медленно нагреваться, грозя стечь лужей расплава на ковер. — Что ты со мной сделала?

— Вот такой ты мне нравишься больше, — хмыкнула волчица, потрепав оскалившую удлинившиеся клыки принцессу. — Частица моей силы, не более. Придает уверенности. Запомни, принцесска, меня тут не было, и в тебе нет! Наберешься уверенности — и мозгов, может быть — мы переговорим подробнее. А будешь и дальше сопливить…

Закованная в доспехи двух с половиной метровая фигура угрожающе склонилась над прижавшей уши Селестией, скаля клыки. Ей не нужно было оканчивать свою фразу, принцесса солнца поняла все и так. Сейчас, когда в ее душе бушевало жаркое пламя, вырываясь огненными гривой и хвостом, она не колебалась, не сомневалась. Она была уверена в своих выводах.

Если этой волчице не понравятся ее эмоции, она выжжет ее и соберет что-нибудь себе по душе. Жестоко, но эффективно и быстро, в самый раз демонстрируемому характеру.

— Кто ты?

— Мое имя — Хелена, богиня солнечного дня, — она кривовато ухмыльнулась и вспыхнула огнем, исчезнув, будто ее никогда не было.

В дверь забарабанили, того и гляди, вот-вот выбьют.

Кое-как уняв внутреннее пламя, Селестия глубоко вдохнула, выдохнула. Она могла быть честна хотя бы сама с собой, не сомневаться было… Прекрасно. Но следующие за уверенностью мысли пугали своей непреклонностью. Они были столь чужеродны ее обычным решениям… Поняв, что вновь скатывается в пучину сомнений, аликорн тряхнула головой и магией открыла дверь. Занесшая копыто для очередного удара Луна так и замерла, с недоумением смотря на сестру.

— Если тебе не нравилась обстановка, могла бы приказать слугам, сжигать-то зачем?

Селестия, словно опомнившись, осмотрелась. Обычно безупречные покои в теплых желтовато-персиковых тонах были полны гари и дыма. Почти все выгорело, оставив лишь черные пятна, металл подсвечников и люстры оплавился, мебель развалилась, обратившись грудой все еще красной золы. Вспоминая вспышку в бою, аликорн мысленно покачала головой — плохо контролируемое пламя было все таким же обжигающе горячим.

— Неудачный… Эксперимент.

— Да неужели? — сестра приподняла бровь. — Тебе о чем-нибудь говорит имя «Хелена»?

— Ей принадлежала сила, что сейчас горит во мне.

Ни капли лжи, но немного смещенный акцент. Селестия не хотела лгать, но не могла раскрыть правды. Она не желала проверять, что же с ней сделает за неповиновение пылающая яростью богиня.

— Вот как… — темно-синяя пони оглянулась, смотря на кого-то, кивнула. — Знаешь, мы ведь не маленькие, чтобы тренировать боевую магию в своих покоях.

— Я не думала, что все будет… Так, — принцесса обвела ногой обстановку вокруг, вернее, попыталась. Доспехи все-таки успели расплавиться и теперь его части сварились вместе, напрочь лишяя аликорна подвижности. — Оум…

Луна ничего не сказала. Она моментально поняла, что именно произошло, и поступила так, как и поступала всегда.

Рухнула на пол, и заржала, стуча по нему ногой.

— Да-да, очень смешно…

Селестия закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки. Пусть ее пугала Хелена, пусть ужасала сила богини, чье давление значительно превосходило таковое у ее сестры — ведь именно ее она видела там, уничтожившую Сомбру. Пусть. Она все еще оставалась собой, у нее была любимая сестренка, ее Эквестрия, ее маленькие пони.

Ну а пламя внутри… Она была готова не просто мириться с ним, но и пользоваться, пусть и с осторожностью. Даже самый жаркий огонь может не только разрушать, уж кому, как не ей, дневной правительнице, знать об этом?

Аликорн позволила себе расслабиться, фактически повиснув на все еще горячем металле брони. Осталось дождаться, пока любимая сестренка проржется и поможет ей выбраться из западни, а потом она завалит ее вопросами.

Она хотела знать все.

Глава 7

Знойная пустыня, иссушенная, потрескавшаяся от жара, пылающая огнем ярости… Менялась. Ранее бесконечная и плоская, куда ни кинь взгляд, она медленно, но верно обрастала деталями, объектами.

Воспоминаниями.

Позади трона сухостоем стоял кусок леса. Черные от огня стволы деревьев, многие из которых сломались под собственным весом, окружали маленькую ямку давно высохшего пруда, на дне которого можно было разглядеть рыбьи скелеты. По левую сторону возвышались руины крепости, когда-то могучей, непоколебимой. От нее теперь остались только куски толстых стен да фундамент.

Справа миражом виднелась береговая линия. Сплавившийся в стекло песок и истрескавшееся от жара дно, полное хрупких ракушек, мертвых кораллов и все тех же скелетиков рыб. Среди них возвышался один, огромный даже на фоне божественной волчицы — мертвый кит.

А прямо перед Хеленой возвышалась скала, нависая над высохшим озером. Когда-то оно было полноводным, с растущей по краям травой, а нагромождение камня был покрыто мхом и какими-то цветами. На вершине росла кривая, маленькая, но очень упрямая ель, под которой, любуясь небом, любила лежать Селена.

Сестра обожала такие места, считая их красивыми, достойными того, чтобы схватить солнечную богиню за руку и потащить любоваться очередным скопищем природных объектов. Она знала сотни, тысячи таких мест, исходив мир вдоль и поперек в поисках чего-то интересного, ведомая своим любопытством.

Хелена же просто не понимала, что красивого в очередной мелкой луже с рыбой посреди дремучего леса.

Она была существом действия, а не созерцания. Она часто выжигала солнечным пламенем участки леса, давая простор новой жизни, позволяя природе обновиться. Иссушала озера и поля, выгоняя застоявшуюся живность, заставляя их бороться за жизнь и совершенствоваться. Волчица была сурова и непреклона в своем желании сделать мир вокруг лучше, даже если для того требовалось что-то разрушить.

Во всем нужен баланс. Бесконечно мирная жизнь порождает чрезмерное изобилие, что развращает, ломает бесконечный круговорот эволюции. Но и бессмысленная жестокость ведет лишь к уничтожению. Разрушительные порывы солнечной богини сдерживала ее сестра, формируя идеальный баланс мира развивающегося.

А потом все рухнуло.

Стиснув стальное древко алебарды, Хелена с трудом подавила яростный рык. Всплывающие из глубин памяти образы не были искажены, нет, именно такими эти места и запомнились ей. Высушенные тремя днями опаляющего жара водоемы и сгоревшие леса, разрушенные войнами смертных величественные крепости, замки и города. Пламя бесконечной борьбы, порожденное обезумевшим миром, затронуло все и всех, заставив приспособиться, подстроиться, озлобиться.

Встав с трона, богиня вновь, в который уже раз принялась мерить окружность вокруг него шагами, в одну сторону, в другую. Чрезмерно тяжелая для любого смертного алебарда болталась за спиной, удерживаемой одной рукой словно невесомая трость, подток время от времени бил по земле, выбивая пыль и комки сухой породы. Волчица не могла просто сидеть и ждать, смотря на бесконечное бледное небо с одиноким диском палящего солнца. Она жаждала действа, деяний. Пусть раз в год или сколько там отмеряют смертные, но найти,