Лиля понимала, что откладывать встречу с профессором Лагранжем дальше уже нельзя, но на неделе так и не смогла вырваться к своему бывшему педагогу. В субботу она планировала снова забрать из интерната Матвея. Ее грызло чувство вины перед этим доверчивым мальчишкой, который сказал, что будет ее ждать. Он ждал, Лиля была в этом просто уверена. И его надежды нельзя было обмануть.

Лиля запланировала, что ближайшая суббота станет детским днем. Гришка заметно обрадовался, когда она оповестила его о своих планах. Всю неделю он в основном общался с бабушкой. Приползавшая с работы Лиля была в таком состоянии, что могла только проглотить, не ощущая вкуса, приготовленный мамой ужин и выпить чашку чая, трогательно подогретого сыном. На общение с ним сил у нее уже не оставалось совсем.

Она приготовилась было впасть в самобичевание, которое нападало на нее всякий раз, когда она думала про то, насколько плохая мать, но с изумлением обнаружила, что Гришка радуется перспективе провести время вовсе не с ней, а с Матвеем.

— Он тебе понравился, сыночек? — аккуратно спросила Лиля, немало переживающая по поводу того, что сын растет закрытым и слишком самодостаточным для своего возраста.

Общению с детьми он предпочитал компанию мамы и бабушки, а также их друзей и знакомых, уверяя, что сверстники ему скучны и неинтересны. Ее восьмилетний сын много читал, несмотря на то что нынче это стало совсем не модно, никогда не смотрел телевизор, выбирал компьютерные игры на логику и с упоением изучал английский язык, на котором и предпочитал общаться с сетевыми товарищами по играм.

Для восьмилетнего мальчика это было странно, и Лилю это слегка тревожило. Мама, правда, не разделяла ее опасений, считая, что логический ум и серьезность нужны в любые времена и что Гришка — вдумчивый и усидчивый, но совершенно нормальный ребенок.

— Понравился, — кивнул нормальный ребенок. — Он знает много. Я еще не встречал ни одного мальчика, который знал бы, чем отличается птеродактиль от археоптерикса, а он знает. Сказал, что, когда он жил у мамы, то у него были книжки про древних животных и птиц. А сейчас нету, потому что он в детдоме живет. Я ему обещал свои дать почитать. Он к нам придет, и я дам. Да, мама?

— Да, хорошо, — сказала Лиля и потрепала сына по вихрастым волосам.

При таком раскладе брать Матвея на выходные нужно было обязательно. От размышлений, как же все-таки выкроить время на встречу с профессором, ее оторвал телефонный звонок. «Сергей Лавров» было написано на экране, и Лиля вдруг обрадовалась, сама не зная чему. Сердце затрепыхалось в груди, как будто забила крыльями маленькая райская птичка, запертая в тесную клетку.

— Алло, — выпалила Лиля в трубку, стараясь дышать ровнее.

Лавров звонил, чтобы предложить забрать мальчишек в субботу и сводить их в кино и в кафе.

— В прошлые выходные вы меня здорово выручили, Лиля. Теперь моя очередь, — сказал он.

— Я собиралась снова взять Матвея из интерната. Я ему обещала. Хотя ваше предложение как нельзя кстати. Я так и не встретилась с Лагранжем, хотя без него мы зашли в тупик, как мне кажется.

— Так и отлично. Заберите Матвея, привозите мальчишек в «Шоколад» и отправляйтесь на встречу. Пока вы будете заняты, я их беру на себя, а потом, когда вы освободитесь, можно будет пообедать в ресторанчике. Как вам такой план?

— Отличный план, — искренне призналась Лиля. — Если можно, сводите их на фильм про динозавров. Как выяснилось, для них это очень актуально. Если бы вы знали, Сергей, как вы меня выручите. А то я голову ломала, как Матвея не обидеть и все успеть.

— Вы знаете, я отчего-то уверен, что мне это нужно гораздо сильнее, чем вам, — сказал вдруг Лавров. Лиля не совсем поняла, что он имел в виду, но столько горечи было в его словах, что у нее снова невольно быстрее забилось сердце.

До субботы она все время с испугом ждала, что случится что-то, что разрушит так хорошо сложившиеся планы. Но нет, остаток четверга и пятница прошли без происшествий. Новых убийств, к которым подсознательно Лиля была внутренне готова, не произошло, Матвея ей в субботу отдали без разговоров, и при виде того, как обрадовался мальчик, Лиля чуть не заплакала.

Он скакал на одной ножке, даже не пытаясь сохранять обычно присущую ему солидность. В этом качестве Матвей был очень похож на ее Гришку. Худенький и чуть ли не прозрачный, он внутренне был именно солидным. И если в крепеньком Гришке серьезность и основательность немного смешили, то в Матвее умиляли до невозможности.

Сообщив детям, что сейчас она отвезет их на встречу со Степаном и его папой, Лиля искоса наблюдала за их реакцией. Гришка отнесся к полученной информации спокойно. Расширение субботней компании его ничуть не расстроило, а вот Матвей напрягся.

— А ты? — спросил он, вцепившись в Лилину руку. — Ты с нами не пойдешь?

— Мне по работе нужно на встречу съездить, — честно ответила она. — А потом я к вам присоединюсь. Понимаешь, малыш, это очень важное дело, я не могу его отменить.

— А может, мне с тобой можно? — как бы между прочим поинтересовался Матвей.

— Тебе скучно будет.

— Нет, мне не будет скучно, — с жаром заверил Матвей. — И я не буду тебе мешать, честное слово.

— Нет, солнышко, — Лиля покачала головой. — Я не могу взять тебя с собой. Это очень серьезная встреча. Ты же знаешь, что произошло несколько убийств. Степина мама и ваша Ирина Тимофеевна, и та девушка на конкурсе… Я еду к доктору, который может помочь вычислить убийцу. Это совсем не детские разговоры, понимаешь?

— Тайна следствия, — вдруг важно сказал Матвей, и Лиля чуть не села от изумления. — Ладно, это действительно важное дело. Но ты потом к нам приезжай, мы без тебя скучать будем.

Вмешавшийся в разговор Гришка заверил ее, что скучать они ничуть не будут, потому что пойдут смотреть фильм про динозавров, а потом есть мороженое и, если повезет, то прыгать на батуте.

— Мама почти всегда на работе, — сообщил он. — Ничего, ты привыкнешь, я же привык.

Лиля почувствовала привычную вину перед сыном, а Матвей просиял от мысли, что Гришка сравнил его с собой. Этому ребенку не так много нужно было для того, чтобы почувствовать себя счастливым.

— Ты иди, — сказал он Лиле, выпуская ее руку из своей плотно сжатой ладошки. — Сейчас нас отвезешь и иди на свою работу. Мы тебя будем ждать. А убийцу нужно поймать обязательно. Это из-за него кто-то без родителей остался.

— Ты Степу имеешь в виду? — уточнила Лиля, пристегнув детей на заднем сиденье своей машины, и села за руль. — Мальчики, не поднимайте при нем эту тему, пожалуйста. Вы же видели, как он переживает из-за смерти мамы.

— Конечно, я ж понимаю, — с недетской тоской в голосе сказал Матвей, — но вообще-то я имел в виду совсем не Степу. Я наших имел в виду, интернатских. Из-за этого убийства кого-то так и не усыновили.

Смысла в сказанном им Лиля не поняла. Объяснения Матвея слушала вполуха, встраиваясь в поток машин и уже планируя свой дальнейший день. Мальчик на заднем сиденье говорил что-то о женщине, которая приходила к Ирине Тимофеевне и хотела усыновить кого-то из детей.