Услышав это, Фын-цзе вспыхнула от гнева и приказала:

– Всех женщин, которые дежурили ночью, связать и передать военным властям! Пусть их хорошенько допросят!

Раздались вопли, причитания, и все провинившиеся взмолились о пощаде.

Если вы не знаете, удалось ли этим людям избавиться от наказания и куда девались пропавшие вещи, загляните в следующую главу.

Глава сто двенадцатая, в которой повествуется о том, как Мяо-юй при жизни постигло великое несчастье и как охваченная безумием наложница Чжао собралась уйти в потусторонний мир

Итак, Фын-цзе приказала связать женщин, дежуривших ночью, и передать их военным властям для допроса. Женщины, бросившись перед нею на колени, умоляли о прощении.

– Бесполезно! – кричали им Цзя Юнь и Линь Чжи-сяо. – Господин Цзя Чжэн, уезжая, наказывал хорошенько смотреть за домом! Раз вы провинились – извольте отвечать! Никто за вас не станет заступаться! Если вину свалить на сына Чжоу Жуя, будет неудобно госпоже Ван, так как Чжоу Жуй – ее старый слуга. Да и другие ее слуги попадут под подозрение!

– Да чего с ними разговаривать?! – задыхалась от гнева Фын-цзе. – Пусть уведут! Властям заявите, что пропали вещи, принадлежавшие старой госпоже, а какие именно, мы узнаем у старших господ. Когда господа возвратятся, составим опись всего пропавшего и пошлем в ямынь. В ямынь по гражданским делам мы тоже сообщим обо всем!

Цзя Юнь и Линь Чжи-сяо поддакнули ей и вышли.

Си-чунь не осмеливалась вступать в разговор, она только плакала и приговаривала:

– Никогда мне не приходилось видеть ничего подобного! И нужно же было, чтобы именно на меня и Фын-цзе свалилось такое несчастье! Как мне теперь показаться на глаза господину и госпоже?! Они скажут, что оставили дом на меня, а я не смогла усмотреть! Какой позор!

– Разве все зависело только от нас? – возразила Фын-цзе. – Виноваты в первую очередь сторожа!

– Тебе хорошо говорить! – вскричала Си-чунь. – Ты больна, и с тебя никто не спросит. А как быть мне? Это моя золовка подговорила старшую госпожу оставить меня присматривать за домом! Погубила я свою репутацию!

Си-чунь горько зарыдала.

– Не только ты, – сказала ей Фын-цзе. – Если говорить о репутации, то она у нас у всех пострадала! Как послушаешь тебя, совсем невмоготу становится!

В это время со двора послышался шум.

– Я же говорил, что эти монашки приносят одни несчастья! – кричал кто-то. – У нас в семье Чжэнь их даже на порог не пускали! А здесь все иначе! Вчера едва успели вынести гроб с телом старой госпожи, как какая-то монашка упорно хотела пройти в дом! Я ее не пускал, но старухи, что присматривают за воротами, обругали меня и стали просить монашку, чтобы она вошла. Они открыли калитку, и я не знал, заперли ли ее потом. Меня это очень беспокоило, и я не мог уснуть до четвертой стражи. Вдруг поднялся шум, я бросился во двор, но ворота были заперты, и мне никто не хотел открыть. Когда крики усилились, я выломал ворота и увидел чужих людей во дворе. Я выскочил и стукнул одного дубинкой так, что убил его. Только после этого я узнал, что попал во двор четвертой барышни Си-чунь, и монашка как раз была здесь! Еще не рассвело, а монашка улизнула! Разве это не доказывает, что именно она привела разбойников?!

– Кто там болтает, забыв о приличии? – вскричали Пин-эр и другие служанки. – Барышня здесь, а он расшумелся!

– Разве вы не знаете, что он из семьи Чжэнь? – удивилась Фын-цзе. – Это тот самый слуга, которого Чжэни прислали к нам!

Слова Бао Юна смутили Си-чунь.

– О какой монашке он болтает? – спросила девушку Фын-цзе. – Или ты взяла к себе жить монашку?

Си-чунь вынуждена была рассказать, как ее навестила Мяо-юй и как она оставила ее играть в шахматы, чтобы скоротать ночь.

– Так это была она? – издала удивленный возглас Фын-цзе. – И как только она согласилась остаться? В таком случае разговаривать не о чем! Нужно сказать этому крикуну, чтобы он держался потише и не болтал, не то господин Цзя Чжэн проучит его!

Си-чунь думала о случившемся, и ей стало так страшно, что хотелось убежать. Хотя Фын-цзе самой было тяжело, но она беспокоилась за Си-чунь и просила ее никуда не уходить.

– Пусть соберут оставшиеся вещи, – приказала Фын-цзе. – Люди постерегут их!

– Лучше подождать, пока чиновники из ямыня закончат расследование, – предложила Пин-эр, – а потом соберем. Кого-нибудь послали сообщить господину о происшествии?

– Спроси у старух-служанок! – отозвалась Фын-цзе.

Вскоре посланная к старухам служанка возвратилась и сообщила:

– Господин Линь Чжи-сяо ехать не может, слугам тоже отлучаться нельзя, пока не закончится расследование, поэтому пришлось поехать второму господину Цзя Юню.

Фын-цзе кивнула, села рядом с Си-чунь и погрузилась в размышления.

Как вы уже догадались, шайку разбойников, о которой шла речь выше, привел Хэ Сань. Разбойники похитили из дома золото, серебро, драгоценности, а затем, уверенные, что никто им не помешает, хотели обворовать жилые комнаты на западной стороне. Подойдя к одному из освещенных окон, они заглянули внутрь и увидели двух красивых девушек: барышню и монахиню. Разбойники жизнью не дорожат – они хотели тут же вломиться в дом и овладеть девушками, но в этот момент на них бросился Бао Юн, и они, прихватив с собой награбленное, обратились в бегство. Они даже не заметили, что Хэ Сань куда-то исчез.

Выбравшись из дворца Жунго, они скрылись в притоне укрывателя краденого. На следующий день они навели справки и узнали, что Хэ Сань убит, а о грабеже сообщено в военный и гражданский ямыни. Посоветовавшись между собой, разбойники решили убраться отсюда, чтобы успеть присоединиться к морским пиратам, пока не вышел указ об их аресте и они еще могут беспрепятственно проезжать через заставы и переправы.

Но главарь разбойников оказался храбрецом.

– Уехать успеем, – сказал он, – я не покину этих мест без той монахини. До чего ж красива! Из какого только монастыря вырвалась эта пташечка?

– Ай-я! Вспомнил! – закричал один из разбойников. – Это настоятельница из «кумирни Бирюзовой решетки», принадлежащей семье Цзя! Помнишь, у них во дворце заболел какой-то Бао-юй? Никто не мог его вылечить, а потом неожиданно нашелся врач. И ты знаешь кто? Та монахиня!..

– Сегодня будете скрываться здесь, – решил главарь разбойников. – А утром нарядитесь купцами и проскочите через заставу. Я немного задержусь! Будете ждать меня на «склоне Двадцати ли»!

После этого разбойники разделили между собой добычу.

В это время Цзя Чжэн и другие, сопровождая гроб с телом покойной,