– Давайте, Апполинарий Герасимович… – Лев подошел к истопнику, чтобы чокнуться согласно традиции. – Ваше здоровье…

Оба опрокинули ореховую настоечку, после чего хозяин, удовлетворенный благополучным поворотом дел, вернулся к прочтению газеты; истопник, удовлетворенно крякнув, пробормотал: «Хороша, чертовка… Премного благодарствую»; Софья, как положено хозяйке, сразу же навела порядок и поставила графин на место, а Гера, стоявший за занавеской с револьвером наготове, опять заткнул его за пояс.

– А что ж за машина невиданная такая? – истопник уж было попытался поучаствовать в ремонте, но Михеев безапелляционно отшил его:

– Эка невидаль! Полный Питер ужо этих механизмов. Ишь, по ночам шастаю, в любую погоду! От, такое…

– Ааа… ну ладно, хозяева… премного благодарствую. Ежели чаво, так у меня в сухом месте запас еще имеется. Токмо свисните…

– Дык на вас и надёжа, Апполинарий Герасимович… Совершенно на вас… Как эту спалим, сразу к вам, – благодарно отвечала белошвейка.

Откланявшись несколько раз, истопник покинул квартиру, после чего Лев глубоко выдохнул, а Гера предпочел до полного разрешения ситуации оставаться в соседней комнате – он не услышал последних слов гостя и стука закрывающейся двери.

– Саша… – Софья, позволив себе дать волю чувствам, прильнула к нему, откинув всякие условности. Казалось, вот-вот ее громадные, серо-голубые глаза наполнятся слезами. – Не делай так больше… тебе нужно было вместе со Львом… Туда…