— Отлично, девочка. Свою «пятерку» ты уже на сегодня заслужила. Теперь расскажи мне основные признаки дезорганизованного асоциального серийного убийцы. Ты только не подумай, что я тебя экзаменую, мне нужно, чтобы ты сама вспомнила все это и, вспомнив, проговорила вслух. Думаю, что после этого ты сама ответишь на все свои вопросы.

Лиля кивнула, показывая, что понимает. Это было особенностью профессора Лагранжа. Он никогда не давал своим студентам готовых ответов, заставляя их самостоятельно искать истину.

— Обладает низким интеллектом, часто умственно отсталый, — продолжила она. — Психически нездоров, часто неадекватен. Имеет видимые странности в поведении, поэтому общество не принимает его, он становится изгоем. Может состоять на учете в психиатрической клинике, не в состоянии налаживать контакты с людьми, избегает лиц противоположного пола. У такого убийцы тяжелое детство, чаще всего связанное с жестокостью и насилием по отношению к нему. Неопрятен. Преступление совершает спонтанно, не обдумывая его заранее. Старается оставить память о своих жертвах, забирает что-то из их вещей.

— Прекрасно. — Старый профессор был так доволен, что даже начал потирать руки. — Все-таки не зря я все эти годы считал тебя своей лучшей студенткой. Теперь проанализируй все, что ты мне только что сказала, и сформулируй, что именно не так. Что, как сказала твоя знакомая, выбивается из схемы?

Лиля задумалась, пытаясь понять, что именно хочет от нее Лагранж. В голове начал складывать психологический портрет «цветочного маньяка». Несомненно, это был человек образованный и внешне успешный. Иначе он обязательно привлек бы внимание хоть в салоне красоты, хоть на конкурсе толстушек. Он никак не мог быть умственно отсталым, опустившимся бомжом, которого, несомненно, запомнил бы хоть один из свидетелей. Он планировал свои убийства, заранее заказывая конкретные цветы под каждую жертву. Те цветы, которые, как он считал, подходили именно к ней, а значит, он изучал образ жизни убитых им женщин и их особенности. Он не оставлял никаких улик, кроме цветов. И исчезал с места преступления, забрав на память о жертве сережку из левого уха.

— Стоп, — вдруг вскрикнула Лиля. — Этого же не может быть. Франц Яковлевич, это невозможно. Наш убийца, судя по всему, несомненно относится к первому типу. Он хорошо организован и чертовски умен. Но сувенир на память о жертве забирают маньяки второго типа, первые не будут так глупо рисковать.

Лагранж просиял.

— Умница, ты просто умница, девочка моя. — В порыве чувств он поцеловал Лилю в лоб и погладил по голове. — Теперь для закрепления пройденного давай еще вспомним мотивы, которые толкают маньяков на убийства.

Под звук его голоса, глубокого, бархатного, с обертонами, Лиля вспоминала далекие студенческие годы, когда профессор прохаживался вдоль окон в аудитории, смотрел на студентов, так же сдвинув очки на кончик носа, и рассказывал, рассказывал, рассказывал. На его лекциях Лиле было так интересно, что она иногда даже забывала дышать. И сейчас этот давний интерес, граничащий с восторгом, вернулся, и Лиля невольно почувствовала себя на десять лет моложе.

Из недр памяти всплывала и информация, изрядно подзабытая за ненадобностью. Гедонисты совершают преступления для получения удовольствия. Жертва для них лишь объект, доставляющий им наслаждение, либо сексуальное, либо от причинения страданий другому человеку, либо от получения материальной выгоды. Наслаждение — вот что объединяет всех этих преступников, в погоне за ним они стремятся убивать снова и снова.

Для властолюбцев главным мотивом преступления становится подчинение жертвы своей воле, доминирование над ней. Именно такие серийные убийцы в детстве становились жертвами насилия, и ими движет не похоть, а жажда власти. Визионеры убивают по наущению бога или дьявола, они слышат голоса и страдают галлюцинациями. Миссионеры убивают ради какой-то цели, чаще всего пытаясь изменить мир к лучшему. Что движет «цветочным маньяком»? Как Лиля ни пыталась, она не могла ответить на этот вопрос, в чем честно и призналась Лагранжу.

— Вот видишь, девочка, мы и пришли к выводу, который ты хотела от меня получить. Если бы убийца, которого ты ловишь, был бы серийником, то он совершал бы убийства с четкой периодичностью, делая перерывы между ними. Он бы точно придерживался той схемы, которую выбрал, потому что, как ты правильно заметила, он относился бы к организованному типу. Но тогда он бы не забирал сережки из ушей, это совсем из другой оперы. В его преступлениях нет четкого мотива. Он не насильник и не мучитель. Он убивает своих жертв быстро. Материальная выгода в его действиях тоже не прослеживается. И ты знаешь, что это означает?

— Что? — спросила Лиля, опять забывшая дышать.

— А то, что это не маньяк, девочка моя. Это хитрый и жестокий убийца, который в лучших традициях детектива прячет лист в лесу, а труп на кладбище. На самом деле ему нужно убить кого-то одного, но, чтобы не привлекать внимания к этому убийству, он совершает остальные. Найди настоящую жертву и определи, кто и за что хотел ее убить. Все остальные преступления — это театральные декорации.

— Ничего себе. — У Лили вдруг задрожал голос. — Хороши декорации. Он уже убил пять человек. Сколько еще жертв ему нужно, чтобы спрятать лист в лесу?

— Возможно, среди этих пяти жертв нет той, что тебе нужна, и это «настоящее» убийство еще впереди. Возможно также, что помимо устранения нужной ему жертвы он преследует и еще какую-то цель и успокоится только тогда, когда она будет достигнута. Так что не тратьте время на поиск психа, преследующего за грехи. Ищите вокруг жертв. Вы должны понять, кому и чем они могли насолить настолько, чтобы их захотелось убить.

Ай да Димка Воронов. Получается, что с самого начала он был прав. Лиля невольно вспомнила Сергея Лаврова и обиду, нанесенную ему Верой. Убивают ли за измену? Несомненно. Стоит ли ради наказания за предательство лишить жизни еще четверых человек? С ее точки зрения, вряд ли.

— И вы хотите сказать, что он нормален? — спросила она. — Лишить жизни ни в чем не повинных людей, только чтобы скрыть свое преступление.

Доктор пожал плечами.

— Что есть норма, девочка моя? Если ты спросишь, вменяем ли этот человек, то отвечу тебе, что да, скорее всего, абсолютно вменяем и понимает, что делает. А нормален ли он, нормальна ли ты или я? Грань между нормой и патологией так тонка, так незаметна, что можно переходить ее туда и обратно по несколько раз за день. Ты уж поверь старому психиатру.

Уже несколько дней Лавров присматривался к Дмитрию Ковалеву и его окружению. Это «небольшое, но очень ответственное поручение», как говаривали в фильме «Кавказская пленница», ему было дано на очередном заседании «летучего отряда» по поимке убийцы. После того как Лиля поделилась выводами профессора Лагранжа, Иван Бунин и его товарищи больше не называли его маньяком. Доводы опытного психиатра Лиля привела и следователю Бакланову, однако тот от них отмахнулся.