* * *

Погода вокруг и вправду переменилась. Атмос явно неровно дышал в сторону компаньонов и потому быстро затянул небо свинцовыми тучами, словно нарочно скрывая от Отца всё, что Ему видеть не полагалось. В лесу стало темно, ветрено и сыро, а размышления спешащих к мосту компаньонов прервал воинственный раскат грома.

— Раздери меня кобольд, оно приближается! — крикнул Рокуэлл, бросив взволнованный взгляд на небеса. — Куда же все-таки подевался наш смельчак-гвардеец, а?

— Предлагаете взять статуэтку и отправиться за ним? — поинтересовался жрец.

— Нет! — ответил барон, перехватив Люмору поудобнее. — Надо бежать на тот берег, пока Атмос не уничтожил… Смотрите, Август! Смотрите!

Лес редел, и впереди, за соснами, замаячило открытое пространство. Барон с жрецом припустили вперёд, а взмокшему мальчишке оставалось лишь поспевать за ними. Тяжелые, страшные тучи, вобравшие в себя, казалось, всю обиду и неземное коварство Атмоса, угрожающе крутились над лесом, готовясь обрушить гроздья гнева на горячие головы беглецов и тем самым смыть оскорбление, нанесённое Великим Богам. Вспышка молнии возвестила неотвратимость расплаты. Мальчишка в ужасе заорал, барон что-то пропыхтел сквозь усы, еще плотнее прижав к себе девушку, но его слова заглушил ветер. Полоний, расталкивая руками и ногами колючие кустарники, первым выбежал из чащи и увидел бушующую реку, волны которой яростно возносились вверх и так же яростно разбивались о гранит векового моста, переброшенного на такой далёкий каменный берег.

— Всё! — возвестил Полоний подоспевшим барону и оруженосцу. — Теперь для нас всё точно закончилось! Мы не сможем выстоять против таких волн!

— Жрец! — стиснул зубы Рокуэлл. — Я пришёл сюда не для того, чтобы слушать твои причитания! Молись Магносу, Биусу, да хоть Инферно, только сделай что-нибудь!

Сверху начали падать, одна за другой, всё быстрее и быстрее, холодные дождевые капли. Оруженосец поёжился и умоляющим взглядом посмотрел на жреца. Полоний вздохнул, обречённо закрыл глаза и быстро зашептал молитвы Богу Магносу. Через несколько мгновений он поднял руки и сотворил вокруг себя, барона и оруженосца магический купол, подобный тому, который совсем недавно создавал Ирвин Эббот.

— Что ж, господин барон, — сверкнул глазами жрец, держа руки над головой и защищая компаньонов от начинающегося ливня. — Помирать, так с молитвой на устах и Всевышним Богом в сердце!

Они ступили на холодный и скользкий гранит высокого моста. Гидрос тут же взметнул в воздух полчища ревущих волн и без колебаний обрушил на компаньонов. Ему вторил Атмос, ударивший по куполу градом из самой большой и самой чёрной тучи. Магическая оболочка отчаянно затрещала под натиском чудовищной массы воды и кусков льда размером со сливу; жрец напрягся, но продолжил идти вперёд, возведя руки к куполу, словно Атлант, удерживающий от падения весь небосвод. Барон Рокуэлл пытался унять дрожь в коленях, плетясь за жрецом и изо всех сил прижимая к плечу любимую, а выпучивший глаза мальчишка трясся, словно осиновый лист. Такие передряги ему не грезились даже в самых смелых мечтах. Из тучи выскочила здоровенная молния и, ударив в купол, отлетела в кладку моста. Гранит раскололся, огромные куски камня посыпались в реку, но их тут же подхватили бушующие волны и швырнули в Полония. Купол содрогнулся от жуткого удара. Жрец, потеряв равновесие, завалился на бок и ударился головой; Атмос разразился громовым смехом.

— Н-е-ет! — взвизгнул оруженосец, бросив Меч Справедливости и кинувшись поднимать Полония.

Магия внезапно развеялась, и град с ливнем незамедлительно обрушились на компаньонов. Барон взвыл, положил Люмору на мокрый гранит и накрыл своим телом. Тем временем мальчишка помогал подняться Полонию, тщетно прикрываясь свободной рукой от молотящих сверху кусков льда. И тут их всех захлестнула кипящая волна, заключила в свои объятия и потащила прямо на дно реки.

— Барон! Стату… — попытался крикнуть Полоний, но не успел: вода растащила их в разные стороны. Жрец потерял каменную почву под ногами, увидел стремительно приближающуюся реку, а затем вокруг стало мутно и глухо, лишь куски льда летали вокруг, пронзая водную гладь. Рядом с Полонием в толще воды парил мальчишка. Тяжёлые котомки тащили его на дно, а он, словно заворожённый, всё протягивал руку, пытаясь дотянуться кончиками пальцев до Меча Справедливости, который тонул неподалёку. Полоний схватил упрямого оруженосца за шиворот, но тот вырывался и никак не хотел уплывать. Жрец, забывшись, открыл рот, и из него выскочил большой оскорбительный пузырь, ясно указывающий, к какому богу должен отправиться мальчишка. Полоний сунул руку за пазуху, чтобы достать крохотную фигурку летучей мыши, но в этот момент их с мальчишкой окружили голодные хищницы-русалки, схватили за руки и за ноги и потащили в своё подводное царство. Ни красоты, ни добродушия не было сроду у этих страшных созданий, лишь только жажда крови и презрение ко всем живым существам. Полоний не питал иллюзий относительно намерений жестоких русалок и потому, будучи не в силах произнести ни одной молитвы, вырывался из их хватки с утроенной энергией. Оруженосец безучастно смотрел на жреца пустыми глазами. Его душа была готова оставить тело и отправиться к Великому Феру, чтобы стать одной из его частичек на небесах. Жрец знал, что ему уготована та же участь, но сдаваться не собирался. Впервые в жизни он пожалел о том, что не умеет творить магию, как это делают гвардейские маги; его разум и тело служили Богам и никогда не знали долгих, упорных тренировок. Полонию оставалось прибегнуть к проверенному средству. Он закрыл глаза и погрузился в транс, такой же как на рассвете, в надежде выцепить из окружающей толщи воды что-то стоящее. И если на белом свете, как гласят апокрифы, в самом деле существовала Богиня Фортуна — тайная сестра Фера, не имеющая собственной стихии и потому невидимая для всех остальных Богов и земных существ, то, определённо, сегодня она благоволила жрецу. Полоний учуял в логове на каменистом дне затаившегося усатого рвача — хищную гигантскую рыбину, чувствующую запах крови за много миль ничуть не хуже чувствующего приближение смерти жреца. Август тут же вынырнул из транса обратно в пучину и что есть силы прокусил зубами губу. Дальнейшее запомнилось жрецу, словно в кошмарном сне: хватка русалок внезапно ослабла; теряя сознание, он засунул руку за пазуху и наконец-то нащупал проклятую фигурку летучей мыши, мысленно представив статуэтку барона, а другой рукой успел схватить за локоть обмякшего мальчишку, который всей своей тяжестью потащил его вниз, прямо в приближающуюся чёрную пасть кровожадного усатого монстра.

Полоний очнулся от кошмара, закашлялся и исторг из себя столько воды, сколько смог. Распахнув глаза, он услышал рёв волн и увидел над собой фиолетовый