– Даша, на выход, – произнесведущий, слегка приоткрыв дверь.

Я встала и направилась к выходу. Постояв паруминут за кулисами, дождалась, пока заиграла музыка, и вышла на сцену. Я сдетства безумно любила танцевать. Когда мне исполнилось семь лет, мама отдаламеня в хореографическое училище. Когда я закончила его, устроиться на работуоказалось проблематичным. Пришлось довольствоваться сценой с блестящимметаллическим шестом...

Танцуя, я попыталась всмотреться в лица людей,сидящих за столиками, но это оказалось невозможным. Глаза слепили отблески открутящихся зеркальных шаров. Вчера здесь выступала Тамарка... Я постараласьотогнать от себя дурные мысли и полностью отдалась танцу. Я была похожа наптицу, страстную, сильную птицу, исполняющую брачный танец... И тут япочувствовала чей-то недобрый взгляд. Он, как шило, просверлил меня, почтилишив сил. Мне хотелось закричать что есть сил, но кричать было бы глупо,потому что я не знала, с какой стороны исходит опасность, ведь я не виделалиц...

Когда танец закончился, я осталась в однихтоненьких плавках, чисто символически прикрывающих аккуратно подбритый лобок.

Поклонившись, я собрала разбросанные вещи иушла за кулисы. Пройдя в гримерную, плюхнулась на диван и поджала ноги. Дверьоткрылась, и в гримерку влетел ведущий.

– Сколько раз я тебя предупреждал, чтобыты не собирала разбросанную одежду, – недовольно сказал он. –Достаточно поклониться и убежать. Дальше выхожу я и рассказываю анекдоты. Покавсе смеются, собираю твою одежду и приношу тебе. Ты зачем ломаешь мне всюпрограмму, ведь сценарий давно утвержден? Может, у тебя с мозгами туго?

– Ладно, не кипятись. Я слишком плохосебя чувствовала и опять все забыла, – пробурчала я. – Просто мнепоказалось, что в зале сидит какой-то ублюдок, который запросто может плеснутьв меня кислотой.

– Тебе вообще не должно ничего казаться.Твое дело танцевать, все остальное – наша забота.

– Хорошо же вы заботитесь о нашейбезопасности. Вчера вашей «заботой» наша Тамарка стала инвалидом! – невыдержала я.

– Я бы тебе посоветовал не обсуждать этутему, иначе ты у меня выпросишь! К нам каждый день по двадцать девчонокприходят, и все хотят на твое место. Не забывай об этом, дорогая!

– Я работаю здесь три года. Ты тоже обэтом не забывай. Это что-то значит. Да и вообще, какого черта ты со мнойразбираешься! Ты кто, хозяин, что ли?! Ты всего лишь ведущий, а гонору – хотьжопой ешь!

– Ты хочешь, чтобы я накапал хозяину, какты сорвала мне номер, лишив возможности прочитать комиксы по поводуразбросанного женского белья? Я думаю, ему это будет интересно послушать...Кроме того, я могу сказать, что в перерывах между номерами вы с Каролинойхлещете бренди бутылками. Между прочим, за счет заведения. Ему это тоже будетинтересно узнать. Когда в последний раз вы танцевали на трезвую голову?

– А ты когда в последний раз читал своианекдоты на трезвую голову? – не растерялась я. – Будем надеяться,что ты не конченый стукач.

– Ладно, с тебя сто баксов за срыв моеговыступления, – скорчив гримасу, сказал он. – Я думаю, что это тебянемного отрезвит и улучшит память. А теперь быстро приведи себя в порядок, тебяждут за самым дальним столиком в правом углу.

Ведущий перевел взгляд на новенькую:

– Ну, давай, Катерина, покажи, на что тыспособна. Это твой дебют.

Новенькая перекрестилась и вышла из гримерки.Я натянула обтягивающее черное платье, расшитое бисером, и надела туфли навысоких каблуках. Если этот козел не пошутил, сто баксов с зарплаты для меняочень существенно. Теперь придется крутить клиентов на коктейли по полнойпрограмме, для того чтобы отыграть их обратно. Спустившись в зал, я прошла мимотомно улыбающейся Каролины, сидевшей с довольно пожилым мужичком ухоженного вида,к дальнему столику и, к своему глубокому удивлению, никого там не обнаружила.

– Дашуля, садись. Клиент в туалетвыскочил. Ждал тебя, ждал, аж не выдержал, бедный, – подмигнула мнеофициантка и стала убирать грязную посуду. Я присела на краешек стула итоскливо посмотрела на нее.

– Маринка, кто тут хоть сидит-то?Какой-нибудь старикашка-извращенец?

– Скажешь тоже! Нормальный мужик. Видишь,сколько поназаказывал, словно из голодного края. Сразу видно, что при деньгах.Пришел один и специально заплатил за то, чтобы к нему больше никого неподсаживали. Сама знаешь, так только одни кошельки делают. Даша, а ты на меняне обиделась?

– За что?

– Ну, за то, что я на Тамаркино лечениеденьги не сдала. Понимаешь, у меня у самой сейчас финансовых проблем выше крыши.Муж, поганец такой, к другой ушел! Ребенок болеет, да еще мать парализованнаяна руках. Сейчас каждая копейка на счету, пойми правильно. Я к Тамарке всегдахорошо относилась, ты же знаешь. Просто с деньгами сейчас полный напряг.

– Ладно, не распинайся, –безразлично махнула я рукой. – Кто посчитал нужным, тот и сдал.

– Тебе хорошо говорить! Ни семьи, нидетей... Живи в свое удовольствие и трать деньги только на себя! А мне материна лекарства деньги нужны, ребенка обуть, одеть надо. Скоро в первый класс пойдет.На такси каждый день надо, а живу я в Долгопрудном, сама посуди, сколько тудакаждый день на такси. Хочу на машину скопить, да никак не получается...

– У вас там что, в Долгопрудном,ресторанов нет, чтобы поближе на работу добираться?

– Рестораны-то везде есть, только мест ненайти, сама знаешь. Я имею в виду хлебных мест. Посудницей или поломойкой –пожалуйста, а мне хочется не только зарплату получать, но и черную наличку вкармане всегда иметь. Как правило, в таких заведениях, как наше, клиенты всегдащедрые, не только на чай дают, но и счета никогда не проверяют. Правда, сейчаснамного хуже стало. Раньше хоть можно было домой продукты таскать. Мы с поваромвсегда в паре работали, да так чисто, что ни одна комиссия не подкопается.Контрольные порции с нужным весом всегда под рукой были. Я, бывало, домой такиесумки таскала, что надорваться можно было. А потом, когда новый хозяин пришел,он эту лавочку быстро прикрыл. После работы на выходе сумки и пакеты тактщательно проверяют, что ничего не вынесешь. На работе ешь сколько хочешь, авыносить ничего не получается. Да и есть много тоже нежелательно. Сама знаешь,когда каждый день на кухне торчишь – аппетита вообще нет, да и вес набирать нехочется. Набрать просто, а скинуть целая проблема.

Я посмотрела на часы и пожала плечами.

– Может, он больше не придет? Сколькоможно в туалете сидеть?!