— Да я спокойна! Это ты у нас псих! — не унималась Иветта, — Требуешь от меня чего-то, командуешь! Да ты за собой бы смотрел! Недавно одной девушке замуж предлагал, с другой живешь, третью в праздники в своей глуши закрываешь! Не многовато ли на одного-то?

— Ты чего несешь, ведьма? — возмутился Тарас.

— Ничего! — прищурилась Иветта, — Груню ты замуж звал, с Васькой из-за нее подрался. С другой бабой живешь в своем доме, а когда ее нет — меня притащил, еще и лез ко мне!

— Я один живу, бешенная! — возмутился Тарас, — С Барином я из-за тебя тоже дрался.

— Ой, ли? — фыркнула Иветта.

— Дура ты, Ива, — беззлобно сообщил Тарас, — Сестра иногда ко мне приезжает на неделю-другую.

— Проехали, — фыркнула Иветта и, махнув рукой, направилась в строну входной двери, — У меня дел вагон. А ты мне мозг загадил своими проблемами.

Уже на пороге квартиры Иветту остановил спокойный, почти ласковый мужской голос.

— Спасибо, Иви, — проговорил Вольных, отчего девчонка вздрогнула.

Хотелось выругаться, да так, чтобы у высокомерной принцессы уши свернулись в трубочку. Но вместо этого Ива коротко кивнула.

— Мне действительно пора ехать, — словно оправдываясь, произнесла Иветта, — Ключи Марк отдал, если нужно — через дорогу есть супермаркет.

Иветта Марковна хотела бы сказать, что через пару домов имеется и охраняемая парковка, куда можно на ночь поставить машину, что соседи иногда буянят, устраивая шумные вечеринки, что из окна гостиной открывается шикарный вид на небольшой сквер, но девушка не успела ничего этого произнести, поскольку крепкая рука сомкнулась у нее на талии, придерживая и притягивая спиной к мужскому телу.

— Я почему-то скучаю по тебе, — словно бы нехотя, признался Тарас, проводя носом по виску Ивы, — Не хочу скучать, а скучаю.

— Дурак, — выдохнула Ива.

Ей бы оттолкнуть парня, выпутаться из его рук, убежать, оставить одного в квартире. Пусть поступает, как хочет. Но девушка не могла сделать и шага, словно ноги вросли в пол. Она так и стояла, слыша дыхание парня, обжигавшее кожу и оголившее нервы, чувствуя горячую ладонь, скользнувшую под свитер и распластавшуюся по животу.

— Все может быть, — выдохнул Тарас, обнимая хрупкое тело девушки и второй рукой.

— Отпусти, — тихо шепнула Иветта, но вопреки словам не вырвалась, а впилась ногтями в руку парня, прижатую к ее животу. Ива хотела отбросить мужскую ладонь, освободив свое тело от обжигающего прикосновения, но только крепче впечатала ее в свою жаждущую прикосновения кожу.

— Ты меня с ума сводишь, — никак не замолкал Тарас, скользя жадными губами по виску, скуле, щеке, подбираясь к упрямым губам, — То убить тебя хочу, то изнасиловать. Ты меня из человека превратила в психа. И этот пирсинг твой…

— Заткнись! — вроде бы грубо выдохнула Ива, но едва различимый стон сорвался с языка, «развязывая» руки парню.

Голова Иветты повернулась навстречу упрямым губам, которые никак не хотели молчать, что-то шептали совершенно недозволенное, запретное. Горячее дыхание замерло, словно боясь нарушить негласное перемирие и повисшую в пространстве тишину.

Грудная клетка опадала, заставляя юную девчонку чувствовать крупную дрожь, кожей осязать рельеф мышц, каждый натянутый нерв.

— Я тебя хочу, Иви, — вновь шепнул Вольных, распластав ладони по женскому телу, наконец, накрывая грудь, о которой уже вечность грезил ночами, — И ты меня хочешь.

— Да заткнись ты уже! — в голосе Иветты появилась мольба, будто слова парня приносили ее телу ощутимую боль.

Стремительный рывок заставил девчонку коротко вскрикнуть. Все ее инстинкты самосохранения отключились, все навыки самообороны улетели к чертям. Жадные губы терзали девичий рот, не позволяя сделать и крохотного вдоха, до

головокружения, то полного отключения сознания, до протяжного стона, вырванного из груди горячим дыханием и обжигающими касаниями.

Умелые движения языка сводили Иветту с ума, окончательно. Хотелось плакать, даже рыдать громко и в голос. Никогда еще Шуховская не чувствовала себя настолько беспомощной и сбитой с толку. Ей хотелось вырваться и вместе с тем не покидать крепких рук. Хотелось ударить, как можно сильнее, и зарыться пальцами в русые волосы. Хотелось расцарапать красивое лицо в кровь и закрыть от всего мира.

Она проиграла, понимала, что не просто бой, а вся война с принцессой окончилась не в ее пользу. Ива чувствовала себя брошенной на лопатки, когда противник давит на горло, не позволяя глотнуть свежего воздуха, когда легкие разрывает от необходимости дышать. Ей хотелось плакать, и она ненавидела себя за эту слабость. Но в его руках было так уютно, словно кто-то родной обнимал и дарил такой необходимый и желанный покой.

— Как у вас здесь весело, однако! — вспорол веселый голос звенящую тишину квартиры, — А я телефон забыл, пришлось вернуться. Конфетка, а я и не знал, что все настолько серьезно.

Тарас, уже второй раз за последний час, захотел убить человека. Одного и того же. Но сильнее желания смертоубийства оказалось жажда «пометить территорию». И поэтому Вольных не позволил Иве вырваться из его рук. Даже пошевелиться не дал. Зафиксировал активно дергающееся тело Иветты и бросил убийственный взгляд на фотографа.

Парень стоял, подпирая плечом стену, скрестив руки на груди и сверлил Тараса серьезным взглядом.

— А Василий знает, чем ты занимаешься в обществе красавцев-блондинов? — серьезно поинтересовался Марк, переведя взгляд на девушку.

Иветте, наконец, удалось сбросить с себя руки парня.

— Не твое дело! — рявкнула Ива, и, не обращая внимания на парней, выбежала из квартиры.

Оказавшись в машине, Ива сразу же завела двигатель. В зеркале заднего вида Иветта Марковна рассмотрела высокую фигуру Вольных. Но предпочла избегать его общества. А попросту — сбежать без оглядки. Иветта Марковна, бесстрашная и отважная, струсила.

Ночь и почти весь следующий вечер Иветта Марковна провела, словно в тумане. Легкое недомогание и небольшой насморк подсказали девушке, что она простыла. А поскольку заражать беременных дам, проживающих с Ивой под одной крышей, не хотелось, то Шуховская весь день провела в заточении, то есть провалялась в своей комнате, в постели.

Честно признаться, не столько болезнь стала поводом затворничества, сколько отвратительное настроение. Ива понимала: крайне непрофессионально отступать от данных обещаний, но девушка решила, что клиент ее поймет. Тем более, если этот самый клиент — родной старший брат. И вот, пролежав весь день под одеялом, созерцая картинки, мелькавшие на экране телевизора, Иветта Марковна поняла, что окончательно попала.

Анализируя встречу с Тарасом в квартире друга — фотографа, девчонка пришла к выводам, что теперь ее жизнь превратиться в кошмар. От бессилия хотелось выть и лезть на стену, хотелось попросить у мудрого человека совета, уточнить, почему влюбиться так больно, но куда больнее понимать, что ты в жизни своего избранника не единственная и неповторимая, а всего лишь объект сексуального желания.