стороны ближайших скал и тут же добавил:

– Только не плескайся! Я это – Чародей! Помнишь, надеюсь?

Следом из-за камней на вершине склона появился и сам ее давешний знакомый. Одетый все в ту же черную одежду, на сей раз под мышкой он держал кипу плотных свитков.

– Хм, ну, даже не знаю, – Марья весело рассмеялась, а он воззрился на нее с величайшим удивлением:

– Глазам не верю, ты ли это?

Чародей принялся спускаться на берег. Торопливо, немного неуклюже, иногда путаясь в полах своего не самого подходящего для таких дел одеяния.

– Уф… ну здравствуй!

Едва оказавшись, наконец, внизу, он тяжело задышал и, отряхнув руки, радостно заулыбался.

– А ведь говорила, что не явишься больше! Прощалась, помнится! Чего же поменялось? Неужто соскучилась?

– А тебе это знать вовсе не обязательно! – Марья хмыкнула. – Может быть, поняла, что не все посмотрела? Да и расспросила тебя не обо всем!

Она заливисто рассмеялась, а затем, резко смолкнув, молвила вкрадчиво:

– А может быть, и соскучилась…

Девушка весело подмигнула Чародею.

– А ты сам-то чего здесь в час столь поздний? Никак, меня каждую ночь высматриваешь?

– Поди знай, может, и высматриваю…

Он вернул ей лукавый тон, и Марья надула губки.

– Ах, загадочный ты больно! Не хочешь – не говори. Расскажи лучше мне еще о суше да чудесах земных… Уж больно любо ты в прошлый раз все словами раскрашивал.

– Что ж, раз так, то как я откажу? – Чародей пожал плечами. – Да только сперва и ты мне на один вопрос ответь. Хорошо?

– Вопрос? Что еще за вопрос такой?

Юная царевна нахмурилась. Этого она и боялась. Что Чародей, прикормив ее историями, точно рыбешку глупую, про мир подводный начнет выпытывать. Зря. Зря она вообще пришла, зря затеяла с ним с раза прошлого все разговоры эти. Ничего рассказывать чужаку о своем царстве она, конечно, не собиралась.

– Ну нет! Честно это разве? Это ведь я пришла вопросы задавать. Так что ты, дружок, уж как-нибудь обожди!

Она скрестила руки на груди, но Чародей с улыбкой покачал головой.

– Нет. Это в прошлый раз я бескорыстно тебе все рассказывал! А теперь уж другой день! А значит, и уговор иной!

– Ах, та-а-ак?! – Марья от возмущения округлила глаза. – А ну как я развернусь и уплыву восвояси? На это что скажешь?

– Что ты так не сделаешь.

Чародей, уверенно усмехнувшись, повторил ее жест точно в зеркале.

– Ах, не сделаю?!

Марья прищурилась воинственно. Первым порывом ее было назло этому самоуверенному человечишке взять да и уплыть. Но она, конечно, сдержалась, потому как не для того рисковала недовольством Володыки, чтобы так просто сдаться.

Чародей же, помолчав, добавил:

– Не сделаешь. Не в твоем это характере, Марья, вот так просто от задуманного отказываться. Так что ты мой вопрос, по крайней мере, выслушаешь. Уж в этом я уверен.

– Ох… – царевна закатила глаза. – Что там у тебя за вопрос? Задавай поскорее, да и покончим с этим! Ночь короткая, а к утру мне во дворец Хрустальный воротиться нужно.

– Ну, собственно, вот об этом я и хотел спросить.

Чародей вдруг сделался серьезным.

– Ночь проболтаем, а поутру что же, опять прощаться навсегда будешь?

«Так вот что тебя заботит?» – юная царевна, совсем не ожидавшая ничего подобного, немного растерялась.

Она легко пожала плечами. Сейчас ей вовсе не хотелось думать ни о чем серьезном и грустном.

– Давай сперва до утра доживем! А там, глядишь, не прощай я тебе скажу, а… до свидания?

Она, жутко смущаясь, чувствуя, как ярко-пунцовыми становятся щеки, потянула за тонкую цепочку и показала Чародею подаренную им звездочку.

– Вот… Знаешь… Я ведь с тех пор ее ни на мгновение не снимала. Оберег она мой. Напоминание… о земле…

Девушка на мгновение замолчала, унимая все усиливающееся волнение, слыша, как колотится барабаном в ушах сердце.

– О том, что я все-все могу, – она сглотнула, – да о том еще… кто эту уверенность мне подарил, Чародей. И кому того я вовек не забуду. О тебе не забуду.

Поддавшись внезапному порыву, она вдруг привстала на цыпочки и поцеловала опешившего Чародея в щеку. То был робкий, осторожный, точно ранняя птаха, и колючий, как морской еж, поцелуй. Первый в жизни юной царевны. И, подарив его Чародею, она поняла, что абсолютно счастлива. Безмерно, бесконечно, необъятно. Как необъятен сам Море-Окиян, как необъятно бескрайнее, усыпанное самоцветами-звездами небо над их головами. Марья не знала, что будет дальше да как. Не желала ни о чем гадать да подгадывать, потому как в одном она в миг тот волшебный была уверена полностью – что теперь-то все у них с Чародеем будет хорошо.

Дни нынешниеЦарство-Государство

– Дорогу немудрено найти, Иван, – задумчивый голос Ясного Сокола привел Марью в чувство. – Вот пройти ею – другое дело…

Он замолчал, поиграв желваками на скулах.

– По коварным трясинам Камнетопи путь тот лежит, через Калинов мост, что добела раскален, и непролазные буреломы Темнолесья. Человеку такое не под силу.

– Так ведь я и не человек, Сокол, – царевна, уже полностью совладав с эмоциями, расправила плечи. – Да к тому же и не собираюсь я по земле идти.

Иван хохотнул:

– Хех! Это как? Полетишь, что ли?

– Царевна собирается воспользоваться водными тропами. Прав я?

– Верно, Сокол.

Марья, боле не обращая внимания на спутников, повернулась к морю и широко развела руки в стороны.

«К тебе взываю, могучий Море-Окиян!»

Клич ее беззвучный пролетел над волнами и, ухнув в пучину, затерялся на глубине среди кораллов да бездонных окиянских впадин, что помнили еще зарю триединого мира. «Открой мне свои пути, проведи тропами водными, как встарь, к острову Буяну!»

Море ответило на ее зов, загудело, заволновалось, зашлось беспокойными бурунами с белой пеной. Растревоженное, хлынуло бесстрашно на берег, силясь подхватить свою царевну, повеление ее исполнить…

Да бессильно откатилось назад.

– Нет… Быть не может…

Потрясенная, Марья вновь и вновь потянулась всем естеством к воде, но исход был тот же. Без истинного Володыки все в подводном царстве, до того зиждившееся на его силе, рушилось куда быстрее, чем могла даже вообразить себе наследная царевна. Водяные тропы для нее отныне были закрыты.

Марья медленно опустила руки, вгляделась в чернильную темноту ночи и, решительно развернувшись, пошла наконец прочь от воды.

– Морских троп боле нет. Придется мне добираться до Буяна иными путями. И чем скорее, тем лучше. Покуда совсем худо не стало…

– Худо?

– Без морского Володыки стихия все сильнее буйствует. Недалек тот час, когда шторма да бури град морской рвать станут. А следом и ваших городов прибрежных черед настанет.

Иван переглянулся с Соколом и решительно сказал:

– Да уж, в таком случае и впрямь нам поспешить лучше. Но все одно, в град стольный заехать так и так придется, лошадей сменить, запасных взять да съестным каким-никаким запастись. Дорога трудная, и приключиться на ней всякое может. Так что подготовка к такому пути не помешает.

Он поглядел на Марью и, хоть та и не спорила, добавил:

– Потому как с