— Шесть месяцев, — ответил Флойд. — Может быть, семь.

— Будет приятно, если коммерция снова начнет процветать, — заметил Бобби.

— Больше транспорта означает больше людей в сети? — спросил Мортимер.

Бобби пожал плечами:

— Мы должны зарабатывать на жизнь.

— Довольно мрачный заработок.

— Раньше было хуже. Когда папа был жив, мы их грабили, раздевали и убивали. Но, очевидно, папа почувствовал себя виноватым и поэтому застрелился. Это его вы видели за столом.

— Прекрасно!

— Как бы то ни было, с новым заведением живыми люди стоят больше. Мы приговариваем их за нарушение частных владений, и они отрабатывают срок на электрических велосипедах. Но члены клуба получают пропуск. С клиентами шутки плохи. — Бобби остановил мула перед сравнительно хорошо сохранившимся кирпичным домом. — Флойд, я высажу тебя здесь.

— Что?! — Голос Флойда повысился на две октавы.

— Черт возьми, Флойд, мы единственные люди с цыплятами на расстоянии десяти миль. Ты хочешь, чтобы их украли, пока нас нет? Вылезай из фургона.

— Но я хочу повидать девочек «Джоуиз»!

— Вылезай!

Флойд с ворчаньем повиновался.

Через секунду фургон двинулся дальше.

— Он хороший брат, но похотлив как кролик. В «Джоуиз» только четыре девочки, и он был с каждой из них, вероятно, полдюжины раз.

Мортимер промолчал.

— Но в целом можно сказать, что мы здесь процветаем, — продолжал Бобби. — У нас есть куры, которые несут хорошие яйца, поэтому мы можем торговать. Мы пытаемся вырастить двух боровов, так что, если яйца кончатся, мы станем свиными баронами всего штата. Мне нравится мыслить по-крупному.

У Мортимера заурчало в животе. Тарелка с беконом и яйцами и чашка кофе были бы раем.

Он мог бы убить за толстый красный стейк.

Нет, не убить. К подобным фигурам речи лучше не прибегать.

— А я могла бы получить работу как одна из девочек «Джоуиз», — мечтательно произнесла Сью Эллен.

Бобби фыркнул:

— Заведение известно ретивостью женского персонала. На что им твоя жалкая задница?

— Заткнись, Бобби. Хороший брат должен поддерживать карьерные амбиции своей сестры.

— У тебя даже сисек нет.

— Я сказала, заткнись. Ты пахнешь, как кошачья моча. Сиськи это еще не все. Я утонченная и прекрасно одеваюсь.

Бобби ткнул Мортимера в ребра:

— Она нашла эти старые тряпки и считает себя Элизабет Тейлор.

— Я даже не знаю, кто это. — Сью Эллен показала брату язык и притронулась к плечу Мортимера. — Вы считаете меня привлекательной, не так ли, мистер… мы не знаем вашего имени.

— Мортимер.

— Вы считаете меня привлекательной, верно, Мортимер?

«Пожалуйста, оставьте меня в покое».

Сью Эллен тряхнула его за плечо.

— Я хорошенькая, не так ли?

Мортимер судорожно глотнул, откашлялся и кивнул:

— Вы выглядите приятно.

Бобби расхохотался:

— Черт возьми, Сью Эллен, у него платиновая карточка. Он может когда угодно иметь блондинистых шлюх с большими сиськами. — Бобби ткнул его снова: — А, приятель?

— Далеко еще?

— Порядком. Устраивайтесь поудобнее.

Топ-топ, топ-топ.

Жители Кливленда, штат Теннесси, как и обитатели Спринг-Сити, решили собираться в центре, оставив пригороды ради сравнительной безопасности кирпичных зданий и узких улиц. Центр города, еще более чем в Спринг-Сити, был превращен в крепость; дороги блокировали брошенные автомобили. Бобби не спеша, но без труда управлял мулом на узкой дорожке. За квартал от здания суда пара мужчин с ружьями расхаживала вдоль баррикады из железных обломков, приваренной к автомобилям у супермаркета.

Один из охранников махнул рукой, пропуская фургон.

— Кто у тебя там, Бобби? Кто-нибудь для велосипедов?

— На этот раз нет, — отозвался Бобби, проводя фургон мимо баррикады. — У него платиновая карточка.

Охранник засмеялся.

— Слышишь? — Он подмигнул своему приятелю. — У нас в городе плейбой. Прячьте ваших дочерей.

Мортимер кисло улыбнулся.

Они миновали здание суда, и Мортимер заметил еще двоих людей с ружьями, патрулирующих крышу.

— Зачем вся эта охрана?

— От Красных Повязок.

— Что им нужно здесь?

— То же, что и везде, — ответил Бобби. — Пища, оружие, одежда, женщины.

— И кровь, — добавила Сью Эллен. Ее лицо внезапно стало суровым.

Бобби натянул поводья мула, и они остановились перед огромной каменной церковью.

— Сюда, — кивнул Бобби Мортимеру. — Сью Эллен, помоги мне принести эти яйца.

Мортимер выбрался из фургона и потянулся, услышав треск суставов. Все его конечности затекли. Он посмотрел на широкие закрытые двойные двери церкви, потом на Бобби:

— Сюда?

— Да.

Мортимер распахнул двери и шагнул в церковь. Шаги его широконосых туфель эхом отзывались в высоких стенах и сводчатом потолке. Церковь была очищена от скамеек — между ним и алтарем не было ничего, кроме открытого пространства. Мортимер вспомнил, что в средневековых соборах не было скамеек. Крестьянам приходилось стоять и опускаться на колени на холодном каменном полу. В то время к религии относились серьезно. Суровые люди мрачного века.

Мортимер чувствовал слабость от голода и усталости, его голова слегка кружилась.

Заходящее солнце внезапно осветило дальние окна. Оранжево-красные лучи проникали сквозь цветное стекло. Это согревало Мортимера, привлекая его ближе к алтарю.

Мортимер ощущал тяжкое бремя своего путешествия, накопившуюся усталость из-за бегства от одной смертельной опасности к другой. Перебирая в уме события последних нескольких дней, он едва мог поверить, что все еще жив. Возможно, это было чудом. Может быть, рука Божья направила его к этому месту. Может быть, Бог напоминал ему, что даже в эти поганые времена высшая сила все еще существует, все еще питает интерес к мелким созданиям — нелепому человечеству, карабкающемуся по земле, как насекомые.

Мортимер опустился на колени перед алтарем. Заходящее солнце почти ослепило его, освещая мошек, мелькающих в пыльном воздухе, как метеоры в атмосфере. Он стиснул руки, глядя в страдальческие глаза Христа.

В этот момент не было ни звука. Казалось, время остановилось.

В тишине послышались чистые и ясные голоса. Гимн из ниоткуда. Музыка казалась странно знакомой. Пение наполняло комнату, взбадривая Мортимера.