Но он не отступил, а склонился к ней – и коснулся губами ее губ.

Это было похоже на удар молнии. Так же ослепительно прекрасно и больно, словно они оба горели в небесном огне.

Боль оказалась короткой. Шу не поняла, как так получилось. Просто боль вспыхнула – и тут же переплавилась в острое, яркое, пронизывающее насквозь наслаждение. Оно кипящей лавой растеклась по венам – и вырвалось наружу тихим стоном. Ее стоном или его, она тоже не поняла. Она вообще перестала понимать – кто она, где, зачем…

– Моя Аномалия, – нежно шепнул светлый шер и, едва переведя дыхание, снова поцеловал ее.

Его сердце билось как сумасшедшее, в такт ее сердцу, выпрыгивающему из груди, рвущемуся куда-то в небо, чтобы там петь, кувыркаться в воздушных потоках и смеяться от счастья… чтобы танцевать на облаках под звуки гитары и снова целоваться, и танцевать…

Она поняла, что земли давно нет под ногами, только когда что-то с душераздирающим писком дернуло ее за волосы и в них запуталось. Шу вскрикнула от неожиданности и приникла к Люка. А он со смехом выпутал из ее волос летучую мышь. Крохотный, дрожащий от ужаса горячий комочек с полупрозрачными крыльями и огромными ушами. Только отпустив мышь, Шу посмотрела вокруг – и тоже рассмеялась.

Вокруг было… а ничего не было. Только прозрачно-голубые потоки ветра, глубокая синева тумана и сиреневые искры иллюзорной музыки. Где-то внизу, под ногами, светился замок Уго-дель-Риу и прилегающий городок, в зеркальной глади реки отражалось бархатное небо и крупные, с яблоко, звезды. А напротив, держа ее за обе руки, счастливо смеялся Люка, и звезды путались в его волосах, и невероятной глубины морские глаза светились, словно ночной океан.

– Моя Аномалия, ты невероятна! – Светлый шер притянул ее к себе, запустил обе руки в ее растрепавшуюся прическу, и шпильки разлетелись драгоценным звездопадом, а локоны тут же подхватил ласковый ветер. – Ты – самая прекрасная девушка на свете.

– И я сниму с тебя проклятие, вот увидишь! – Шу потерлась губами о его подбородок, впитывая новую вспышку боли до того, как Люка успел ее почувствовать. – Тебе больше не будет больно.

– Если это у кого-то и получится, то только у тебя.

– Ты поэтому хочешь жениться на мне? Из-за проклятия?

Люка вздрогнул, и Шу явственно почувствовала, как внутри него взвилась буря. Ярость, боль, отчаяние, надежда и снова ярость – ее чуть не сбило с ног волной его эмоций. Но вспышка была совсем короткой. Секунда, и Люка снова был почти спокоен, только очень глубоко внутри клокотал шторм.

– Нет, не поэтому.

Он распустил держащие их воздушные потоки, обнял Шу, и они быстро заскользили вниз, к Уго-дель-Риу. Через несколько секунд трава мягко спружинила под их ногами: они приземлились на зеленом склоне холма, между замком и Вали-Эр. Здесь, в саду, тоже было красиво и пахло ночной рекой, но волшебство закончилось, и от этого Шу загрустила. Не только от этого. На самом деле Шу ждала, что Люка скажет: я люблю тебя. Это же так просто, и для этого совсем необязательно спускаться с небес на землю. Но что-то опять пошло не так. Опять между ними встали какие-то тайны.

Или не тайны? Может быть, Люка передумал на ней жениться? Да нет, какая чушь, он бы сказал сразу и не стал бы ее целовать. Наверное.

Ширхаб, как все сложно! И она совершенно его не понимает.

– Я не хочу ничего от тебя скрывать, моя Гроза, – только ступив на мощеную галькой дорожку и взяв Шу за плечи, светлый шер снова заговорил. – Я хочу на тебе жениться, потому что ты – это ты. Прекрасное чудо. Дар богов. С тобой я вспоминаю о том, что у меня есть сердце. С тобой я счастлив. Для тебя мне хочется творить безумства, носить тебя на руках и ради тебя побеждать чудовищ. С тобой я сам – человек, а не чудовище… Ну что ты? Зачем ты плачешь?

Он губами коснулся ее лица, собирая слезы. Откуда они взялись, Шу не знала. И не знала, что она сейчас чувствует. Мир вокруг почему-то стал прозрачно-хрупким, словно стеклянным, и звонким-звонким. И она сама стала прозрачно-хрупкой, готовой разбиться от единственного неосторожного движения. Или слова. И внутри этой прозрачной хрупкости родилось и сейчас росло что-то странное, непонятное, готовое обнять весь мир, пролиться дождем над пустыней и солнечным светом над снегами, готовое любить всех без исключения, просто так, потому что…

– Потому что я люблю тебя, Люка, – тихо-тихо сказала она.

Он на миг замер, и она снова впитала вспышку ослепительной боли – не понимая, откуда она, почему? Спросить она не успела, да и не нужно было. Она же обещала не спрашивать почему.

– Посмотри на меня, Гроза, – попросил он, чуть отстранившись и глядя ей в глаза. – На меня, а не на имена и титулы. Ты бы вышла за меня, не будь я из императорской семьи? За меня, со всеми моими тайнами и проклятиями? За того, кто не сделает тебя ни императрицей, ни королевой, но кто будет любить тебя не за твое наследство или драгоценный дар, а потому что ты – это ты? Ты простишь мне неволь…

– Вот вы где! – ворвался в их хрупкий стеклянный мир чужой голос, и стекло со звоном рассыпалось.

Люка вздрогнул, замолк… и исчез. Шу едва-едва чувствовала его присутствие под пеленой невидимости.

– Барон Уго, – больше всего на свете желая убить королевского сенешаля на месте, обернулась к нему Шу.

– Все ли с вами хорошо, ваше высочество? – Старый барон придирчиво осмотрел Шу, словно выискивая свидетельство ее неприличного поведения.

– Со мной все прекрасно, барон. Как видите, я просто прогуливаюсь перед сном.

– Конечно же, ваше высочество. Прогулки перед сном… вам бы стоило взять сопровождающих. Юная шера в саду, одна! – Барон недовольно пошевелил бровями. – Позвольте, я провожу вас.

– Не стоит за меня беспокоиться, шер Уго. В вашем саду совершенно безопасно.

– Разумеется, безопасно, но ваше высочество наверняка заметили нечто странное над замком? Весьма подозрительная воздушная аномалия.

Шу пожала плечами, мысленно прося: Люка, не уходи! Я сейчас отделаюсь от надоедливого старикашки и отвечу тебе. Ты же знаешь, что я тебе отвечу! Боги, как же не вовремя этот сенешаль!

– Всего лишь воздушные элементали, ничего особенного. Ступайте, барон, я желаю еще погулять в одиночестве.

От ментального приказа барон покачнулся, словно потерял ориентацию в пространстве, но устоял. И – не ушел, только разозлился.

– Если вашему высочеству угодно прогуляться, я буду сопровождать ваше высочество. Прошу прощения, но его величество доверил мне безопасность и репутацию вашего высочества.

Ах ты, старый пень! Обвешался ментальными амулетами и доволен! Да я тебя!..

Мягкое касание такой знакомой, такой родной светлой ауры остановило готовое сорваться проклятие, успокоило гнев.

«Мой светлый шер, не уходи, прошу тебя!»

«Мы скоро увидимся, моя Гроза. Я обещаю».