Чтоб вы Кодекс нарушили!

– Ты! Вы оба! Руки прочь! Сам уйду…

Зажала ладонью рот, чтобы не рассмеяться. Похожую возню устраивал Лайд с друзьями, когда их собиралось слишком много. Точно так же дурачились, укладываясь спать. Лайд… Смех застрял комком в груди. Тихо вернулась в комнату, разделась, юркнула под одеяло. Пусть тебя больше нет, Лайд, пока я тебя помню – ты рядом.

Разбудил меня яркий свет. Ночью я не обратила внимание на то, закрыты ли шторы, и теперь солнце заливало комнату. Часы показывали без пяти девять – не так поздно, учитывая, что легла я около трёх. Одеться и привести себя в порядок мне хватило десяти минут, что делать дальше, я не представляла. Обычно за мной заходил Дирин, и мы вместе шли завтракать, но сейчас в соседней комнате было так тихо, что, похоже, её обитатели или ещё спали, или уже отправились по своим делам. Пристроилась у окна с книгой, не разгуливать же одной по чужому дому. Стук в дверь раздался лишь спустя час, но на пороге оказался не Дирин, а бодрый и улыбающийся Ирвин.

– С добрым утром, Мэй! Это вам.

Хрупкие нарциссы в его руках выглядели продолжением его самого – бело-золотистые, изящные, невероятно прекрасные. Цветы за Северным Пределом – дорогое удовольствие, иные украшения и то дешевле.

– Ирвин, что вы… не стоило.

– Вы не любите нарциссы? – расстроился он. – Или вообще цветы?

– Очень люблю, – призналась, прижимая букет к груди. – Но я знаю их цену.

– Не думайте об этом, Мэй. Мне приятно вас порадовать, это дороже любых денег. Скажите, вы завтракали?

– Ещё нет.

– Тогда я приглашаю поесть в городе. Сам голодный до неприличия, – Ирвин виновато улыбнулся. – Растраченный резерв требует огромного количества еды, не хочу смущать летта Арнеса. Он и так подал нам завтрак в шесть утра.

Я поставила цветы в графин с водой, накинула кофту и приняла предложенную руку. Ирвин на секунду накрыл мои пальцы своими, даже не погладил, а ласково коснулся, отчего по коже побежали мурашки. Дирин ждал нас на улице – он следил, как группа рабочих сноровисто меняет обычные лампы в фонарях на энергоны.

– Утречка, Мэй! Смотри, какая красотища! Вечные светильники!

– Не вечные, – поправил Ирвин. – Но лет на пятьдесят хватит. К тому времени, надеюсь, мы придумаем что-либо более совершенное.

– Вы за несколько часов сделали сотню энергонов? – ахнула я.

– Сотню? – Дирин заливисто рассмеялся. – Полторы тысячи, Мэй! Ирвин один из самых сильных стихийников в Гидаре.

– И при этом вы не воевали? – недоверчиво спросила я.

– Нет. В предгорьях мне приходилось защищаться, участвовать в обороне крепостей, – посуровел Ирвин. – Только это вовсе не то, что подобраться ночью и сжечь мирный город. Я наотрез отказался служить в армии, спасибо, дед подобрал мне иное занятие. Хотя Тэйт периодически ворчит, что я зря трачу свой дар. Мол, дипломатом может быть любой, а инженеров-стихийников катастрофически не хватает.

Рабочие с выдвижными лестницами переместились уже в конец улицы. Фонари с энергонами выглядели намного солиднее. Энергия молочной дымкой клубилась за стеклом. Интересно, как их включают?

– Там встроенное устройство, срабатывает от импульса, – видимо, я смотрела на фонари с таким любопытством, что Ирвин решил пояснить. – В аварийных случаях, как этой ночью, достаточно будет кому-нибудь пройти по улице и ударить палкой по столбу.

Представила себе картинку и рассмеялась. В моих мыслях по тёмному городу шёл Тэйт и со всей силы лупил по фонарям дубинкой, а за спиной целителя разливался свет. Тем временем мы подошли к маленькому ресторанчику, у которого не было даже названия. Вместо него над дверью красовалась вывеска с пузатым горшочком и расписной ложкой.

– Дед пришёл бы в ужас, если б узнал, что я ем в подобных заведениях, – шепнул мне Ирвин. – Но все стеклодувы в мастерской в один голос рекомендовали зайти именно сюда. Вы не возражаете, Мэй?

– В Катизе мне приходилось есть в крошечных уличных забегаловках, – утешила его я. – Никогда не пробовала более вкусной еды.

Через полчаса я поняла сразу две вещи. Первая – стеклодувы не обманули, кормили в безымянном ресторанчике восхитительно. Вторая – летту Арнесу действительно незачем видеть, как столичный проверяющий уминает две солидные порции каши, гигантскую яичницу с салом и десяток жареных пирожков – пусть и с безупречными манерами и виноватым выражением лица.

– Это всё пустой резерв, – постоянно извинялся Ирвин.

Я лишь хихикала. Дирин стихийником не был и резерв не тратил, однако уплетал не хуже – и кашу, и яичницу, и пирожки. В конце Ирвин заказал ещё десять пирожков с собой.

– Отнесём Тэйту. Несправедливо, что мы тут объедаемся, а он даже отлучиться не может.

Встречаться с целителем не хотелось, но повода ускользнуть я не придумала. Дом лекаря, где принимал Тэйт, оказался совсем рядом. Мы не прошли бы мимо ни в коем случае: у входа толпилось не менее полусотни человек. Дирин присвистнул.

– Светлая Богиня, да они все ополоумели? Это же за неделю всех не излечишь!

– Надеюсь, Тэйт их как-то сортирует, – в голосе Ирвина уверенности не звучало.

Толпа проводила нас подозрительными взглядами, но внушительные габариты Дирина позволили нам пройти без проблем. В приёмной оказалось несколько лежачих больных – их доставили на носилках. Над ними хлопотал лекарь, крепкий бородатый мужчина неопределённого возраста. Целитель принимал посетителей в отдельном кабинете за закрытой дверью.

– Уважаемый летт… – обратился к нему Ирвин.

– Летт Торéл, – низко поклонился лекарь.

– Летт Торел, поясните мне, что происходит? Милостью Богини целитель способен излечить не более пятнадцати человек в день, я же вижу втрое большее количество посетителей.

Властность в обычно мягком тоне Ирвина поразила.

– Летт целитель оказал помощь уже девятнадцати… – Из двери вышел бледный, но вполне бодрый парень. – Двадцати нуждающимся. Сказал, будет принимать, пока сможет.

– Подержите, Мэй, – Ирвин передал мне пакет с пирожками. – Сейчас я сам поговорю… с леттом целителем.

Когда он скрылся за дверью, Дирин взглядом показал на тонкую щёлочку в притворе и заговорщицки подмигнул.

– Подслушивать некрасиво, – хмыкнула я.

– Разве ж мы подслушиваем? – невинно удивился Дирин. – Так, рядом стоим.

Он нагнулся и горячо зашептал:

– Мэй, летт Тэйт, не иначе, угробиться задумал. И если Ирвин ему мозги не вправит, я сам вмешаюсь. Перед Богиней клянусь! Силком утащу и отдыхать заставлю.

– Получится? – усмехнулась я.

– Попробую, – грозно сдвинул брови Дирин и приложил ухо к щели.

Совестно, но я последовала его примеру.

– …не лезу в твои административные дела, а ты не суйся в мои!

– Я не суюсь. Я тебе запрещаю, понял?! Как твой друг, как старший брат, как более взрослый и ответственный!