спортивной машины устрашающего вида. Тут и там развесил черно-белые плакаты голливудских актеров — возле компьютера усмехался уголком рта тот самый Роберт де Ниро, с дьяволятами в глазах. И что мне особенно не нравилось — прямо над кроватью Степочка вывесил постер с рекламой фильма, в котором снялась его бывшая, та самая актриска с золотой косой до пояса, которая ныне уступила место короткой растрепанной прическе.

Мебель Степочка подобрал всю сплошь черную, вывез на дачу все свои детские игрушки, кроме пластмассового кораблика, который он сослал в ванную. Заказал мне темно-серое покрывало на кровать и такие же шторы. Я шила, обливая мрачную ткань горячими слезами.

Единственным украшением комнаты стала полка с его коллекцией игрушечных парусников. Он с детства любил ходить в порт, смотреть на корабли, любые: пассажирские лайнеры «Санкт-Петербург-Хельсинки-Стокгольм», приземистые баржи с песком, морские рефрижераторы, громадные контейнеровозы, изящные частные яхты…

Но в целом угрюмая Степочкина спальня совсем не подходила такому чудесному, милому, открытому мальчику, каким являлся мой невинный сыночек.

Сколько потом я не пыталась тайком подкинуть ему в комнату то веселую подушечку, то милый цветочек в расписном керамическом горшочке, то плюшевого мишку — он все это безжалостно выставлял за дверь. А плакатик с актриской, который я снимала и прятала в комоде, наоборот, отыскивал и вывешивал обратно.

Зато после ремонта комнаты на радостях Степа так вспахал мне участок, что картошка в тот год была размером со страусиное яйцо!

Эх, вдруг разволновалась я, как же там мои посадки-то на даче? Лето проходит, а мы с ребеночком моим в городе сидим! Ведь заехали-то в квартиру буквально на день, помыться в ванной — и как все неудачно сложилось… Если бы только он не пошел в тот вечер в дурацкий ресторан…

Надо позвонить сестре, решила я. Должен же быть и от Глафиры какой-то прок, а то хорошо устроилась: целыми днями сидит на скамеечке под яблоней, читает книжки в скучных однотонных обложках, вся такая воздушная и неземная в своих длинных юбках и шалях. Пора ей спуститься с небес на землю, взять в руки мокрый грязный шланг и полить все мои растения.

Ох, скорее бы все это закончилось!

Андрюша тем временем включил компьютер. Тот послушно загудел, завелся, монитор засветился — и что бы, вы думали, я увидела на экране? Фотографию нашей милой соседушки! С «рабочего стола» моего сына на меня нагло смотрела Пантера: в полный рост, с микрофоном, дредами, кожаными браслетами и серебряными кольцами в виде злобных физиономий каких-то горгулий.

— Батюшки-светы! — ахнула я и в изнеможении плюхнулась на кровать.

— Спокойно, тетя Люба, не отвлекайтесь! — невозмутимо отреагировал Андрюша и открыл в компьютере страницу поиска. Гадкая Пантера пропала из поля видимости. Павлик, стоявший рядом, сочувственно похлопал меня по плечу.

Андрюша набрал в строке поиска всего два слова: «байкеры спб», — и откинулся на спинку компьютерного стула.

— Как-то это грубо, Андрюшенька, — с укором сказала я. — Где твоя учтивость, мальчик мой?.. Ой, смотри сколько всего вывалилось!

Оказалось, что интернет, если обращаться с ним без излишней деликатности, может выдать массу всевозможных сведений о байкерском Петербурге — нужных и ненужных.

Мотоклубов в нашем городе оказалось с десяток, больших и маленьких. У больших были собственные сайты, у маленьких — странички в социальных сетях.

И знаете, что я вам скажу? Все-таки Степочка сообразительностью в меня пошел. Какая я все-таки умная, что догадалась позвать ребят на помощь! Ведь даже если бы мне и удалось составить список всех байкерских обществ, то дальше мое расследование точно забуксовало бы.

Потому что неожиданно выяснилось, что Черных Псов в Петербурге — как собак нерезаных.

И простые телефонные звонки тут были бессильны.

Андрюша с Павликом мастерски лавировали в этом виртуальном мотоморе, переполненном мощными байками, нечесаными бородами, кожаными косухами, стальными заклепками, грязными хвостами, татуировками, цепочками и банданами. С ловкостью фокусника мальчики выводили на экран фотографию очередного Черного Пса и с надеждой спрашивали: «Он?».

Не он… Снова не он… Кажется, это тоже не он… Батюшки-светы, да они все на одно лицо… Нет, не он… Это ж надо такую бородищу отрастить да еще и в красный цвет ее покрасить! Нет-нет, это точно не он… Не он…

— Постой-ка! Погоди! — воскликнула я, вдруг разглядев смутно знакомую физиономию на каком-то общем снимке. Видела я этого типа всего один раз, к тому же в ресторане было темновато… — Можешь увеличить его шею? — попросила я Андрюшу.

Он укрупнил снимок.

С немытой шеи байкера на нас хищно скалилась кобра. В короне.

— Это он, мальчики! Мы нашли его! — выдохнула я, схватившись за сердце. — Это тот самый Черный Пес, пес его раздери!

Мальчишки радостно заулюкали.

— Я должна с ним встретиться, — безапелляционно заявила я. — Пристану к нему, как банный лист, и не отлипну, пока не расскажет мне всю правду про медальон.

— Это может быть опасно, Любовь Васильевна, — озабоченно сказал Павлик. — Давайте лучше мы с Андрюхой с ним поговорим.

— Нет, ребята, — категорически отказалась я. — Вы еще маленькие. Я сама.

— Ну тогда мы с вами пойдем, а то крыша уже едет от этого монитора, нужно развеяться… Да и для самообразования полезно. — Андрюша взъерошил рыжие вихры и пристально посмотрел на Павлика. — Верно, Павлуха? Поучимся у опытного человека умению вести расследование?

— Точно, — кивнул Павлик, поправляя очки. — Возьмете нас, желторотых птенцов, с собой, Любовь Васильевна?

— Ладно, так и быть, — смилостивилась я. — Только во всем слушаться меня и не лезть поперек мамки в пекло!

— Договорились, — хором сказали ребята.

— Теперь вот вопрос: как бы мне с ним увидеться? — задумалась я. — Под каким предлогом?

— Нам повезло, тетя Люба. — Андрюша пощелкал мышкой и вывел на экран какую-то табличку. — Клуб «Невские Отморозки», в котором состоит наш Черный Пес, проводит сегодня вечером мотосходку. Съезд участников назначен на девять вечера. И вы не поверите где — в Купчино, в двух шагах от вашего дома! В конце Бухарестской улицы, которую они называют «Бухарик». «Побухаем на Бухарике» — учтиво приглашают организаторы.

— Шикарно, Андрюша, просто здорово! — захлопала я в ладоши. — Погоди, а побухаем — это значит «напьемся»? Они что там, будут пить? Они же за рулем! — ужаснулась я.

— Так, Любовь Васильевна, — сказал Павлик строгим тоном. — Вы же не собираетесь сегодня вечером читать этим «Отморозкам» морали?

— Да, тетя Люба, самое главное — не привлекать к себе излишнего внимания, — поддержал товарища Андрюша. — А то нам всем точно не поздоровится.

Павлик снял очки и принялся их протирать.

— Хорошо, хорошо, мальчики, я постараюсь, — пообещала я. — Постараюсь не выделяться из толпы любителей мотиков-котиков.

Ребята снова переглянулись.

— Знаете, тетя Люба,