– Ах ты, дрянь такая! – взвыл Арти, подсекая соперника. – Не стой на моем пути!

В последнюю секунду Генка сгруппировался, и силу падения на себя приняло правое плечо. Он перекатился по земле и потянулся к журналу. Клюквин навалился сверху, схватил Кармашкина за плечи и стал отгибать назад. Генка взвыл, опрокидываясь на спину. Вдвоем они вылетели из кустов.

– Зашибу гада! – завопил Арти, когда понял, что так просто с тщедушным противником ему не справиться.

Они сцепились. Каждый пытался подмять под себя другого, от этого они катались по земле, сшибая замешкавшихся малышей.

– Наших бьют! – раздалось издалека, и каждый из дерущихся подумал, что сейчас к нему придет подмога.

– Разойдись! – кричали с другой стороны.

Генка с удовольствием бы посмотрел, кто это такой добрый, что бежит его спасать. Но в глаза ему попал песок, и он часто-часто моргал, пытаясь вернуть себе способность видеть.

– Уйди! Уйди! – пробивался сквозь возмущенные крики тоненький голосок Семеновой.

А потом вдруг все закончилось. На полном ходу они врезались в березу, разлетелись в разные стороны, кинулись было снова друг к другу, но негромкий голос остановил их:

– В чем дело?

– Представляете, до чего дожили! – торопливо стал объяснять Арти. – Средь бела дня на людей кидаются.

– Крылаткин!

Знакомо засмеялся Майсурадзе.

Генка перестал тереть глаза и замер.

В который раз за последние два дня он попадал в персональный Ад.

– Ты знаешь, что бывает за драку на территории школы?

Генка мотнул головой, стараясь не встречаться взглядом с завучем. Сегодня он уже второй раз являлся в этот кабинет. Слишком много для одного дня.

– Вместе с пропавшим журналом это весомая причина, чтобы твое обучение в нашей школе закончилось.

– Да не брал я журнал! – в который раз за сегодняшний день попытался объяснить Кармашкин. – Он у Клюквина.

– Хоть бы врать научился прилично, – вздохнула Аделаида, снимая очки и массируя переносицу. – Зачем ученику десятого класса журнал восьмого класса? Костер разводить?

– Нет, Вороновой подарить, – буркнул Генка. Говори не говори – все бесполезно, его не поймут.

– И давно вы делаете друг другу такие подарки? – подняла на него утомленные глаза завуч.

– Второй день. – Кармашкин хмуро посмотрел в окно. За что же его так мучают? Ведь если бы Аделаида не увела их в школу, журнал был бы у него. Во дворе было столько восьмиклашек, что Генке удалось бы что-то сделать, он бы проскочил как-нибудь. А так – журнал наверняка снова исчез. Даже предположить невозможно, у кого он на этот раз.

– А что, Воронова у вас именинница? – Губы Аделаиды дернула слабая ухмылка. – Или что вы там отмечаете?

– Ничего не отмечаем, журнал ищем! – Генка шевельнулся. Все тело пронзила боль – все-таки Клюквин успел ему здорово наподдать.

– А тебе он зачем? – Было видно, что для себя завуч уже все решила и слушать Кармашкина ей неинтересно.

– Мне он не нужен, – нахмурился Генка. – Я тут ни при чем.

– Ну-ну, – коротко кивнула Аделаида и стала поглаживать золотые кольца на пальцах, словно проверяла, все ли на месте. – Я тебе дала два дня? Один день прошел. Если журнал не вернется, завтра я объявлю в вашем классе контрольные по всем предметам, а ты, кстати, начинай думать над более убедительной версией, как у тебя оказались ключи от школы. И предупреди своих родителей, что послезавтра я их жду у себя в кабинете. Ты тоже приходи.

– Ну почему я? – подался вперед Генка.

– Потому что я тебе не верю. – Завуч все еще занималась кольцами. Что там происходит с Кармашкиным, ее не волновало. – Потому что ты все придумал, а теперь сваливаешь на других. Потому что один ты мог решиться на такое. Достаточно аргументов?

– Недостаточно. – Генка отвернулся, чтобы не показывать Аделаиде, насколько он расстроен. А ведь не скажешь, что за все это время ему треклятый журнал даже в руках подержать не удалось.

– Хорошо. – Аделаида встала из-за стола. – Не забудь передать своим одноклассникам, чтобы готовились к контрольным. И если тебе всем классом устроят «темную», я не удивлюсь.

Кармашкин поежился. Ничего себе приговорчик ему вынесли! Да после такого уже никакая четверка по геометрии не спасет…

Не успел Генка шага сделать за порог, как на его шее повисла Семенова.

– Что ж теперь делать, Геночка? – громко всхлипывала она ему прямо в ухо.

– Отстать от меня. – Кармашкин пытался отцепить от себя Леночку, но она держалась крепко.

– Как же? – Семенова шмыгнула носом и вытерла залитую слезами щеку о его рубашку. – Он же убить меня обещал!

– Да кому ты нужна! – Бочком Генка стал пробираться подальше от кабинета завуча. Сегодняшнее пребывание в школе для него закончилось. Хватит с него экстрима.

– Как кому? – ахнула Семенова, расцепляя руки, чем тут же воспользовался Кармашкин – освободившись, он устремился к выходу, Леночка побежала за ним. – Клюквин сказал, что, если ты ему журнал не вернешь, мне не жить!

Да-да, что-то такое было. Клюква велел не трогать журнал, а то Семеновой будет плохо. Журнал снова кто-то стащил, значит, Леночке теперь придется отдуваться. Главное, непонятно, кому он еще понадобился? Илюхе он больше не нужен, Костик, наоборот, хочет, чтобы журнал вернулся на место, его, Генку, и Клюквина увела Аделаида. У кого, блин, такие руки загребущие, брать то, что плохо лежит?

Генка почесал в затылке. Жизнь становилась все сложнее и сложнее.

Леночка уже в голос рыдала у него на плече, окружающие с осуждением на него смотрели, думая, что он стал причиной этих слез.

– Ладно-ладно, не реви. – Генка торопился увести Семенову подальше от посторонних глаз. – Пойдем к тебе. – Леночка разразилась новой серией всхлипываний, так что пришлось пообещать ей что-то более существенное. – Да не тронет он тебя, не тронет, успокойся! Я все время буду рядом!

– Правда? – Леночка вытерла набежавшую слезинку, как-то подозрительно быстро успокаиваясь.

– Правда, правда, ты только орать перестань.

– И сегодня, и завтра? – жалобно спросила она.

– И послезавтра! – машинально продолжил Кармашкин, ища, куда бы ему увести слишком шумную Семенову, и вдруг встретился глазами с Вовкой Майсурадзе. Тот стоял вместе с Костиком и нехорошим взглядом посматривал на Генку.

– Ты посиди, я сейчас, – заторопился Кармашкин, толкая Леночку к ближайшей банкетке.