меня в углу и, страстно причмокивая губами, изливала историю какой-то нереальной любви чуть ли не с миллиардером, готовым подарить ей целый остров, я потеряла из виду Андрея.

Вот вроде только что был тут, а потом хоп! И нет его!

Прохожусь до зоны барбекю. Там несколько мужиков спорят о том, какая степень прожарки лучше, и как добиться самой вкусной корочки на свиных ребрышках. Интересно, вкусно, питательно, но в данный момент меня еда не интересует, что само по себе странно.

Продолжая поиски, заглядываю в баню.

– Еще не готово, – сообщает Славка и начинает надвигаться, как самый настоящий мачо. Грудь колесом, походка вальяжная, во взгляде обещание дикого и безудержного траха, – Скоро раскочегарится и зажжем по полной. Да, Вер?

– Непременно, – рассеянно отмахиваюсь от него.

Его пьяные подкаты уже изрядно притомили. Я сюда приехала, не как женщина, ищущая развлечения на свою пятую точку, а как человек желающий просто отдохнуть. Поиграть, посмеяться, пофлиртовать со всеми и ни с кем в отдельности – запросто. Все остальное мимо.

Это вон сиамские близнецы, пожаловали с явной целью поймать в свои сети Крапивина. Весь вечер к нему льнут. И так, и эдак, и передом, и задом. Столько томных взглядом и закушенных губ, что хватит на роту солдат. Даже у меня от концентрации сахара в их улыбках слиплось все, что только могло слипнуться.

Они меня раздражали. Обе. Очень сильно. И кажется, основной источник этого раздражения, скрывался в том, что я злостно ревновала. Мне хотелось взять швабру и с криком «это мой начальник!» разогнать их всех по кустам. Даже сама от своей кровожадности растерялась.

А еще меня бесило, что ответить ничем не могу, потому что я вроде как невеста его брата, а невестам брата вроде как не положено кокетничать с будущими родственниками. Кстати, после того как пропустила несколько коктейлей, пришлось напоминать себе это гораздо чаще.

– Ну, Матвей, получишь ты у меня, – ворчу, сбегая из бани, – втянул в какую-то дичь и спрятался. Сам где-то прохлаждается, а мне отдувайся.

Ситуация такая нелепая, что я не знаю, как из нее выруливать. Меня тянет к Андрею, и в его взгляде нет-нет, да и проскакивает тщательно скрываемый ответный интерес, от которого мгновенно закипает кровь. И в то же время Матвей с меня клятву взял, что не подведу и не выдам его страшную тайну. На мизинчиках клятва между прочим! Все серьезно.

Прикидываю сколько времени осталось терпеть этот фарс. До сентября еще полтора месяца, пролетят – не заметишь. Надо как-то перетерпеть, потом «расстаться» с Матвеем и уж тогда…

Блин, то есть со стороны будет выглядеть, как будто я одного брата поматросила и бросила, и тут же на другого переключилась?

Да ё-мое! И как тут быть? Всем ребусам ребус.

Возвращаюсь к бассейну. Крапивина по-прежнему нет, а еще я не нахожу Аню.

Татьяна плещется возле бортика, растерянно посматривая по сторонам, а ее закадычная подруга исчезла.

Может у нее несварение желудка, и она сбежала куда-нибудь в сад? Сидит бедняга под кустом, сжимая в руках лопушок, плачет…

Однако интуиция подсказывает, что вовсе не на поиски лопушков она отправилась. Совсем нет.

– Так блин! – Упираюсь руками в бока и перевожу взгляд на дом, безразлично смотрящий на нас темными провалами окон, – это что за беспредел?

Я чувствую, что они там. И по идее, нет у меня никаких прав и оснований им мешать, но… Но какого хрена!

Решительно шагаю ко входу, не обращая внимания на веселых коллег, пытающихся увлечь меня то в карточную игру, то еще во что-то. В доме тихо. Переступив через порог, я замираю и прислушиваюсь, пытаясь уловить хоть какие-то звуки.

Сердце гремит – атас просто. Бом, бом, БОМ! Аж зубы ломит.

Я убью этих Крапивиных! Они меня такими темпами до нервного срыва доведут! Засранцы!

Прохожу чуть дальше и, наконец, слышу неразборчивый женский шепот. Я аж подскакиваю от возмущения и рвусь вперед, еще не совсем понимая, что буду делать. Правда мозгов хватает притормозить и аккуратно, ничем не выдавая своего присутствия, заглянуть в просвет между дверями.

Андрей сидит на диване, разметав руки по спинке, а перед ним, опираясь ладонями на его колени, стоит Анечка. Я вижу ее практически голую жопу, которой она плавно водит из стороны в сторону. Золотистый шнурок стрингов теряется где-то в междубулочном пространстве. Злюсь. Хочется взять линейку, подкрасться и со всей дури щелкнуть, так чтобы прижгло.

– Андрей, – голос с блядским придыханием, – ты так напряжен.

Шагает пальчиками по его бедру, откровенно подбираясь к ширинке.

Я молчу, не дышу, наблюдаю. Пытаюсь договориться со своим внутренним боевым гномом, готовым достать огромную секиру и ринуться в бой, и объяснить ему, что у меня нет никаких причин воевать. Мне никто ничего не должен, кругом взрослые люди…

– Я могу помочь тебе расслабиться.

– Да ты что, – хмыкает он, – интересно как?

Вместо ответа она опускается перед ним на колени и тянет за ремень.

* * *

Нет, это как вообще называется? Что за разврат? Почему эта курица так настойчиво к нему липнет? Почему он ее не останавливает? И почему, черт подери, я так сильно сжимаю кулаки, что ногти в ладони впиваются?

Надо уходить, а я не могу. У меня походу что-то внутри поломалось. Оборвалась связь между мозгом и всем остальным телом. Потому как серое вещество в голове вроде еще пытается выдать что-то разумное, а вот все остальное подводит. Ноги приросли к полу, сердце навязчиво пытается протиснуться между ребер и выпасть на пол.

Аня тем временем продолжает воевать с ремнем, а Крапивин не шевелится, так и сидит, раскинув руки в стороны, и наблюдает за ней без единой эмоции.

– Не получается, – смущенно смеется она, – поможешь?

– С удовольствием, – соглашается Андрей. Берет ее за плечи и разворачивает лицом к двери. Я едва успеваю юркнуть за угол, чтобы меня не заметили, – выход там. Вперед.

Аня растерянно хлопает глазами, силясь понять, что произошло.

– Что?

– Свободна, говорю, – повторяет Крапивин.

– Но почему? – она вырывается и разворачивается с явным намерением продолжить начатое, – из-за того, что я не справилась с ремнем? Сейчас исправляюсь.

– Ремень здесь не при чем, Анна Павловна. Меня не интересуют интрижки с коллегами. Ни на отдыхе, ни в рабочее время.

– Мы никому не скажем. Это будет наш маленький секрет…

– Я не ясно выражаюсь? – в его голосе прорезается неожиданная сталь, – иди к остальным. Не нарывайся.

– Но тебе ведь нравится!

Ни черта ему не нравится! Я как истинный шпион тут же прилипла