— В какой крепости? — насторожился я.

— В Чарке, конечно, у нас больше поблизости крепостей нет.

— А Тонкий там кто?

— Да полудурошным числится. Спятил совсем и пьёт беспробудно. А раньше гулял по Свалке, искал всё что-нибудь ценное.

— В чужих кучах?

— Не, он так далеко уходил. Туда, где и людей-то не было.

— И как? Много интересного нашёл?

— Кроме пушки? — усмехнулся оружейник. — Я как-то не спрашивал особо. Говорят, находил много. Мебель хорошую, технику живую. Он одно время известный дядька был. Ну и богатый, само собой.

— А где он в Чарке живёт? Как его там найти?

— Что, решил сказки послушать? Он их тебе навыдумывает, сам рад не будешь. Но дело твоё. Про Тонкого просто спроси там у любого. Думаю, его все знают.

Не сказать, что мне стало так уж интересно разговаривать с каким-то Тонким. Мне вообще не очень-то нравилось с местными общаться. Но вот что за пушка у него такая, действительно было любопытно.

Тем временем машины были заправлены, запас топлива погружен в багажник, и я выбрал одиннадцать человек, с которыми направился в Чарку. В последний момент к нам присоединился Черепаха. Он вывалился из забегаловки, где работала его возлюбленная Вакса, и уверенно направился к нам.

— Ежели ты думал, что я не в деле, то перестань думать, — заявил он и влез в Ниву на заднее сидение.

Рогатые повозмущались немного, но всё же потеснились и дали ему место. А тот в качестве благодарности ткнул ближайшему в ухо костылём.

— Нахрена тебе это надо? — спросил я, когда сел на переднее пассажирское кресло.

— Мстить буду, — весомо объявил горбун.

И замолчал.

— Интересно, за что?

— А чтоб неповадно было. Я к ним, значиться, по-хорошему, а они тут грабли на нас навострили. Ну ничаво, ничаво, я их энтими граблями-то по хребтине и огрею.

— Как знаешь, — смирился я. — Скажи, а ты в Чарке с Тонким не знаком?

— Я почём знаю, кто у них тонкий, а кто толстый считается. Все какие-то отожравшиеся.

— Я так и думал.

Горбун был не в духе, а разговаривать с ним в таком состоянии — себе дороже. Зашепелявит до смерти и не заметит.

Спустя долгие десять часов по однообразному пейзажу, изредка разбавляя молчание короткими разговорами, наш караван приблизился к крепости.

Перед атакой надо было оставить машины в безопасном месте, но чем ближе мы подъезжали к крепости, тем больше людей копошилось на кучах. Нас они провожали безразличными взглядами, но что-то мне подсказывало, что чуть только мы оставим машины, как вдруг эти ребята решат, будто колёса нам не нужны. А если не нужны колёса, то и двери ни к чему. Без дверей окажется, что в салоне много интересного. И когда от автомобилей останутся одни остовы с закрытыми капотами, это мусорщики почтут за вызов. Они вытащат двигатель, карбюратор, аккумулятор и всё то, что можно продать, а затем с невинными лицами скажут, что так и было, когда они пришли. Я не был уверен, что всё произойдёт именно в такой последовательности, но нисколько не сомневался, что обратно мы пойдём пешком.

В итоге, после двух часов мытарств я просто оставил несколько человек сторожить машины. Первым на это дело вызвался Черепаха.

— А как же твоя месть? Отменяется? — с усмешкой спросил я.

— Ничаво не отменяется. Я потом им всем покажу. Не лезть же мне под пули, я ж не дурень какой.

— Спасибо за комплимент.

— Обращайся. У меня их ещё цельный карман, девать некуда.

Раздав ценные указания, я собрал девять человек, велел одному из тех, кто уже был в крепости, провести нас к ней. Вера в людей подсказывала мне, почти кричала на ухо, что пленник наглым образом соврал и нас будет ждать приличная оборона.

Чтобы не сесть с размаху в лужу, я отправил одного из рогатых на разведку. Пришлось, правда, сначала объяснить ему, что это такое и почему он должен идти один, но дар убеждения и звонкий подзатыльник сделали своё дело.

Не хватало мне Шамана. Он был куда сообразительнее всех тех, кто сейчас меня окружал, и с поразительной лёгкостью находил с остальными рогатыми общий язык. Но оставлять Шатовку без твёрдой руки представлялось мне совершеннейшей глупостью. Так что приходилось теперь объяснять свои приказы по два, если не три раза и всё равно ждать, что исполнить его решат совсем не так, как надо.

— Походу Кота замочили уже. — сетовали рогатые уже через полчаса после отправки разведчика.

_ Надо его спасать, слышь? А то не по понятиям, — предлагали они мне, когда ещё часа не прошло.

— Босс, ты походу спецом Кота в расход пустил, — выдал, наконец, самый неусидчивый из бойцов по прошествии полутора часов.

За что тут же получил хлёсткий хук в челюсть и больше не выступал.

А разведчик вернулся часа через два и сходу заявил:

— Там человек двадцать! А этот хрен говорил, что трое. А я насчитал двадцать. Что я трёх от двадцати не отличу, что ли? — ругался он.

— И все вооружены? — уточнил я.

— Ну, а как ещё? Ясен-красен, все при стволах. Они ж не лохи.

— Чё, босс, может домой? — предложил тот, что по челюсти получил. — Скажем, типа, они у себя там закрылись и обоссались от страха. После темы с караваном хрен кто бы так не сделал.

Я задумался. Рогатый, конечно, верно говорил. Никто и не усомниться, что мы сделали всё возможное. Но отсутствие результата — это поражение. Я уже почти привык, что крепость моя, планы на неё строить начал, даже подумывал, как бы дорогу сделать получше. Да и Шатовку не перестроить без здешних специалистов. А теперь отказываться от всего этого только потому, что у них хлопушек больше?

— А ворота там открыты? — спросил я и увидел, как округляются глаза у бойцов.

— Ну, открыты, да, — осторожно ответил разведчик.

— Босс, ты серьёзно? Двадцать человек — это ж в… это сильно больше, чем у нас.

— Значит, надо их хозяина убить быстрее, чем они разберутся с нами. Кто у них, кстати, хозяин там?

— Дубина, старый хрен.

— Это его полное имя? — не очень хорошо понял я.

— Дубиной его звать, да.

— А где он сидит, знаешь? — Кот кивнул, и что бы всякие сомнения у ребят пропали, я добавил с самой искренней уверенностью: — Значит, осталось ему совсем недолго. Зайдём и заставим лечь.

Глава 19

Я до последнего не верил, что Чарка действительно окажется крепостью. Казалось, на Свалке просто немыслимо построить