– Иди ты, – хмыкнул Уэбстер.

– Спать так спать, – согласился русский.

То, о чем не знали ни Хесус, ни Бенни Маккарти, но мог бы рассказать Кроун (если бы захотел).

– Бар «Оксиген», время я им назначу, – сказал Кроун, нюхая кофе.

– Это настоящий кофе, – заметил мужчина за столом, приземистый, с нездоровым цветом лица и глазами навыкате.

– Я понял… – Кроун осторожно сделал глоток. – Божественно.

– Пить кофе следует исключительно из фарфоровой чашки, – нравоучительно сказал пучеглазый, переплетая пальцы. – Другие не годятся, ибо меняют вкус, а главное, звук при помешивании будет неправильный. У вас в руках, кстати, настоящий китайский фарфор… Помешивать нужно особенным образом: сначала делаете круговое движение, чтобы напиток закрутился в небольшой водоворот с лункой в центре. Затем двигаете ложечкой через центр чашки, при этом создается множество мелких вихрей, которые способствуют хорошему размешиванию сахара и сливок. И вынуть ложечку нужно правильно: слегка постучать ею о край чашки, буквально два или три раза, чтобы стряхнуть большие капли.

– Но у меня нет ложечки, – скромно заметил Кроун.

– Я говорю не применительно к моменту. Тем более мы нарушили еще один канон: хороший кофе не пьется в одиночку.

– А что же вы не пьете?

– Сердце. А все эти модные фальшивки я не признаю… Кофе должен быть крепким. Не бывает хорошего растворимого кофе, так же как и хорошего кофе без кофеина… Я вижу, вы допили? Сделайте глубокий вдох и насладитесь теплом и ароматом вашего дыхания.

Кроун так и поступил. Ничего особенного он не почувствовал, но сделал вид, что ему очень понравилось.

– Вы не обманете меня, мистер Кроун? – без перехода спросил пучеглазый.

– Зачем мне вас обманывать, мистер Саат? Речь идет о достаточно крупной сумме, и мне ни к чему какие-то неприятности…

– Всякое бывает, мистер Кроун.

– Я вам говорю: они принесут контейнер с собой в надежде на встречу с покупателем. Я назвал цифру в десять миллионов.

– Десять? – Пучеглазый слабо заперхал, очевидно, смеялся. – Детство…

– Они тоже говорили вначале о десяти миллиардах, но я запудрил им мозги.

– Ну почему же, отчасти вы правы. Сами они не продали бы материалы и за десять долларов. А я, согласитесь, покупатель универсальный.

– В таком случае зачем устраивать стрельбу? Отдадим им эти десять миллионов, пусть веселятся, – предложил Кроун.

– Нет. Они опасны – это единственные свидетели, которые могут вывести на вас и на меня.

– А я?

– Вы мне нужны как консультант, а не как покойник, – улыбнулся Саат. – Вас я обещаю не трогать.

– Премного благодарен. Итак, я привожу их с грузом в «Оксиген», где уже ждут ваши люди.

– Да.

– Отлично. Надеюсь, что меня не ухлопают в перестрелке.

– Постарайтесь спрятаться. Я думаю, все произойдет быстро и бесшумно, но, если кто-то вырвется, подключим полицию. В этом нет ничего особенного, все равно патруль их просто перестреляет, они сейчас не любят возиться с судами и прочими пережитками прошлого…

Холодное пиво вылилось прямо Хесусу на штаны. Он повернулся к Пузану, чтобы возмутиться – на хрена выбивать у человека из рук пиво, но Пузан уже схватил его за плечо и поволок прочь из бара.

Бенни выбежал вслед за ними, таща старуху и одновременно прикрываясь ею от чего-то сзади. Старуха верещала, парик ее сбился, открыв плешивую голову с пучками бесцветных волос, но она старалась держать темп, потому что Бенни упер ей в бок маленький автомат.

– В машину! В машину! – крикнул он.

Они загрузились в «Кайман», причем старуха оказалась на заднем сиденье, и Бенни сунул Хесусу автомат, бросив:

– Воткни ствол ей в пузо, и пусть сидит тихо!

Старуха и без того сидела тихо, но Хесус выполнил приказание.

«Кайман» развернулся, с грохотом врезавшись багажником в чью-то новенькую микролитражку, и тут же сзади загремели выстрелы.

– Быстрее! – завопил Бенни.

Они мчались по осевой линии, рядом тихонько скулила старуха, а Бенни ругался вполголоса.

– Что там за дерьмо? – спросил Пузан, казавшийся самым спокойным из четверки.

– Засада, – сплюнув себе под ноги, сказал Бенни. – У тебя с собой есть оружие?

– Да, а как же, – гордо выпятил живот Пузан. – Смотри в бардачке. Хлопнув разболтанной крышкой, Бенни извлек оттуда два пистолета и короткоствольный автомат,

– За нами хвост, – сообщил Пузан.

– Неудивительно. Черт, этот урод нас кому-то сдал!

– А что там за история? Чего ты вообще поперся в этот бар?

– Не твое дело, – огрызнулся Бенни.

– Очень даже мое, потому что мне хотят отстрелить задницу за компанию с тобой. Колись.

– Ограбление банковского фургона, – нехотя сказал Бенни,

– Ого! – сказала старуха. – Так это были вы?

– Тебе-то что, старая жаба?

– Я не старая и не жаба, – с достоинством сказала старуха, поправляя парик.

– В зеркало посмотри.

– Советую меня отпустить. Отягчающее обстоятельство.

– Иди в задницу! Парень, заткни ей рот! – Замолчите, пожалуйста, мэм, – сказал Хесус. Старуха злобно посмотрела на него, но утихла,

– А ведь мы попали, – заметил Пузан, когда они свернули с оживленной ветки на менее забитую транспортом улочку. – Тут впереди все собирается в развязку номер тридцать, там они нас и перехватят.

– Кто?

– Да полиция. Я разве не сказал, что за нами едут полицейские?

– Ничего не понимаю… – пробормотал Бенни. – Этот урод сдал нас полиции? Какая ему корысть?

– Полиция надерет вам задницу, – сварливо пообещала старуха.

– Заткнись, жаба! Так, Пузан, бросаем тачку и рвем пешком.

– Как скажешь. – Пузан пожал плечами и резко остановил машину.

Он бежали через какие-то заброшенные дворы, через пустыри и свалки, через подвалы, где капало с потолка. Старуха плелась следом, стеная и охая, но темп выдерживала.

– Когда вас пристрелят, я помочусь на ваши трупы, – пообещала она во время очередной передышки.

Бенни ничего не ответил. Он, тяжело дыша, привалился к стене, и тут почти рядом взвыла полицейская сирена.

– Брось старуху, – посоветовал Пузан. – Лишний груз.

– Почему же? Мы еще поторгуемся.

Перед ними распахнулись двери большого старого дома, предназначенного под снос. Они вскарабкались по замусоренной лестнице на четвертый этаж. Бенни сунулся в комнату: