- О, уже двадцать лет.

-А о чем вы разговариваете на сеансах психотерапии?

Макгоуэн сказал, что обсуждает причины своего поступка, что усвоил урок, что знает, почему не совершит ни­чего подобного впредь и как избегать таких вещей. На что Консовой поинтересовался:

-А о своей матери вы когда-нибудь говорили?

Эндрю вспоминает: «И вот тут-то он завелся - прямо с полоборота. В жизни этого не забуду. Он посмотрел на меня с каменным лицом - это был уже вовсе не "учтивый Джозеф Макгоуэн" - и отрезал: "Моя мама не обсуждает­ся!" Как бы с угрозой, как будто встанет и уйдет, если я продолжу эту тему. "Мама не обсуждается!" Я сказал: "Ми­нуточку! Вы утверждаете, что у вас все получилось, что вы полностью исправились и осознаете тяжесть совершен­ного вами преступления. А ведь это было очень тяжкое преступление, и степень понимания должна быть высокой. Вы рассказываете мне, что раскаиваетесь в том, что изнасиловали и убили маленькую девочку, засунули ее труп в мусорный мешок и вывезли за пределы штата, и при этом отказываетесь говорить о своей матери?". "Сказал же - мама не обсуждается", - ответил убийца».

Но Консовой настойчиво продолжал, и в конце концов Макгоуэн признал, что его «невыносимое ощущение сек­суальной неполноценности» может быть связано с матерью.

«Я сказал:

-Давайте вернемся к ультиматуму вашей матери. Вы сильно разозлились?

-Да, я очень разозлился.

- И продолжали злиться?

-Да, злился целых две недели. Был вне себя от злости.

- Но виду не подавали, поскольку боялись матери?

- Да, так, - сказал он. К этому моменту Макгоуэн был уже вне себя, ведь обнаружились все его уязвимые ме­ста».

Наши исследования показывают наличие тесной взаимосвязи между деспотичными матерями и сыновьями, вырастающими в маньяков. Наличие властной матери является существенным фактором превращения человека в преступника, хотя в подавляющем большинстве случаев этого и не происходит. ФБР охотно согласилось сотрудни­чать с продюсерами фильма «Молчание ягнят» и даже разрешило снять несколько сцен непосредственно в акаде­мии в Куантико. Хотя из персонажей фильма наибольшую известность получил Ганнибал Лектер, сюжет вращается вокруг преступления Джеймса Гамба по прозвищу Буффало Билл, роль которого блестяще исполнил Тед Левайн. Билл является собирательным образом трех реальных серийных убийц: Эда Гина, Теда Банди и Гэри Хейдника, каждого из которых мы очень тщательно изучали в Куантико.

У меня сложились хорошие отношения с режиссером фильма Джонатаном Демми, и он попросил меня прокон­сультировать Теда и объяснить ему, как может мыслить преступник вроде Джейма Гамба. Как я сказал комиссии по вопросам УДО штата Нью-Джерси, я в первую очередь руководствуюсь тем, что для понимания личности художни­ка нужно ознакомиться с его творчеством. Точно так же и с маньяками - чтобы понимать их, надо понимать их «творчество», поскольку именно так они и воспринимают свои деяния. Все остальное их не слишком интересует: обычная жизнь скучна и однообразна.

В случае Билла речь действительно шла о своего рода «творчестве», потому что он создавал нечто матери­альное: женские наряды из настоящей кожи. Я сказал Теду и Джонатану что, с моей точки зрения, это указывает на мать Билла как на источник его психопатологии, подобно тому, как было в случае Эда Гина. Овладевая кожей жен­щины, он мысленно воссоздавал в себе самом власть, которую имела над ним его мать. Билл должен был исхо­дить из того, что жизнь к нему несправедлива, а раз так, то можно делать с другими что угодно.

Хотя Макгоуэн и не рассуждал буквально также, его ярость была не менее реальной.

Совершив прорыв в теме матери Макгоуэна, Консовой сказал:

- А теперь вернемся к рассказу об убийстве. Давайте скажем честно: умереть было суждено любому, кто ока­зался бы у той двери.

- Это так, - ответил Макгоуэн.

- Вообще неважно, кто?

- Вообще нет, если только не вооруженный полицейский.

- Ну, с вашей стороны это разумное соображение. Так вы точно уверены?

-Нуда.

- И все же, вот перед вами эта маленькая девочка, которую вы решили убить. Но ее же нужно затащить внутрь дома. Она живет в вашем же квартале, вы же не будете гоняться за ней по участку, верно? И что вам делать?

И он снова смерил Эндрю ледяным взглядом и сказал:

- Похоже, вы забываете, что я учитель и умею руководить детьми, особенно такого возраста. Просто голосом.

- Покажите, как.

- Джоан, тебе нужно зайти в дом.

Или что-то в этом духе, таким учительским тоном. А что такое учительский тон, знает любой, кто учился в шко­ле. И она зашла.

- И через какое время после этого она была мертва? - спросил Консовой.

- Все было очень быстро.

- То есть к тому момент/ вы уже все решили?

-Да.

-А что это за ерунда про мелкие деньги? О них ведь и речи не было.

- Да нет, конечно, - сказал Макгоуэн.

- Все остальное лишь детали?

-Да.

Эндрю продолжал рассказывать о встрече: «История, которую убийца рассказывал на протяжении четверти века до тех пор, пока с ним не побеседовал ты, развалилась на куски. Равно как и все остальное, о чем преступник говорил, и это сильно облегчило нам нашу работ/». «Ладно, а как быть с изнасилованием?» - спросил я. «Макгоуэн сказал, что изнасилование произошло чисто случайно, только потому, что это была семилетняя девочка. Насило­вать мужчину в аналогичной ситуации осужденный не стал бы, дело было не в этом. Изнасилование было не более чем еще одним проявлением его ярости. Девочка умерла ровно в тот момент, когда он открыл ей дверь. Макгоуэн был в такой ярости, будто на него обрушился весь его мир, все, что с ним происходило всю его жизнь. Действи­тельно, многие ли мужчины в его возрасте не женятся из-за своей матери? Он же был уже не мальчик. Что-то выве­ло его из себя. Думаю, что дело было и в путешествии, в которое его не взяли. Макгоуэн был совершенно один. Вел себя странно. Путешествие лишний раз указало ему на то, что он неудачник и, возможно, трус, поскольку не может противостоять своей чертовой мамаше, прости господи.

И тогда мы просто перешли к более прозаическим деталям его преступления. Для протокола мне требовалось прояснить все детали, например, как убийца прятал труп. Судя по тому, как он избавлялся от тела, Макгоуэн явно рассчитывал остаться безнаказанным. А что касается всего остального, вроде признания, то полицейские отчеты говорили сами за себя».

Сойди Макгоуэну с рук убийство Джоан, дошел бы он до убийства своей матери, как Эд Кемпер? Вероятно, нет. Мать и ее отношение к нему не были для Макгоуэна источником настолько же всепоглощающего эмоционального вымещения, каку Кемпера, и он, очевидно, испытывал к ней гораздо более противоречивые чувства. Но его реак­ция на направляющие вопросы, которые задавал Консовой, свидетельствует о том, что обида и злость на нее нику­да не исчезли.