Диана затаила дыхание. Перед ней разверзлась бездна, но из этой бездны исходил свет: тем или иным способом на этого человека воздействовали. В голову пришла мысль о гипнозе. Она не знала, возможно ли в принципе столь масштабное воздействие, но если да, то запустить программу должен был какой-то сигнал.

– Ты слушал радио?

– Нет.

– Плеер у тебя есть?

– Нет.

– Ты что-то видел на обочине?

– Да не видел я ничего!

Диана ослабила напор. Бывает полезно сдать назад, чтобы потом ужесточить давление.

– Ты говорил легавым?

– Нет. Я ни в чем не уверен. Зачем кому-то такое со мной проделывать? Зачем подстраивать такое?

Вулович чего-то не договаривал. Глубоко в душе у него бился испуг. Наконец он процедил сквозь зубы:

– Когда думаю обо всем об этом, только одно и вижу.

– Что именно?

– Зеленое.

– Зеленый цвет?

– Хаки. Как у военных.

Диана задумалась. Она не знала, как использовать эту ниточку, но чувствовала, что нащупала истину. Вулович причитал, зажав ладонями виски:

– Боже мой… Ваш малыш, я его каждую ночь вспоминаю… Простите меня. Черт, простите!

– Мне не за что тебя прощать, – просто ответила Диана.

– Я православный и молюсь за него святому Савве, я…

– Еще раз говорю: ты ни в чем не виноват.

Водитель поднял на нее полные слез глаза:

– Что… что вы такое говорите?

– Сама не знаю, что говорю, – пробормотала Диана. – Пока не знаю.

Утром стоянка на авеню Порт-д'Отей выглядела вполне заурядно. Строения стадиона Ролан-Гаррос напоминали ограду запретного города, шумевший внизу кольцевой бульвар не был виден от парапета, но Диана легко представила себе, какая смутная атмосфера воцарялась здесь с наступлением ночи. Человеческая плоть в свете фар, клиенты в машинах, подбирающие себе товар по вкусу, любовные утехи в темных трейлерах и кабинах грузовиков. Диану передернуло: показалось, что от асфальта исходит угрожающий запах ночных желаний…

Она сняла часы, повесила их на руль, выставила функцию «хронометр» и включила зажигание. Поднялась вверх по проспекту, затем направо, вдоль сквера Поэтов и зимних садов Отейя, до ворот Молитор. Диана ехала с умеренной скоростью, с какой мог передвигаться по ночному Парижу тяжелый грузовик. Добравшись до кольцевого бульвара, она выбрала направление Ворота Майо – Руанская автомагистраль.

Прошло две минуты двадцать секунд.

Диана нажала на акселератор, продолжая двигаться по правой полосе. К счастью, как и в тот вечер, пробок на дороге не было. Восемьдесят километров в час. Пальцы на руле побелели от напряжения, но она справится.

Ворота Пасси. Три минуты десять секунд. Она прибавила скорость. Сто километров в час. Грузовик Марка Вуловича не мог ехать быстрее. Четыре минуты двадцать секунд. Она въехала в тоннель у ворот де ла Мюэт.

Диана вспоминала водопады света, свои мысли, затуманенные шампанским.

Она выехала на воздух, а через семьсот метров оказалась в новом тоннеле.

Пять минут десять секунд.

Когда замаячил последний перед воротами Дофин тоннель, Диана поняла, что переходит в иную реальность. Возможно, чувство вины раскроет ей одну из загадок…

За сто метров до бетонной каверны Диана зажмурилась и взяла резко влево под скрежет шин об асфальт и гудение клаксонов. В последний момент она открыла глаза, чтобы затормозить вдоль металлической разделительной ограды.

Диана остановила хронометр.

Пять минут тридцать семь секунд.

Она была на месте аварии. Ограду заменили, но в камне у въезда в тоннель, там, где о стены бился прицеп грузовика, остались трещины.

Пять минут тридцать семь секунд.

Такова была первая часть правды.

Снова влившись в поток, она добралась до ворот Майо, развернулась и поехала в обратном направлении до ворот Молитор. Здесь снова покинула автомагистраль и ушла на бульвар Сюше. У дома 72, где жила ее мать, она сбросила скорость, приготовившись к наплыву воспоминаний, но ничего не почувствовала. Она попыталась вспомнить, где в тот вечер парковала машину: это было на авеню Маршала Франше д'Эспре, у Отейского ипподрома.

Добравшись до авеню, она остановилась неподалеку от того места и включила хронометр. Проехав по затененной деревьями магистрали тысячу метров, повернула направо, на площади Порт-де-Пасси. Именно так она двигалась тем вечером. С площади она попала на кольцевой бульвар.

Взглянула на часы: две минуты тридцать три секунды.

Диана сознательно выбрала среднюю для «тойоты» скорость – сто двадцать километров в час. Ворота де ла Мюэт. Четыре минуты.

Над ребордами бульвара высился комплекс зданий посольства Российской Федерации.

Четыре минуты пятьдесят секунд.

Университет «Париж IX».

Пять минут десять секунд…

Въезд в смертоносный тоннель. Диана включила аварийные огни и остановилась на правой полосе – мягко, без ударов по тормозам, но, когда потянулась к циферблату часов, рука у нее дрожала. Пять минут тридцать пять секунд.

Такой синхронности она даже не предполагала. Со стоянки на авеню Порт-д'Отей и от авеню Маршала Франше д'Эспре до места аварии можно было доехать за пять минут тридцать пять секунд. Чтобы грузовик запрограммированного Марка Вуловича и машина Дианы встретились у въезда в последний тоннель перед воротами Дофин, им всего-то и нужно было выехать одновременно.

Диана всерьез рассматривала гипотезу ловушки, западни, сотканной из сна, дождя и летящего на полной скорости тяжелого грузовика. Для осуществления подобного заговора дозорный у дома на бульваре Сюше должен был караулить ее отъезд, пока его сообщник с помощью гипноза или какого-то другого приема в тот же самый момент «включал» Марка Вуловича. Соучастники могли связываться по рации или по сотовому. Все это было реально выполнимо.

Существовала более серьезная проблема – усыпление: оно должно было произойти тогда, когда ее внедорожник пересекся с грузовиком. Если она права, убийцы могли рассчитать точку пересечения, подать в этой зоне сигнал и усыпить водителя.

Диана закрыла глаза. Она слушала шум машин и думала, что, возможно, попусту теряет время – или рассудок, – но в подобной западне не было ничего фантастического.

Оставалось проверить одну деталь, без которой ничего бы не вышло. Деталь, которая пока не вписывалась в общую картину. Диана выключила аварийные фары и поехала к воротам Шамперре.