— Все, все не буду… Мир. Извините. С годами становлюсь брюзгой. А может, просто заработался в библиотеке. Не люблю я кабинетной работы, хоть тресни. Ладно, вернемся к нашим баранам. Чем все-таки я могу быть вам полезен?

— Вы много работали с архивными материалами по эпохе Ивана Грозного…

— Верно. Но это еще не значит, что я кладезь премудрости и могу ответить вам на любой вопрос касательно перипетий правления Иоанна Васильевича. Там много чего напутано, исправлено, переделано. Иногда так, что за тыном леса не видно. Сделали с него какого-то упыря, что не совсем соответствует истине.

— Меня моральный облик Ивана Грозного интересует меньше всего.

— Тогда что?

— Вам известно, что у Иоанна Васильевича было четыре посоха: один простой, из карельской березы, другой из индийского черного дерева, и еще два — с аликорнами?

Глеб улыбнулся и ответил:

— Думаю, что у царя-батюшки этих украшенных драгоценностями палок было не меньше десятка. Европейские государи были еще теми жмотами. Что дешевле: послать в качестве подарка царю «варварской» Московии мешок золотых соверенов[65], серебряную посуду, которой просто цены нет, или деревянный посох, пусть и черного дерева, по поверхности которого кое-где разбросаны камешки? То-то. Посох ценен сам по себе. Это знак огромного уважения и подтверждение власти того государя, которому он вручается.

— Пусть так. Но я хочу акцентировать ваше внимание на двух посохах с аликорнами. Вам нигде в архивных документах не встречалось упоминание о них?

— Увы… — Глеб развел руками.

— Ну хоть что-то. Вспомните… — Дарья смотрела на Глеба с мольбой.

«Эк ее проняло… — подумал он с сарказмом. — Неужто она хочет отыскать посох Ивана Грозного? Ой, тетенька, не смешите меня, иначе родимчик приключится… — Тут он вспомнил о карте в конверте и его мысли потекли по иному руслу: — А что, если и впрямь?.. Начинающим и дилетантам в нашем деле иногда здорово везет. Стоп! Осади, паря. Тоже мне… кандидат околовсяческих наук. Уши развесил и слушает, что поет ему сирена. Искать аликорн Иоанна Васильевича, это все равно, что отправиться на поиски избушки на курьих ножках».

— Я могу вам рассказать лишь о тех фактах, которые мне известны. Все верно — у Ивана Грозного было два аликорна. Но уже его сменщик на российском троне царь Федор Иоаннович (между прочим, слабая, ничтожная личность) прикупил себе новый посох с аликорном. Спрашивается в задаче: а где наследство батюшки? Ответа нет. И в сохранившихся описях Казенного Приказа[66]того времени (правда, они недостаточно полные) упоминание о посохах Иоанна Васильевича отсутствует. Исчезли напрочь. Испарились.

— Ваша версия?

— Ну, тот, первый, что с поддельным рогом, могли и продать. Втюкали какому-нибудь олуху-купцу иноземного происхождения еще при жизни Ивана Грозного. Денежка счет любит. Не пропадать же добру. Конечно, камешки, что побольше и подороже, выковыряли и заменили на менее ценные. Это я могу дать рубль за сто. Иоанн Васильевич был прижимист, деньгу умел считать. А что касается посоха, приобретенного в 1581 году, то здесь у меня имеются большие сомнения…

— Какие именно?

— Вспомните, сколько отвалили за этот посох. 70 тыщ целковых! Дикая сумма по тем временам. Если перевести на современные зеленые фантики с изображением американских президентов, то это почти 10 миллионов долларов. Обалдеть! Поэтому есть два варианта. Первый — продажа. Исключается. Такую сумму из европейских государей тех времен мог заплатить разве что испанский король и Елизавета Тюдор. Но Филиппу II в то время было не до баснословно дорогих покупок, так как он оснащал свою Непобедимую Армаду для войны с Англией (а это стоило ох каких больших денежек!), а у Елизаветы I в списке сокровищ британской короны числился так называемый Виндзорский Рог. Он оценивался в 10 тысяч фунтов стерлингов; это около 10 миллионов английских фунтов по нынешним ценам. Так что ей еще один аликорн был без надобности. Кстати, и Франция имела свой рог единорога. В 1550 году папа Клемент заплатил за него 17 тысяч дукатов. Рог был искусно оправлен в золото и серебро и преподнесен в дар французскому королю Франциску. Касаемо второго варианта, наиболее достоверного, я предполагаю, что «целебный» аликорн Ивана Грозного растворился в горниле смут, нашествий, интервенций и революций, как и рог, принадлежавший церкви Сен-Дени, что близ Парижа, который исчез во время Французской революции. — Тут Глеб запнулся, нахмурился и обронил: — Хотя…

— Что — хотя?

— Нет, нет, это вряд ли… — пробормотал Глеб, которого в этот момент постигло что-то вроде озарения.

— Простите, я не поняла. О чем вы?

— Да так… Пришла в голову мысль, что и этот аликорн могли продать, — ловко выкрутился Глеб, старательно избегая подозрительного взгляда девушки. — Многие влиятельные бояре и князья неровно дышали на Иоанна Васильевича, но при его жизни боялись даже пикнуть. Лишь после смерти Грозного появилась возможность отомстить. Понятно, не ему лично, а через все то, что он любил. Ведь тогда верили, будто частичка души человеческой вселяется в окружающие его вещи. (Впрочем, в этом что-то есть, мне кажется.) Эх, голова садовая! — Глеб стукнул себя ладонью по лбу. — Как же это я так пролетел… как фанера над шифоньером.

— Вы о чем?

— Почему мне не пришла в голову эта лежавшая на поверхности идея, когда я писал свой научный опус по библиотеке Ивана Грозного?! Сколько веков умные люди ломают головы, где, в каких подвалах Иоанн Васильевич спрятал свою знаменитую библиотеку — либерею, и никто даже в мыслях не держал, что ее просто продали. Толкнули налево, как сейчас выражаются.

— Ну, это вы хватили через край!

— Хотите услышать доказательства? Пожалуйста. Предания гласят, что византийская принцесса Софья Палеолог, выходя замуж за московского великого князя Ивана III, привезла на Русь, как приданое, библиотеку, которую много веков собирали императоры Восточной Римской империи. Чтобы сохранить ее в деревянной Москве, где пожары были нередки, будущая бабка Ивана IV Грозного призвала итальянского архитектора Фиораванти, который построил под Кремлем подземный ход и каменное книгохранилище — либерею. Как пробраться в заветный тайник, знали только сами великие князья и особо приближенные слуги. Но Федор Иоаннович с детства отличался слабоумием и ему библиотека нужна была как зайцу стоп-сигнал. Обвести его вокруг пальца было раз плюнуть. К тому же после смерти Ивана Грозного началось Смутное время, голод, мор, гражданская война — и все посвященные в тайну либереи погибли. А тайник вроде бы остался. Это официальная история…