кальде — и с майтерой Роза, пока она не покинула нас. Ваши смешанные экипажи кажутся мне более нормальными, чем, — поискав неоскорбительное выражение, он, запинаясь, закончил, — чисто женские или чисто мужские.

— Мужчины управляют мулами и таскают снаряды. Они делают это почти так же хорошо, как могли бы женщины. Женщины наводят орудия и стреляют из них.

— Где генерал Мята? — спросила Сиюф. — Вроде вы только что назвали ее матушка Мята? Или это два разных человека?

— Это один и тот же человек. Она сивилла и, одновременно, генерал; точно так же, как я авгур и, одновременно, кальде. — Шелку очень хотелось добавить, что первое он надеется вскоре сбросить, но он удержался.

— Сегодня она будет маршировать со своими войсками?

— Боюсь, что нет. — Лучше всего было бы нагло соврать, но ему очень не хотелось. — Мы все еще сражаемся с врагом, генералиссимус.

Если Сиюф что-то и заподозрила, ее лицо это не показало.

— Жаль, что я не увижу ее. Дальше вы увидите верблюдов.

Шелк, который видел верблюдов по одиночке или в маленьких караванах, не больше двадцати за раз, вообще не подозревал, что их столько на витке — не сотни, но тысячи, бесчисленное количество верблюдов, привязанных один за другим веревками, по тридцать в группе или даже больше; каждую такую вереницу вел один погонщик, ехавший на большом ведущем верблюде. Неторопливо переставляя ноги, они постоянно ворчали, свысока глядя на всех мордами, напоминавшими лицо Прилипалы.

— Они, главным образом, перевозят еду, — объяснила Саба, — овес и ячмень для лошадей и мулов. Сейчас они почти не нагружены.

Вот здесь она затронула один из самых щепетильных вопросов.

— Вы должны понимать, что в Вайроне очень мало еды. — Шелк запетлял среди капканов. — Мы очень рады, что вы здесь, и сделаем все, чтобы накормить вас и вашу армию; но в этом году у нас был очень плохой урожай, и из-за войны фермеры придержали еду.

— Мы знаем ваши трудности, — сказали пыльная фуражка и сгорбленные плечи Сиюф. — Мы вышлем фуражиров.

— Спасибо, — сказал Шелк. — Вы исключительно добры.

Узик посмотрел на него.

— А это напоминает мне, — заторопился Шелк, — что я приготовил неофициальный ужин во дворце кальде. (Он обнаружил, что не в силах произнести «в моем дворце».) Вы все приглашены, и, надеюсь, вы все сможете прийти. У нас еще нет своей кухни, но я заказал еду у Горностая; там подают лучшую еду в городе, или, по меньшей мере, у этой гостиницы такая репутация.

— Я должна привести с собой моего штабного офицера. — Сиюф повернулась к ним. — Это наш обычай. Я могу так поступить?

— Конечно. Мы будем рады приветствовать ее.

— Тогда я приду. Саба тоже, если вы не против.

— Безусловно, — уверил Шелк Сиюф.

Саба неохотно кивнула.

— Вы можете рассчитывать и на меня, кальде, — сказал Узик.

— Благодарю вас. Вы, Ваше Святейшество?

Квезаль встал, опираясь на жезл.

— У меня нет еды, патера-кальде. Ведь вы хотите поговорить о ней, верно?

— Я уверен, что поговорим; нам нужно обсудить этот вопрос, помимо всего прочего. Но у вас есть мудрость, Ваше Святейшество, а она нужна нам больше, чем еда.

— Тогда я приду. У меня даже есть предложения.

Глава пятая

Человек из Главного компьютера

Правой рукой Скиахан просигналил группе держаться параллельно людскому потоку внизу и еще подкрепил, указав на шлем: «Два восток». Когда каждый согласился, он еще проверил их ментально: Гриан[9], Сумэйр[10], Мир[11], Эйр[12] все еще желали принять его лидерство. Он напряг правую руку и вытянул ее к соломенным крышам и дранке Вайрона, ладонью вниз. «Ниже». Кончики пальцев ко лбу. «Вы можете следовать, если решитесь».

Эйр, безусловно, последует.

Находится ли этот человек, Гагарка, среди медленно марширующих прямоугольников? Один из зрителей, чьи приветственные крики тают в безграничном небе? В любом случае этот Гагарка был один из мириада мириадов своих товарищей-горожан. И Скиахан опять сказал себе, в тысячный раз, что должен лопаться от гордости: для этой пугающей, почти невозможной миссии, Главный компьютер выбрал именно их.

Возможность того, что Главный компьютер хочет их всех уничтожить, можно было сразу отвергнуть, как и вероятность того, что его, Эйр и всех остальных выбрали только потому, что их было не жаль.

Правая рука вытянута, ладонь чашечкой. «Я лечу на восток».

Четыре подтверждения. Они все последуют за ним.

Он заложил круг над городом. Скоро они должны приземлиться, снять и спрятать крылья, после чего начать спрашивать и убеждать местных жителей на Всеобщем языке. Неважно, является ли он замечательным работником или лентяем, его свободное владение языком, безусловно, было принято во внимание.

Ну, и где тут хорошее большое поле, с людьми поблизости, но не слишком близко, и рядом с городом? Под ним, как гриб, вырос дом с остроконечной крышей песчаного цвета.

Правая рука вытянута, ладонь плоская, указывает вниз. «Ниже».

Кажется, он может прочитать характер каждого из своих товарищей по их подтверждениям: Гриан взвешивает шансы; Сумэйр сузила глаза, ее руки абсолютно неподвижны; Мир страстно жаждет приключений; Эйр волнуется за всех, только не за себя.

На этой высоте их уже можно было сбить огнем из ружей, а ружья виднелись повсюду; их имели, похоже, все зеваки, наблюдавшие за тем, как бородатые мужчины ставят палатки. Он напомнил себе, что, как только они приземлятся, наличие или отсутствие оружия не будет играть роли — любая толпа Груза сможет убить их камнями или палками. На самом деле даже хорошо, что Груз вооружен — так они менее склонны чувствовать себя в опасности. Рука указывает вдаль, ладонь сжата в кулак. «Север». Два пальца вниз, разведенные. «Закончить полет».

«Есть». Сумэйр. Напряженное лицо, сухие губы, полуприкрытые глаза.

«Есть». Мир. Спускается слишком быстро и упивается этим.

«Есть». Гриан. Выбирает место.

«Есть». Эйр. Беспокоится о нем, но не о том, что он может разбиться, а о том, что он приземлится неумело.

Травянистая земля, немного неровная. Больше нет времени обдумывать или планировать. Обратная тяга, ноги вниз, ступни вместе, руки напряжены, готов к падению, которое должно быть только вперед.

Мир уже внизу, затормозил как раз вовремя, приземлился и шагнул вперед; каким бы бесшабашным ни был Мир, он оставался самым искусным летуном, когда-либо настраивавшим солнце. Теперь он, тоже, должен приземлиться не упав, чтобы не потерять авторитет. Четыре кубита, остановиться, спрыгнуть в ветер. Удалось!

И тут же сильный порыв едва не сшиб его на землю. Гриан, Сумэйр и Эйр приземлились, пока он убирал крылья и СМ,