У подъезда стоял лимузин, принадлежавшийГлебу. Скучающий водитель читал газету. Когда-то и я сидела в салоне этогочуда, пила виски и щелкала пультом, выбирая программу по душе... Тогда мнеказалось, что жизнь только начинается. Роскошная, интересная жизнь, полнаясюрпризов и приятных неожиданностей...

Пошел сильный дождь, но я даже не раскрылазонтик. Просто плелась по дороге, изредка поправляла намокшие волосы... Какойужасный день! Потерявшая зрение Тамарка, «боксер» с его дурацкой пикой, дорогиеподарки, предназначенные не мне, вино, налитое не в мой бокал, свечи, зажженныене в мою честь... Господи, как больно! И некому пожалеть...

Добравшись до квартиры, я, не раздеваясь,упала на кровать. Слезы застилали глаза, из груди против воли вырывалисьгромкие всхлипы. Свернувшись калачиком, я натянула на себя теплый плед и самане заметила, как уснула.

– Ты что, совсем офонарела?! –разбудил меня громкий голос Каролины.

Она стягивала с себя платье и с возмущениемсмотрела на меня.

– Сколько времени? – спросила я.

– Шесть утра. Ты хоть понимаешь, чтовчера натворила? Убежала, никого не предупредив. Сорвала всю программу! Хозяинрвет и мечет. Ты только подумай, чем это тебе грозит!

Каролина легла на соседнюю кровать и закинуланоги на стенку.

– Представляешь, – не сбавляя тона,сказала она, – я после работы стала тачку ловить. Иномаркаостанавливается. Я говорю, куда мне надо, а он меня оглядел, словно я шалавакакая-то, и тут же выдает, что он, мол, деньгами не берет, а только натурой.Козел! Я его на хрен послала! Бывают же такие гады! Дашка, ты что, плачешь, чтоли?

Я смахнула слезы и, стараясь казатьсяравнодушной, произнесла:

– Глеб женится...

– На ком? На тебе?

– На деньгах, – вздохнула я. –Правду говорят, что деньги всегда идут к деньгам.

– Ну и не расстраивайся! Мне его морданикогда не нравилась. Он если и женится, то недели на две, не больше.

– Просто как-то гадко на душе. Как будтов нее плюнули, а тряпки, чтобы вытереть этот плевок, под рукой не оказалось...

– Если ты потеряла Глеба, это еще незначит, что ты должна потерять работу! Сегодня тебе придется изряднопостараться, чтобы заслужить прощение хозяина. Придумай что-нибудь весомое,скажи, что это было в первый и последний раз. Если ты потеряешь работу, то тебенечем будет платить за жилье. В стриптиз-барах на окраинах платят жалкиекопейки, да и туда трудно попасть. Соври, что у тебя начался приступаппендицита и ты не хотела привлекать к себе внимание. Поэтому поймала такси,доехала до ближайшей больницы и обратилась к врачу, но потом тебе полегчало, тыиспугалась и сбежала из больницы...

– Что-нибудь придумаю, не волнуйся.

– Кстати, Глеб Глебом, но тобойзаинтересовался просто обалденный мужчина. Прилично одет и при бабках. Он такрасстроился, когда ты не вышла танцевать! Я думаю, это то, что тебе надо. С нимты очень быстро забудешь о Глебе и хоть немного развеешься. Если бы ты видела,какие на его руке шикарные золотые часы с плавающими бриллиантами! Круче, чем утвоего Глеба! Клевый мужичок! Я ему дала твой адрес и телефон.

От услышанного у меня потемнело в глазах. Явскочила и принялась кругами ходить по комнате. Каролина с испугом смотрела наменя.

– Этот мужик сидел за последним столикомсправа? – спросила я.

– Точно. Он тебе еще коктейль за сорокбаксов заказал. Ну как, здорово я тебе удружила?

– Удружила так, что нарочно непридумаешь. Послушай, ну кто тебя просил давать мой адрес и телефон?! –взорвалась я, испытывая желание немедленно запустить в Каролину чем-нибудьтяжелым.

– Даша, но я же хотела как лучше!Думаешь, я не знала, что у вас с Глебом ничего серьезного не будет?! Дуракупонятно, что он держал тебя для постели, и все. Я это чувствовала с самогоначала ваших отношений. Кобель чертов! Мне просто тебя было жаль. Вбила себе вголову, что он тебя любит и хочет жениться, аж тошно было, ей-богу!

– Не твое дело, – резко осадила еея. – Ты лучше за своими мужиками следи, а моих обсуждать не надо. У тебямозги, как у курицы! Как ты вообще можешь судить о мужиках, если у тебя ниодного постоянного не было! Не лезь в мою жизнь, понятно?! Это моя жизнь, и яне нуждаюсь в твоей помощи!

На глазах у Каролины выступили слезы. Онаотвернулась к стене и обиженно произнесла:

– Да пошла ты к черту! Мне вообще на тебянаплевать! Хотела ей сюрприз сделать, мужика нормального подкатить, а она мнетакое устроила!

– Себе подкатывай!

Я надела легкую рубашку, натянула обтягивающиеджинсы, схватила свою сумку и выбежала из квартиры. Дура набитая, как она моглаоставить мой адрес!

Поймав такси, я поехала к Тамарке в больницу.

У входа в реанимацию стояла пожилая медсестра.

– Я к Тамаре, – обратилась я кней. – К той, в которую плеснули серной кислотой.

– Девушка, вы на часы смотрели? –недовольно произнесла она.

– Смотрела, а в чем, собственно, дело?

– Семь часов утра! О каких визитах можетидти речь? У нас пересменка. И вообще, к вашему сведению, в реанимационноеотделение никому, кроме родственников, заходить не положено.

– У меня работа ночная, а днем мненекогда. Днем я сплю. А насчет родственников, так они у нее далеко, на Украине.Когда приедут, не знаю.

– Ладно, проходи уж, тольконедолго, – вздохнула медсестра и пропустила меня. – Там уже сидят двоеиз вашего стриптиз-бара. Тоже ночные работники...

Я зашла в реанимацию и сразу увидела Пашку соСлавиком. Они сидели у Тамаркиной кровати и молчали. Тамарка лежала в окружениидорогой аппаратуры, как кокон, обмотанная бинтами. Наклонившись к ней, я тихо произнесла:

– Тома, это я, Даша, ты меня слышишь?

– Ничего она не слышит, – вздохнулСлавик.

– Почему?

– Ее накачали наркотиками, и она спит.Сама посуди, смогла бы она вынести такую боль в нормальном состоянии.

Я смахнула слезы и прошептала:

– Господи, как же несправедлива судьба.Но почему именно она? Она ведь и так хлебнула лиха! Должна же быть хотькакая-то компенсация за прежние страдания. За что бог решил ее добить? Оначудом выжила на чужой земле и так жестоко пострадала на собственной...