— Так, — произнесли надо мной строгим голосом моей покойной бабушки. — Какое безобразие. Придется пока поставить в угол…

Я хотел было возразить, что я уже не в том возрасте, чтобы меня ставить в угол, это удел, скорее, Нинкин, нежели ее дядюшки. Но тут мне резко полегчало, и я понял, что говорит вовсе не моя бабушка, тем паче покойная, а Чертова. И в угол придется поставить вовсе не меня, а — зеркало. Я поднял голову со столешницы, буквально вырвав затылок из расплющенного мною пирога со сладкой и липкой начинкой, и, увидев, что сталось с зеркалом Истинного Зрения, присвистнул. По его поверхности пробежала сквозная трещина, и оно раскололось бы надвое, если бы не было оправлено в прочную дубовую раму. И — создалось такое впечатление, что его закоптили, что ли. Зеркало НИЧЕГО не отражало. Лично у меня оно вызвало не самую здоровую ассоциацию с черными очками, надетыми на глаза слепца. Я слез со стола, коснулся рукой затылка и немедленно прилип. Начинка в пироге липкая, вязкая… Наверняка у них тут не найдется хорошего шампуня, а? Я произнес, озираясь:

— Так… Совсем плохо, да? Если Нинка выходит чертенком, то я, если судить по этому зеркальному катаклизму, чуть ли не сам главный управитель адской канцелярии, герр Люцифер?

Чертова выглядела скорее озадаченной, чем разозленной. Она склонила голову к плечу и наконец ответила:

— Да нет, что ты. Какой там еще… Люцифер — не более чем категория, персонифицированное представление людей о природе зла, — отчеканила она, тут очень напомнив мне Макарку Телятникова, рассуждающего о происхождении и значении философского термина «демиург». Впрочем, сыщица тут же добавила более мягко: — Хотя, конечно, весьма поэтическое представление. Так что Люцифера не существует, если что.

Никогда не приходилось видеть ведьм с натуральными такими клыками, которые доказывают, что дьявола не существует в природе, причем делают это с употреблением научных терминов. Впрочем, какая Чертова ведьма? Вот тетя Глаша по кличке Лысая Мясорубка, это да… Между тем хозяйка дома продолжала излагать своим размеренным низким голосом:

— Впрочем, даже если бы Люцифер и существовал, то, отразись он в зеркале, оно не только бы не треснуло, а рассыпалось радужными бликами, засияло бы от радости, так сказать! Все-таки я, как бывшая ведьма, относилась к темным силам, а владыкой их символически считался как раз Люцифер. Вот… Это я утверждаю, так сказать, гипотетически. В порядке чистой теории. Так вот… Ладно, молодые люди. Вот я что хочу вам рассказать. Началось ЭТО лет пятнадцать назад. Нашего царя тогда звали Иоанном Федоровичем, а вовсе не Ураном II Изотоповичем, как он себя заставляет сейчас титуловать.

— Ураном Изотоповичем?

— Ага. Это еще ничего. Раньше у него дочку, цесаревну, звали нормальным русским именем — Анастасия. А теперь знаешь как он ее переименовал, когда она еще под стол ходила? Никогда не угадаешь. Лантаноида! Это же с ума сойти можно, хоть пешком, хоть бегом и вприпрыжку. Лантаноида — так даже самая завалящая кикимора из самого мутного омута не станет свое семя называть. Теперь ее по-домашнему, говорят, сокращенно зовут Лана, или Таня, или даже Ида. Что делается в других государствах, я знаю только понаслышке, но говорят, что там не лучше, хотя и просвещеннее они нас, — убежденно продолжала Чертова. — Вот все собираюсь поехать путешествовать, а то сколько живу, ни разу из своих краев не выезжала, хоть и маленькое государство. Но это я так… отошла от темы. Да что о государстве толковать, если можно увидеть большое в малом масштабе? — важно и выспренно добавила она. — Знаешь, как я стала сыщицей-то? Задумала я однажды сделать отвар для наведения особо хитрой порчи на тараканов. Замучили они меня совсем, а тараканы у нас такие живучие, что никаким разрешенным химикатом их не вытравишь! Сделала все, как положено. Начертала формулические письмена, взяла словник и только начала вычитывать нужное заклинание, ка-а-а-ак бахнет!!! — До сего момента строгая и куда как сдержанная глава « Чертовой дюжины» тут всплеснула руками и даже взвизгнула как-то по-девчоночьи, искренне и звонко. — Из котла, где я отвары смешивала и ингредиенты куда клала, все испарилось к чертям свинячьим, а словник мой наговорный превратился в какую-то дурацкую книжечку некой сочинительницы Дарьи Волгодонцевой, красненькую такую. Я не поняла. У нас даже в столице таких книг не было отродясь, а тут вдруг — получите, любезная Елпидофория Федотовна. Книжка называлась «детектив». Я, конечно, сразу догадалась, что выхватила ее из какого-то другого мира, а это удается только большим магам. У нас таких уже и не осталось почти. Конечно, я возгордилась. Прочитала книжку, в ней говорится про догадливую и смекалистую женщину, которая занимается частным сыском. И я подумала, что это предначертание и предопределено мне сменить ведьмовство на занятие, более нужное в…

«Вроде серьезная, умная баба, ведьма к тому же, — подумал я, — а что бывшая, так бывших ведьм не бывает. А теперь говорит, прости господи, какую-то чушь! Книжечка! Детектив! И не пила почти… Ее бы ко мне в квартиру, да усадить перед телевизором и заставить смотреть все эти идиотские сериалы, непонятно, в кого бы она тогда переквалифицировалась?.. » Вслух же я сказал очень вежливо:

— Уважаемая сударыня, я понимаю, что у вас могут вызывать некоторое затруднение обстоятельства этого дела. Лопнувшее зеркало, «невидимая» девочка с рожками и ножками… Но это еще не все. Я не понимаю, почему я и Нина могли дышать под водой в болоте, а Макарка — никак. Как всякий нормальный человек, впрочем…

— Есть у меня некоторые соображения, — уклончиво ответила Чертова, глядя куда-то в сторону, — но мне кажется, что о них лучше на свежую голову вам послушать.

— Да «глухарь», Федотовна, «глухарь»! — совсем по-ментовски пропищала экс-кикимора Дюжина. Господи, а она-то каких книжек начиталась?..

— Быть может, быть может… — поглаживая себя длинными белыми пальцами по подбородку, ответила ее старшая коллега. — Ладно! Нечего терзать головушку, если животы полны! Недаром наши пращуры, хоть они, как я подозреваю, были и низкой квалификации, говорили: сытое брюхо к учению глухо. Вот я что скажу тебе, Илюша. К Трилогию Горынычу тебе надо, — продолжала преобразившаяся ведьма, а ныне ударница сыскного фронта Чертова, — он у нас голова! Хм… голова. Голова! Кто бы мог подумать, что его так называть можно будет… А ведь был дурак дураком, одна извилина на три башки, да и та разве что при трепанации черепов обнаружится. А теперь философом и аналитиком в одном лице сделался.

— Не в одном лице, в трех препротивных мордах, — подсказала кикимора Дюжина. — Правда, он ошки напялил. Для пущего благородштва, вот фто. Только все равно страфный, как моя жизнь.

— Я завтра сама к нему за консультацией поеду, — сказала Елпидофория Чертова, — к кладезю мудрости трехголовому. Да еще касательно вас троих свое мнение выскажу. Нехорошо это. Только не посчитайте меня за альтруистку. Ведьма-альтруистка — это для вас, наверно, что-то вроде черта-вегетарианца, разводящего настурции и орхидеи. Нет, просто я чувствую, что вы появились тут неспроста. Так что вместе к нему отправимся. Неспроста вы тут появились, неспроста… — повторила она.