— Продолжаю, — медленно сказал паренек. — К ценным вещам я отношу видеотехнику, вазы и всякие подобные вещицы. Кое-какие деньжата лежали прямо в стенке на полке вместе с красивыми украшениями. То есть мы удовлетворились тем, что лежало сверху, не рискуя лезть в сейф, дело это хлопотное и требует много времени, а его у нас было в обрез.

— Юрик при этом караулил у дома?

— Где же еще ему быть? — вопросом на вопрос ответил Сухарь. — Дамочка запросто могла подвернуть ногу и прийти с пробежки раньше. Представляете, как мы лопухнулись бы, не предприняв элементарных мер предосторожности? Мы же не какие-нибудь новички из филармонии.

— Действительно, с вашей стороны это было бы проявлением непроходимой тупости, — согласилась я с мнением парня. — Слушай, Сухарь, у меня в голове не укладывается одна вещь: вы с Боксером обчищаете квартиру, Юрик в этот момент стоит на страже. Но ведь он в принципе мог взять да и покинуть свой пост. Он ведь парень легкомысленный, насколько я успела заметить. Кто-нибудь его отвлек бы, например, или бы он в кусты юркнул по малой нужде. Могло ведь быть такое?

— Исключено, — сказал паренек и для убедительности даже отрицательно замотал головой. — Время от времени мы с Боксером попеременно посматривали в окошко… Юрик не отлучался, он стоял практически у нас на глазах. К тому же Боксер строгий начальник, чтобы во время дела кто-нибудь нес отсебятину… Да никогда в жизни Юрик поста не покинет, Боксер ему так рыло начистит, что тот впредь сто раз подумает, прежде чем самовольничать и подводить нас под монастырь.

— И сколько в общей сложности вам потребовалось времени, чтоб обчистить квартиру? — поинтересовалась я, слушая Сухаря (до чего же он милый, просто душка).

— Минут пятнадцать, думаю.

В этот момент меня словно осенило. Чего я тень на плетень навожу, ведь и так понятно, что Юрик выпадает из списка подозреваемых. Вот, значит, какая тайна держала его рот на замке… На самом деле, наивное я создание, кто же выставит в качестве алиби ограбление квартиры? Это каким же дураком надо быть для этого! Хотя, с другой стороны, преступник всегда выбирает наименьшее из зол, а ограбление против убийства не тянет. Поэтому Юрик мог бы и избавить меня от лишней беготни чистосердечным признанием, так нет, он в партизан решил поиграть.

— Сухарь, давай уточним еще один, вернее, три небольших момента. — Я решила избавиться от всех сомнений, так сказать, окончательно. — Первое: в каком часу вы собрались вместе, ты и Боксер с Юриком; второе: сколько времени у вас занял путь к вожделенным богатствам; третье: сколько вам понадобилось времени на обратную дорогу в центр.

— Ну и огорошили вы меня, — протянул Сухарь, почесывая чубчик на голове. — Дайте сообразить. Та-а-ак, собрались мы ровно в восемь, Боксер между прочим очень придирчив и пунктуален в этом вопросе, он ждал нас у главпочтамта на ворованной тачке. На ней мы отправились в Заводской по маршруту пятнадцатого троллейбуса, короче, добирались мы в общей сложности полтора часа, пятнадцать минут ушло на возню в квартире и без десяти десять мы выходили из подъезда. Только недалеко мы уехали, поскольку колымага Боксера сломалась и ни в какую не желала заводиться. Вот мы и бросили тачку на дороге, естественно, обтерев все поверхности тряпкой, вдруг мусора отпечатки будут снимать. В итоге мы пошли на остановку пятого трамвая, потом пересели на второй трамвай.

— И приехали в центр…

— В половине двенадцатого или в двенадцать, — продолжил мою мысль Сухарь, — потом завалились в ближайшую кафешку и от души напились.

— То есть остаток дня вы провели вместе?

— Не совсем, после кафешки пошли на квартиру к Боксеру и продолжили пирушку у него, когда расходились, еще не совсем стемнело, примерно восемь вечера было.

— Понятно, теперь вопросов совсем не осталось, — заключила я со спокойной совестью и вспомнила о связанном Боксере. — Слушай, а он вообще-то вспыльчивый, начальник-то ваш? Ну в смысле, если его рассердить, на что он способен?

— Рассердить Боксера? Ну вы даете, Татьяна Александровна, таких смельчаков раз, два и обчелся. В самоубийцы никто записываться не хочет.

— Хорошо, спрошу по-другому. Предположим, какой-то смельчак все-таки справился с Боксером и, допустим, приковал его к кровати. Теперь вопрос, как Боксер отблагодарит своего спасителя?

— Татьяна Александровна, вы не знаете Боксера, — тяжело вздохнув, сказал Сухарь и пригорюнился. — Если вы это сделали, то я вам не завидую…

— Ладно, придется что-то придумать, — не особо переживая, ответила я.

— Татьяна Александровна, — обратился ко мне Сухарь, — а вы ведь не социальный работник, ну этот… как там в удостоверении?

И получив утвердительный ответ, продолжил задавать вопросы:

— А как вы меня нашли?

— Запросто, у меня связи, — весомо ответила я, не конкретизируя источник своих знаний.

— Понятно, секрет большой.

— До чего же ты толковый парень! Может, тебе помочь работу путевую найти без риска неприятной встречи с правоохранительными органами?

— Да нет, спасибо, при желании я сам могу из дерьма выбраться. Между прочим, давненько подумываю об этом.

— Не советую тянуть кота за хвост, — высказала я искреннее напутствие. — Прими мою благодарность за полученную информацию.

— Да ладно вам, чего уж вы, Татьяна Александровна, — неясно попенял мне паренек, чьи щеки моментально стали пунцовыми.

— Не скромничай, — не упустила я возможности последний разочек подшутить над ним. — Еще раз спасибо и прощай.

Сухарь пожал мне руку и улыбнулся, показав крепкие белые зубы и розовые десны.

* * *

Вскоре я была уже у квартиры Боксера и, сидя в машине, соображала, как с минимальным для себя ущербом освободить его. Понятно, что если я сейчас попрошу кого-нибудь из его товарищей освободить шефа, то потом столкнусь с серьезными проблемами — он решит во что бы то ни стало отомстить, о чем говорил Сухарь. А этого мне совсем не хотелось. Приходится действовать самой.

Проникнув в квартиру Боксера посредством отмычки, я на цыпочках пробралась и заглянула в спальню. Парень спал сном младенца, но при моем появлении открыл глаза.

— Привет, — хрипло пробормотал Боксер. — Решила еще поиздеваться?

— Нет, вот думаю, как освободить тебя без риска для собственной жизни.

— Обещаю не драться, — пробормотал Боксер.

— Нашел доверчивую дурочку, — не поверила я обещанию Боксера. Такому обмануть — раз плюнуть. — Поступим мудро: я слегка освобожу одну твою руку, оставлю тебе нож, а ты уже сам добираешься до него. Мне в самый раз времени хватит, чтобы улизнуть с глаз твоих.

— И далеко собираешься закинуть нож?

— Чай я не изверг. До края кровати дотянешься?

— Попытаюсь, — спокойно ответил Боксер без малейших признаков злости. — Главное, перед мужиками не опозориться. Ведь ты никому из них не говорила прийти ко мне? — с опаской спросил он.