Когда видеоряд закончился, собравшиеся в зале взорвались такими криками, что мне на секунду показалось, будто толпа сейчас просто-напросто набросится на разоблаченных лжецов. Даже судья не спешила пресекать шум в зале и выглядела теперь весьма призадумавшейся. Потом она все-таки спохватилась и не слишком охотно стукнула несколько раз по деревянной подставке, призывая к тишине. Затем Саныч снова взял слово.

– Уважаемый суд, как вы можете видеть, ситуация была диаметрально противоположная от представленной стороной обвинения.

Петренко хищным взглядом окинул враз присмиревших и притихших обвинителей, вместе с побледневшим прокурором, которые прекрасно поняли, что сегодня они обделались по полной. А дальше пошло просто форменное избиение лежачих. Фигурально выражаясь.

– Потерпев поражение от Сергея на ринге, – Саныч покачивался на каблуках, заложив руки за спину, разглядывал потолок и словно размышлял о погоде, – Борис Дерзюк с целью осуществления мести за проигрыш в спортивном поединке организовал вооруженное, я подчеркиваю, вооруженное нападение на моего подзащитного. А когда превосходящие силы нападающих получили отпор, то с шокирующим цинизмом и легкостью сфабриковали против него все это дело. Таким образом, Сергей Секирин дважды стал жертвой: первый раз жертвой немотивированного нападения, и второй – жертвой клеветы, подкрепленной лжесвидетельством и халатностью правоохранительных органов, которые не стали разбираться в произошедшем, позволив этому делу дойти до суда. У меня всё, ваша честь.

Кивком показав Петренко, что услышала его, судья полуутвердительно осведомилась, поглядывая на сконфуженную сторону обвинения:

– Я так полагаю, к прению сторон переходить смысла нет?

Те в ответ лишь стыдливо промолчали, не находя в себе сил выдавить хоть слово.

Выходили из зала суда мы полными и безоговорочными победителями. Зачитывание решения судьи публика встретила шквалом аплодисментов. Свистеть и улюлюкать не стали, хотя, глядя на лица некоторых присутствующих, казалось, что им очень того хочется. Я и сам не удержался от широкой улыбки, когда всем выступавшим «свидетелям» влепили совокупно почти два миллиона штрафа, а понурому Борису еще и сто пятьдесят часов обязательных работ.

С некоторым трудом, но нам все же удалось протиснуться сквозь сжимающееся кольцо журналистов, которые пытались взять у меня интервью прямо на ходу. Однако, когда мы вышли в коридор, то оказалось, что их тут еще больше! Меня окружили вспышки фотоаппаратов, лезущие к моему лицу со всех сторон микрофоны и диктофоны, множество мелькающих лиц и нескончаемый гул вопросов.

– Сергей, скажите, вы довольны решением суда?

– Так все-таки получается, что вы сначала избили человека, а потом расстреляли из пистолета, и вас за это даже не осудили?

– Почему вы не заявляли об имеющихся видеозаписях? Сергей…

– Во сколько вам обошлись услуги адвоката?

– Как вы относитесь…

– Прокомментируйте сегодняшний…

– Вы были уверены в…

– Стали бы вы…

Но даже пляски вокруг меня этих стервятников не могли испортить моего приподнятого маленькой победой настроения. Я просто шел, улыбаясь уголками губ, и игнорировал все попытки выудить из меня хоть словечко, пока передо мной не вынырнул невзрачный такой молодой человек интеллигентного вида, облаченный в серый джемпер поверх классической сорочки.

– Простите, Сергей Анатольевич, не ответите всего лишь на один вопрос для интернет-издания «Будни»?

Неожиданно для всех окружающих я остановился и широко улыбнулся.

– Если всего один, то с большим удовольствием!

Журналисты вокруг возбужденно загомонили, словно задавали друг другу вопрос: «А что, так можно было, что ли?!», но вскоре заинтересованно притихли, боясь пропустить хоть слово из сказанного. Ведь совершенно неважно, кто задает вопрос, важно, кто первый успеет опубликовать ответ. Профессиональная этика – это не про журналистику в подавляющем большинстве, к сожалению. И именно на этом я и собираюсь сейчас сыграть.

– Спасибо! – Парень слегка прочистил горло, а потом включил микрофон. – Сергей, вы недавно стали жертвой тщательно спланированной клеветы и, не побоюсь этого слова, подставы, осуществленной с помощью правоохранительной системы, однако суд вас полностью оправдал. Ответьте, пожалуйста, повлиял ли на вас каким-либо образом тот шквал негатива, что обрушили на вас многие столичные средства массовой информации, публикуя не до конца подтвержденную информацию?

– Хороший вопрос! Нет, на меня это никак не повлияло, потому что я не имею привычки воспринимать всерьез «желтушные» масс-медиа, которые собирают и публикуют чьи-то непроверенные сплетни, разбавляя их своими сомнительными домыслами. Они просто продемонстрировали свой профессиональный уровень, который не ушел далеко от бабушек на лавочке. Такую работу даже трудно назвать журналистикой.

Да, вот такой я мстительный. Не смог устоять перед искушением и не кинуть ответочку всем тем, кто мусолил произошедшее на парковке перед «Воином», безбожно искажая действительность. Теперь все те издания, которые еще вчера радостно лили на меня грязь, оказались пусть не в щекотливой, но в не очень удобной ситуации.

Сейчас их коллеги, которые остались в стороне от освещения этих событий, понесут в массы подробности моего короткого интервью… а они понесут, потому что не захотят уступить пальму первенства «Будням», с которыми у меня изначально был уговор. Да и кто же в здравом уме упустит возможность побольнее укусить конкурентов? А значит, все те, кто с наслаждением перемывал мне косточки, должны будут либо выпустить хоть какое-нибудь опровержение на ранее опубликованные статьи, либо молча смириться с репутацией сплетников.

Вот такая оказалась у меня маленькая месть. Смешная по большому счету, в некотором смысле даже ребяческая, ведь это все равно что пытаться пристыдить идейную проститутку порочностью ее ремесла. Но чувство удовлетворения от этого действия только возросло.

– Спасибо большое за уделенное внимание! – вежливо кивнул интеллигент, выключая аппаратуру.

– И вам спасибо!

На том мы и распрощались, оставив рой гудящих разозленными пчелами журналистов в коридоре здания суда.

Довольный собой, я кивнул на прощание Санычу, прыгнул в свою «ласточку» и сцапал с пассажирского сиденья ждущую своего часа банку колы. Колючие пузырьки защекотали горло, шибанув заодно и в нос. Кайф. Два часа ждал возможности припасть к этому источнику свежести, сахара, кофеина и ортофосфорной кислоты.

Неделя спокойствия меня расслабила настолько, что я не удержался от того, чтобы сделать сегодняшний день еще приятней. Достав свое портмоне, я быстро нашел сложенный вдвое желтый стикер с записанным номером, что с того самого дня лежал там и ждал своего часа. Быстро натыкав нужную последовательность цифр в телефоне, я приложил трубку к уху.