Самый обычный, из простых материалов. Под тяжестью эфира долго ему не продержаться, как и всем предыдущим. Отстреляю обойму и выкину.

Загрохотали выстрелы. Мой покров защищал меня, не давая незапланированным дыркам появиться в моей тушке. Среди врагов началась паника. Охранники бежали ко мне, а доморощенные химики — от меня.

Все бойцы были в покровах, которые пистолетные пули пробить не могли. Зато мой клинок чхал на их защиту, так что я не останавливался ни на мгновение, выкашивая всех подряд и методично крася белые стены лаборатории кровью.

И вот я оказался в центре комплекса. Передо мной открылись двери лифта, из которого сразу же начали вести концентрированный огонь из винтовок и автоматов. Рукой подтянул валяющийся на полу труп охранника и, прикрываясь им, помчался в самую гущу врагов.

Мой клинок неудержимо рассекал моих врагов. Оружие нападавших становилось моим. Трусы бежали прочь. Храбрые бросались на меня с криками. Но всех их ждала лишь смерть.

Так… Остались самая большая и сложная линия обороны и кабинет главы лаборатории.

— ЩИТ! — крикнул я, и с потолка ко мне упал мой любимый щит, который сразу же начал впитывать эфир.

Среди врагов был командир охраны — маг. Ощущал творимое им заклинание. И как только влетел в помещение, я тут же ринулся к нему, прикрываясь щитом.

— ОТКРЫТЬ ОГОНЬ! — рявкнул голос вражеского командира, и на меня бросился морозный туман.

Он окутал меня, и мой щит, тело и оружие стали покрываться тяжёлым синим льдом, сковывающим движения.

— Не успеешь, — констатировал я очевидное.

Мой покров просел значительно, но я уже смёл первых стрелков и был в двух шагах от вражеского командира. Прыгнул и проломил ему потяжелевшим щитом череп. Несколько десятков взмахов клинка, и я уничтожил последнюю преграду на моём пути. Покров уже на ладан дышит, но ничего…

Тяжело выдохнув и обстучав щит и меч от наросшего льда, что даже под силой эфира умудрялся цепляться за металл, я посмотрел на три двери.

Начальник лаборатории в правой, в подсобке по центру пятеро химиков. И слева семеро детей и один идиот, спрятавшийся рядом с ними… Выбор очевиден.

— Стой, не приближайся… — приставил пистолет к голове одного из детей ублюдок. — Сделаешь хоть шаг, и я выстрелю! ВСЕХ ИХ ПЕРЕБЬЮ!

Он трясся от страха и плевался слюной, пытаясь показать свою решимость…

— Фома… — позвал я, и ублюдок заверещал от боли, когда острые резцы хомяка, появившегося из ниоткуда, перегрызли в мгновение ока уроду сухожилие.

Больше он палец этот не согнёт, так что и не выстрелит.

Болезненный крик ещё больше испугал детей. Грязных, прижимающихся друг к другу, худых, как щепки, детей в рваных одеждах… В помещении стояла жуткая вонь. Хуже карцера…

— Детишки… Не бойтесь. Скоро всё закончится. Я обещаю. Скоро вы снова увидите свет солнца. Подождите меня… Буквально минутку. Я закончу прибираться…

И вышел наружу, вытаскивая за волосы крикуна. Свернул ему шею и тихо похвалил Фому, который всё сделал в точности, как мы с ним и разбирали вчера во время обеда. Ситуация с террористом заставила меня немного пораскинуть мозгами и показать Фоме некоторые секреты и слабости человеческого тела. С его бритвенно-острыми зубами прокусить руку в нужном месте — не проблема.

— А теперь займёмся мусором…

Я вошёл в ближайшую дверь и не стал даже слушать мольбы тех, кто пошёл по самой грязной из всех возможных дорожек. Думают, если найти беспризорников, то никто за них не заступится? Всем плевать?

— Нелюди… — пнул я последнего, захлёбывающегося собственной кровью ублюдка и вышел наружу, смотря, как стремительно удирает начальник лаборатории.

Я шёл за ним по пятам, неумолимо приближаясь, словно сама смерть.

Вся охрана, в том числе и та, что была снаружи, уже сдохла. Возможно, они смогли вызвать подкрепление, и то в любой момент приедет, но своё дело я уже практически сделал.

— КТО ТЫ, УБЛЮДОК? ТЫ ПОНИМАЕШЬ, КОМУ ДОРОГУ ПЕРЕШЁЛ? — визжал бегающий труп, надеясь успеть добраться до лифта.

Я ускорился и оказался прямо перед ним. Он врезался в мою грудь и отлетел, после чего навёл на меня пистолет и активировал магический щит. Я заметил, как зашевелилось кольцо на его пальце.

— Мы ещё можем договориться… — с надеждой в голосе произнёс он, держа меня на прицеле.

— Не-а…

Я продрался сквозь барьер, который был надёжной защитой от магической силы и кинетической энергии выстрела или удара мечом, но не от «безвредных» рук человека, оказавшегося рядом с ним, и скрутил ублюдка в бараний рог.

— Больше никого. Только дети… — прошептал я, глянув на часы.

Огляделся и заметил очередную камеру в лифте. Вырвал её и ещё раз пробежался по всем помещениям, уничтожая всё, что может мне помешать работать.

Сейчас варианта лишь два. Первый: ублюдки знают о вторжении, и сюда едет гвардия таких же отморозков. Второй: они не в курсе. В любом случае желания долго находиться в этом месте у меня нет.

— Фома… Начинаем работу. Убери тела всех убитых и отрезанные части тел. Мне надо вывести детей наружу и вызвать полицию.

Я прошёлся по карманам своей цели, нашёл там телефон. Запомнил несколько сохранённых номеров, на которые звонили больше всего, и положил его в карман.

Позже обязательно сделаю с него звоночек. В полицию. А номера… Обязательно узнаю, кому они принадлежат. Пусть Собиратели и настаивали на том, чтобы я не вмешивался в дела босса этого куска дерьма, но мне всё равно хочется знать, кто настолько скатился, что вместо гордости и чести аристократа теперь в своей душе имеет лишь жалкую сущность морально опустившегося человека. Убивать его и портить свои отношения с Собирателями не собираюсь, но точно знаю, что с этим козлом, как говорит Дуб, в одном поле срать не сяду. Да и всегда полезно знать, у кого есть артефакты Собирателей… Прямо как вот это колечко. Неплохое оно. Всего балл стоит, но в определённых случаях может спасти жизнь.

— Дети… Всё хорошо. Всё закончилось. Плохие дяди все побеждены… — сообщил я, войдя в помещение.

А они совсем вялые. Полуживые… Надо бы поскорее их вытащить отсюда и вызвать спасателей. Не исключено, что им уже могли какую дрянь скормить…

— Давайте сыграем в одну игру… — стянул я балаклаву с лица, так как ребятишки, судя по взглядам, боялись меня. — Вы закроете глаза и возьмёте друг дружку за руки. Я тоже возьмусь с кем-то