фейри возбуждаются, думая обо мне и одновременно засовывая фаллоимитатор с рогом пегаса туда, где не светит солнце.

Я перевернул коробку и обнаружил приклеенную к боковой стороне записку, которая до сих пор не была открыта. Имя Тори было нацарапано на лицевой стороне, что заставило меня задуматься, знала ли она вообще, что эта вещь здесь — но кто мог проникнуть в ее комнату, чтобы оставить это для нее? Я сильно сомневался, что Джеральдина купила бы ей это.

Любопытство взяло верх, и я вскрыл записку, решив, что обвиню в этом Венеру, если Тори разозлится из-за этого, когда вернется.

Моя дорогая королева,

Уход за собой во время горя имеет первостепенное значение, поэтому я приготовил для вас этот подарок, чтобы помочь вам пережить этот шторм. Небольшое удовольствие может быть очень глубоким, когда твои щели забиты болью, и я надеюсь, что этот маленький кусочек облегчения поможет вам пережить темные и одинокие ночи.

Пожалуйста, не стесняйтесь приходить ко мне, когда вам это понадобится. Я буду ждать, чтобы разграбить ваши сокровенные тайники, когда вы этого захотите.

Ваш верный слуга,

Брайан Вошер

Я должен был, блядь, знать.

За дверью раздался стук, и я выбросил набор секс-игрушек Дариуса из рук, словно он обжег меня, коробка упала на пол лицом вниз как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и Розали Оскура наполовину втащила Сета в комнату.

— Вот то, что ты искал, cucciolo sciocco (п.п. глупый щенок), — прорычала она, откидывая свои каштановые волосы через одно плечо, когда Сет, привалившись к стене, хмуро уставился на нее. Он был без рубашки, его наполовину сбритые волосы были растрепанны и ниспадали на лицо так, что мне захотелось убрать их назад, чтобы лучше видеть тепло его карих глаз.

— Я должен бросить тебе вызов за это дерьмо, — рычал он, казалось, даже не замечая меня. — Я должен прийти за тобой, забрать твою стаю и сделать ее своей, и тогда им придется слушать все мои замечательные советы, и их не будут сдерживать твои изворотливые уловки.

Розали зарычала, ее глаза сверкнули серебром, когда она направилась к нему, и я вскочил на ноги, встав у нее на пути.

— Что происходит? — потребовал я.

Она застыла на месте, взгляд охотницы метнулся ко мне, словно она могла вцепиться мне в горло, но потом она расслабилась и пожала плечами, изображая невинность, обернутую грехом. Эта девушка была проблемой с большой буквы, и я начинал думать, что ни Сет, ни я не имеем ни малейшего представления о том, как с ней справиться, не говоря уже о том, чтобы разгадать ее дальнейшие действия.

— Твой мальчик решил пригласить себя на оргию, которой моя стая предается на пляже, — сказала она, проводя пальцем по пряди эбеновых волос, прислонившись к дверной раме.

— Он… что? — спросил я, мое горло сжалось при этом слове, и что-то острое кольнуло меня в груди.

— Я нужен им, — огрызнулся Сет позади меня, но я не мог смотреть на него, я скрежетал зубами, пытаясь скрыть свои чувства, даже когда они дробились в его кулаке и разлетались по комнате от ветра, такого же дикого, как и он сам. — Я ничего не могу поделать, если Венера потребовала моего участия.

Розали громко ворчала. — Они бы приветствовали твое участие, stronzo (п.п. мудак), но ты же не предлагал им свой член, не так ли?

— Какого хрена он тогда им предлагал? — потребовал я, мои слова практически перешли в крик, даже когда я пытался сдержать себя.

— Советы, — усмехнулась Розали, ее сузившиеся глаза метнулись через мое плечо к Сету, который громко запыхтел.

— Они нуждались в этом, — рявкнул он. — Они двигались не в такт, и я видел только одного парня, который касался более чем одного человека — ты не можешь называть это оргией, если это просто кучка пар, трахающихся на одной линии. Нужен уровень пересечения, которого они не достигли. Я хотел увидеть член в заднице парня, чей член находился на глубине восьми дюймов, третьего парня, чей рот находился на девушке, пока она принимала его в обе дырки, в то время как две другие девушки трахали друг друга пальцами и играли с яйцами. Это просто позор!

Розали бросила на меня взгляд, который, казалось, говорил, что это моя проблема, и я наконец обернулся, взглянув на Сета через плечо.

— Так ты… не присоединялся к ним? Ты просто пытался направлять их? — спросил я, собирая его слова воедино.

— Да, я пытался быть дирижером оргии, я размахивал палочкой и все такое, чтобы им было легче выполнять мои приказы. И у них могло бы что-то получиться, если бы они все не начали сучиться и плакать, а потом звать своего альфу на помощь. Я помогал им, Кэл! Я был им нужен! Их Альфа даже не присоединилась к ним! Они сказали, что она уже получила от них то, чего хотела, но какой настоящий Альфа не находится в глубине яиц, пока последний оргазм не прокатится по группе, Калеб? Альфа должен быть первым и последним, кто кончает с бесчисленным количеством оргазмов между ними, а не просто каким-то начинающим пиршество, который выбывает после шести жалких оргазмов!

Розали выдохнула через нос и бросила на меня острый взгляд.

— Он сказал моей стае, что причина, по которой я не присоединяюсь, в том, что они не работают на должном уровне, — отчеканила она. — Мне не нужна головная боль от того, что я пытаюсь утешить всю свою стаю, в то время как они все становятся ультра-сабами для меня в какой-то бессмысленной попытке получить меня, но это то, что он сделал — я буду иметь дело с последствиями этого в течение нескольких месяцев.

— И тебя интересуют только Альфы, — пробормотал я, вспомнив эту ее особенность, когда в моем сознании вспыхнуло воспоминание о том, как я и Сет одновременно владеем ее телом, и она ухмыльнулась, словно тоже вспомнила об этом.

— Так вот почему ты привела меня сюда и исцелила от моей чертовой выпивки? — неожиданно потребовал Сет. — Потому что ты снова хочешь его и меня? Ты тоже этого хочешь, Кэл? Разнообразить все? Вернуть девушку в этот микс?

— Нет, блядь, — сказала Розали, прежде чем я успел произнести хоть слово. — Я повеселилась с вами, мальчики, но я не terzo incomodo (п.п. третий лишний). Сегодня с материка прибыли новые повстанцы, и среди них был один Мантикорец, желающий сразиться со всем миром. Я планирую пойти посмотреть, трахается ли он так же хорошо,