Одни считают, что падение Union Générale было вызвано скоординированными действиями масонов и немецких банков под контролем еврейского капитала, другие не находят оснований для этого предположения. Золя скорее верит в теорию заговора, но в его романе спекулянты начинают игру против Всемирного банка, только получив инсайд, что это – колосс на глиняных ногах. Основным мотивом ставок на понижение является не желание свалить банк, а стремление заработать. А в этом случае заговор – не совсем заговор.

В «Деньгах» описаны все важнейшие составляющие финансового пузыря: харизматичный лидер игры на повышение; объект спекуляции, перспективы которого выглядят очень привлекательными, но их чрезвычайно сложно оценить; грамотный пиар; благоприятная ситуация в экономике; проявление стадного инстинкта и массовое вовлечение в игру непрофессионалов. Пожалуй, научной книги с таким полным и глубоким описанием пузыря нет. Загадка, как это удалось Золя: он не был ни финансистом, ни, строго говоря, психологом, да и основные труды по психологии толпы еще не были опубликованы.

***

Мелкий аферист по имени Саккар приезжает в Париж. У него грандиозные планы: создать в Средиземноморье и Малой Азии ряд коммерческих предприятий и крупный банк. Всеобщая компания объединенного пароходства с капиталом 50 млн франков призвана «завладеть» Средиземным морем, этим «синим морем, вокруг которого расцветала цивилизация», и обеспечить широкую дорогу на Восток. При помощи Общества серебряных рудников Кармила с капиталом 20 млн – «небольшого предприятия в Сирии» – планируется «мимоходом выручить несколько миллионов» и привлечь акционеров: «Мысль о серебряных россыпях, о деньгах, валяющихся прямо на земле, так что их можно собирать лопатами, обязательно воодушевит публику». Затем понастроят заводов в Сирии, что поднимет в цене местные «залежи каменного угля у самой поверхности», начнут эксплуатировать обширные ливанские леса…

Идея «нового мира» – ключевая для формирования пузыря. Саккар фантазирует: «В ущелье Кармила… где одни только камни да колючки… вырастет сначала поселок, потом город… Океанские пароходы будут приставать там, где сейчас не могут пристать лодки. И вы увидите, как возродятся эти безлюдные равнины… когда их пересекут наши железнодорожные линии. Да! Земля будет распахана, будут проведены дороги и каналы, новые города вырастут как из-под земли…»

Отсюда недалеко и до планов покорения всего Ближнего Востока. «Может быть, Наполеон хотел восстановить необъятную империю, короноваться в Константинополе императором Востока и Индии, осуществить мечту Александра, стать выше Цезаря и Карла Великого?» – Саккар явно примеряет на себя его образ. Он собирается оживить «рай земной посредством пара и электричества», восстановить в Малой Азии «центр старого мира, точку пересечения больших путей, соединяющих между собой континенты», – тогда «можно будет наживать… миллиарды и миллиарды». Доходит до мечты о перенесении папского престола в Иерусалим, окончательной победе католицизма, «когда папа будет царить в святой земле». Нужно только придумать название для организации, которая воплотит эту идею. Саккар замахивается на Всемирный банк: «…это просто, величественно, охватывает все, покрывает весь мир»[20].

25 млн франков, необходимые для начала дела, легко собираются по закрытой подписке. Инженер Гамлен, партнер Саккара, привозит с Востока хорошие новости: концессии получены, компании созданы. Гамлен воодушевлен идеей, и тот «новый мир», в который он искренне верит, еще краше. Всеобщая компания объединенного пароходства монополизирует весь транспорт Средиземного моря: «Централизация капиталов позволит построить стандартные пароходы небывалой роскоши и комфорта, движение участится, будут созданы новые гавани, Восток превратится в пригород Марселя… после открытия Суэцкого канала можно будет наладить сообщение с Индией, Тонкином, Китаем и Японией!» Содержание серебра в кармильской руде высокое, и «древняя поэзия святых мест» превратит это серебро «в чудесный дождь, осиянный божественным светом». В свете таких перспектив второе размещение акций Всемирного банка проходит на ура. Он начинает котироваться на бирже, курс его акций достигает 700 франков.

Начинается масштабная кампания по раскрутке Всемирного банка. «Большие желтые афиши, расклеенные по всему Парижу», рассказывают о начале эксплуатации рудников, кружат головы, опьяняют публику. Специально нанятый менеджер, редактор газеты «Надежда» Жантру, скупает десяток финансовых листков, которые распространяются по подписке за два-три франка в год, что не окупает почтовых расходов, а зарабатывают они на советах подписчикам. Из множества листков Жантру выбирает те, которые еще не совсем изолгались и не полностью потеряли авторитет. Нацеливается и на единственную честную газету – «Финансовый бюллетень». Оплачивает бесплатными акциями новых эмиссий хвалебные статьи в серьезных политических газетах, молчание некоторых обозревателей покупает. Подробная брошюра в «увлекательной форме повести» рассылается бесплатно «в самые глухие деревни». В инвестировании в рекламу огромных средств, говорит автор, скрывается «безграничное презрение… умных деловых людей к темному невежеству толпы, готовой верить всяким сказкам и так мало смыслящей в сложных биржевых операциях, что самая бесстыдная ложь может обмануть ее и вызвать целый дождь миллионов». В игру начинают вовлекаться все слои населения.

Однако вторая подписка распродана не полностью. Невыкупленные акции общество не аннулирует, а оставляет за собой, что незаконно. Они записываются на фиктивные счета подставных лиц и используются для спекуляций на бирже самим банком. Он напоминает «паровоз с набитой углем топкой, который мчится по дьявольским рельсам до тех пор, пока все не взорвется и не взлетит на воздух от последнего толчка». Эта горячка должна «одурманить толпу, вовлечь ее в эту безумную пляску миллионов», «каждое утро должно было приносить с собой новое повышение».

Гамлен развивает бурную активность, и поначалу дела идут хорошо. Первый баланс Всеобщей компании объединенного пароходства обещает быть превосходным: «Новые пароходы, благодаря их комфортабельности и большой скорости, привлекают множество пассажиров и приносят большой доход. На них плавают просто ради удовольствия, порты наводнены… завсегдатаями парижских бульваров».

Кармильское ущелье преобразилось: «Дикая местность приобщилась к цивилизации… там, где росли мастиковые деревья, появились возделанные нивы; целый поселок возник близ рудника – сначала скромные деревянные хижины… а теперь маленькие каменные домики с садами, зачаток города… Там уже около пятисот жителей; только что закончена постройка дороги… С утра до вечера грохочут буровые машины, катятся телеги… поют женщины, играют и смеются дети…»

Саккар решает построить «настоящий дворец» для штаб-квартиры банка. Готовое здание напоминает одновременно храм и кафешантан, а его вызывающая роскошь останавливает прохожих. Пышность внутренней отделки создает впечатление, что миллионы, лежащие в кассе, просачиваются сквозь стены, «струясь золотым потоком». Саккар надеется, что, увидев дворец, люди «преисполнятся восторгом и почтением, и тот, кто принес пять франков, вынет из кармана десять». Он прав: благочестивые мелкие рантье из тихих кварталов, бедные сельские священники восхищенно разевают рты перед входом и радуются, что они имеют здесь вклад.