Эрик поднял глаза, возвращаясь к действительности, и увидел, как Алира сооружает какую-то причудливую конструкцию из бисквита, сливок и фруктов.

– И папе тоже! – воскликнула Самира, восторженно глядя на пирожное.

Алира наконец подняла глаза на Эрика, который согласно кивнул, продолжая следить за ней из-под ресниц. Она не помнила, чтобы он когда-нибудь ел что-то подобное. Возможно, вкусы его переменились.

– Как тебе сделать? – указывая на продукты, деловито поинтересовалась она.

– Именно так, как ты недавно делала, – шепнул Эрик.

От двусмысленности ответа Алира выронила маленький нож, которым намазывала сладкое масло, и с укором посмотрела на Эрика. Он лишь приподнял бровь, будто удивляясь ее неловкости. Создавая видимость бурной деятельности и желая занять его, Алира взяла бутылку розового вина и, наполнив кубок, протянула Эрику. Он нежно коснулся ее пальцев, прежде чем принять напиток.

Алире было ужасно стыдно за то, что произошло, но не перед Эриком. Они были любовниками, потом супругами, между ними много чего было, и стыдиться его она давно перестала. Но сейчас каждое слово, каждый жест воспринимались интимнее, подчеркивая их связь. Ей казалось, что все давно поняли, что они совершили недопустимое, и шепчутся за их спинами. Хорошо еще, что его жена не гуляла сейчас в саду. Этого Алира точно не выдержала бы!

Тем временем Эдрик вместе с Лансилем пересекли сад, направляясь на звонкий смех. Эдрик был удивлен, что сестра проводила время в компании бывшего мужа. Он не винил Эрика в произошедшем, но прекрасно помнил, сколько слез пролила Алира из-за расставания с ним. То, что она все еще любит его – очевидно, но у этого чувства нет будущего, и Эдрику казалось безумием заново кидаться в этот омут. Он ощутимо напрягся, что не ускользнуло от Лансиля.

– Он хочет как можно больше времени провести с Самирой. Не надо его за это винить.

Эдрик про себя скептически хмыкнул. Еще на празднике он заметил, как Эрик пожирает глазами Алиру. Им явно движет не только желание побыть с дочерью!

– Отец разрывается между матерью и твоей сестрой, – будто читая его мысли, проговорил Лансиль. – Я бы никому не пожелал такого.

Эдрик участливо сжал плечо друга, и лицо его смягчилось. Он знал, как Лансиль любит мать, но и к Алире всегда относился тепло и с уважением.

Самира первая заметила любимого брата и дядю – оба они баловали ее нещадно – и побежала к ним, быстро перебирая маленькими ножками. Лансиль подхватил ее и понес обратно.

Алира искренне была рада их видеть – наконец-то компрометирующая ситуация станет чуть менее компрометирующей – и, улыбаясь, спросила:

– Ну как, вам понравилась охота?

– Понравилась, особенно завершение, – ответил Эдрик. – Что ты будешь делать со всеми этими кинжалами?

– Не знаю! Может, создам маленькую армию или продам, – в раздумьях пожала плечами Алира.

– Я знаю отличную оружейную лавку в Найте, если их предложить туда, ты станешь очень богатой женщиной, – улыбаясь, предложил Эдрик.

Ее развеселила мысль продать великолепные индарские кинжалы в небольшую лавчонку в Дадикане!

– А вы, милорд, уже рассчитались за проигранную скачку? – спросил Эдрик, указывая на лежавший рядом длинный охотничий кинжал.

Эрик приложил кубок к губам и, промочив горло, скучающим тоном ответил:

– Нет, у меня были неотложные дела после охоты.

Алира чуть не уронила бутылку вина и бросила на Эрика испепеляющий взгляд. Эти намеки предназначались ей, и она прекрасно понимала их значение. Будучи еще женатыми, он мог посреди вежливого разговора с советниками или послами с непроницаемым лицом сказать что-нибудь завуалированно порочное, заставляя Алиру сначала шокировано краснеть, а позже и самой отвечать в том же духе. Эта игра была особенно актуальна в их целомудренную помолвку. Эдрик, как и придворные в свое время, ничего не заметил и спокойно смотрел на короля, ожидая расчета.

– Но я готов исправить эту оплошность. – Эрик отстегнул ножны от своего ремня и протянул Алире инкрустированный сапфирами и алмазами кинжал. Она ахнула, замотала головой и решительно сказала:

– Нет, я не возьму! – Этот кинжал, как и меч, – подарок отца. Король Альдеон создавал его для сына и преподнес в день его рождения, отмечая как воина и могущественного мага, которому суждено стать великим. В него на протяжении тысячи лет вплеталась древняя магия, охранные чары, свет жизни. Этим кинжалом Эрик спас ее, Алиру! Им он отчистил ее тело и разум от черной смерти. Кинжал защищал его. И она не заберет его защиту!

– Алира, – тихо надавил Эрик. – Не нужно драм.

– Нет, – отрезала она. – А если будешь настаивать – сниму кольцо! – Все, и точка!

– Шантаж? – тихо спросил Эрик, словно и не было вокруг лишних глаз. Словно они были одни.

– Именно. – Алира вздернула подбородок и даже показательно покрутила перстень.

– И упрямая же у тебя сестрица, – сдался Эрик.

Эдрик только развел руками: что есть, то есть.

Самира, набегавшись, начала широко зевать, что означало конец пикника. Эрик подхватил ее на руки и понес во дворец. Они шли по коридорам, негромко беседуя. Лансиль задержался где-то на ступенях, и Алира отстала от остальных, дожидаясь его. Вот перед кем действительно было стыдно. После рождения дочери она достаточно много общалась с сыном Эрика. Он стал чаще приезжать в Долину и проводить больше времени во дворце. Вероятно, Лансиль пытался дать младшей сестре любовь и заботу, которые, в силу обстоятельств, не мог в полной мере дать ее отец.

– Лансиль, – позвала Алира, – я хотела извиниться за всю эту ситуацию… Это все так неловко. Твоя мама, я, Самира… под одной крышей… ей, наверное, неприятно сложившееся положение.

– Тебе не за что извиняться, – успокоил он. – Вы с отцом были женаты и у вас есть общий ребенок – от этого уже никуда не деться. А мама… Я не думаю, что ситуация задевает ее. Будь оно так, отец бы не привез ее сюда.

Лансиль помолчал, прежде чем сказать о личном, наболевшем:

– Мама не очень счастлива. Ей тяжело заново привыкнуть к жизни. А тебе я просто удивляюсь. Тебя разлучили с мужем, но ты не сломалась, нашла в себе силы жить дальше, смеяться и радоваться. Меня всегда восхищала жажда жизни. В людях это особенно сильно.

Алира улыбнулась ему и, поцеловав в щеку, пошла к себе.

***

Эрик, стоя перед зеркалом, застегивал пуговицы белоснежной рубашки. Наримель выразила желание сегодня не спускаться в главную залу на ужин, а провести время у себя в комнате. Он вышел на террасу и вдохнул теплый летний воздух. Ночь была тихая и лунная, а звезды светили ярким холодным светом. Он задумчиво бросил взгляд на полную луну и отправился к жене.

Ужин был накрыт на двоих. Изысканные блюда источали приятный аромат – Эрик почувствовал, что голоден. Вечер проходил за светской беседой, а легкое охлажденное вино прекрасно утоляло жажду.