Женщины-служанки послали сообщить ему:

– На тетушку Чжао нашло наваждение, третий господин Цзя Хуань сейчас возле нее и не может прийти.

– Ерунда! – ответил Цзя Чжэн. – Нужно ехать домой!

По его распоряжению все мужчины тотчас же собрались в путь.

А наложница Чжао все безумствовала, и никто не мог ее успокоить.

Госпожа Син, опасавшаяся, как бы наложница не наговорила лишнего, приказала:

– Пошлите к ней еще нескольких служанок, а мы уезжаем! Как только прибудем в город, пришлем врача!

Госпожа Ван, не любившая наложницу Чжао, ни во что не вмешивалась, стараясь остаться в стороне. Однако Бао-чай, чуткая и добрая, несмотря на то что наложница Чжао когда-то пыталась погубить Бао-юя, все же наказала наложнице Чжоу хорошенько о ней заботиться. Наложница Чжао, которой тоже не чужда была доброта, очень этим растрогалась.

– Я тоже останусь здесь, – заявила Ли Вань.

– Это не обязательно, – возразила госпожа Ван.

Все стали собираться в путь.

– А мне можно уехать? – спросил Цзя Хуань.

– Дурак! – обругала его госпожа Ван. – Неужели ты не понимаешь, что тебе уезжать нельзя? А если с матерью что-нибудь случится?

Цзя Хуань ничего не сказал.

– Дорогой брат! – обратился к нему Бао-юй. – Тебе уезжать нельзя! Как только я приеду в город, сразу пришлю тебе в помощь слуг!

После этого все сели в коляски и отправились домой. В кумирне остались только наложница Чжао, Цзя Хуань, Ин-гэ и несколько служанок.

Цзя Чжэн и госпожа Син первыми возвратились домой и еще раз оплакали покойную. После этого Линь Чжи-сяо привел к ним слуг, и все они опустились на колени перед господами.

– Убирайтесь! – закричал на них Цзя Чжэн. – С вами я поговорю завтра!

В этот день Фын-цзе чувствовала себя особенно плохо, несколько раз теряла сознание и не выходила из дому. Встречала Цзя Чжэна только Си-чунь; увидев, что Цзя Чжэн рассержен, она покраснела от стыда и снова расстроилась.

Госпожа Син даже не взглянула на нее, госпожа Ван взяла за руку Бао-чай, намереваясь пойти с ней во внутренние покои. Ли Вань тоже ушла с ними. Только госпожа Ю не выдержала и, желая уколоть девушку, насмешливо произнесла:

– Спасибо тебе, девочка! Ты замечательно смотрела за домом!

Си-чунь не ответила ни слова и еще сильнее покраснела.

Бао-чай бросила госпоже Ю выразительный взгляд, и та замолчала. После этого все разошлись по своим комнатам.

Глядя им вслед, Цзя Чжэн только вздохнул. Вернувшись к себе в кабинет, он опустился на циновку, позвал Цзя Ляня, Цзя Жуна и Цзя Юня и дал им несколько указаний. Когда они выходили, Бао-юй хотел остаться с Цзя Чжэном, но тот махнул ему рукой.

– Не нужно, иди!

Что касается Цзя Ляня, то он не отходил от своей матери.

За всю ночь больше не произошло ничего, о чем стоило бы упоминать.

На следующее утро Линь Чжи-сяо явился в кабинет Цзя Чжэна и опустился на колени. Цзя Чжэн расспросил его, что ему известно о грабителях. Линь Чжи-сяо сообщил, что в грабеже замешан сын Чжоу Жуя, которого нашли убитым.

– Приходили из ямыня и арестовали Бао Эра, – затем сообщил Линь Чжи-сяо. – У него были найдены вещи, которые значатся в списке пропавших. Его под пыткой допрашивают, чтобы он указал, куда скрылись разбойники.

– Какой неблагодарный этот раб! – возмутился Цзя Чжэн. – Забыл о милостях и вздумал обворовывать своих хозяев!

Цзя Чжэн был так рассержен, что велел слугам немедленно поехать в кумирню за город, связать Чжоу Жуя и доставить в ямынь для допроса.

Линь Чжи-сяо все еще смиренно стоял на коленях.

– Ты чего? – спросил Цзя Чжэн.

– Я заслуживаю смерти! – вскричал Линь Чжи-сяо. – Но прошу вас, пощадите меня, господин!

В это время появились Лай Да и несколько других управляющих; они вручили Цзя Чжэну счета, в которых значились расходы на похороны матушки Цзя.

– Передайте эти счета Цзя Ляню, – распорядился Цзя Чжэн. – Пусть проверит их и доложит мне!

Потом он крикнул, чтобы Линь Чжи-сяо уходил.

Вошел Цзя Лянь, опустился на одно колено перед Цзя Чжэном, потом наклонился к его уху и что-то прошептал.

– Глупости! – вытаращив глаза, вскричал Цзя Чжэн. – Если деньги украли воры, разве можно требовать возмещения со слуг?

Цзя Лянь покраснел, но промолчал. Однако и уходить он не решался.

– Как чувствует себя Фын-цзе? – спросил Цзя Чжэн.

– Мне кажется, она безнадежна, – ответил Цзя Лянь, снова опускаясь на колени.

– Я и не предполагал, что наша семья окажется столь несчастной! – со вздохом произнес Цзя Чжэн. – Мать Цзя Хуаня тоже заболела, и неизвестно, что с ней!

Цзя Лянь молчал.

– Прикажи, чтобы к ней послали врача, – распорядился Цзя Чжэн, – пусть осмотрит ее!

Цзя Лянь поддакнул ему, вышел и распорядился, чтобы в «кумирню Железного порога» отвезли врача.

Если вы не знаете о дальнейшей судьбе наложницы Чжао, прочтите следующую главу.

Глава сто тринадцатая, повествующая о том, как, раскаиваясь в своих грехах, Фын-цзе доверилась деревенской старухе и как, избавившись от чувства неприязни, любящая служанка проявила жалость к странному юноше

Сейчас речь пойдет о наложнице Чжао, которая, оставшись в кумирне на попечении нескольких людей, все более безумствовала. Служанки перепугались не на шутку. Две женщины держали наложницу под руки, а она, стоя на коленях на полу, не переставала кричать и плакать.

Иногда она ползала по полу и умоляла:

– Убейте меня! Краснобородый повелитель, я никогда больше никому не причиню зла!

А то, сложив руки, она жаловалась, что ей больно, глаза ее выкатывались из орбит, изо рта шла кровь, волосы растрепывались. В такие минуты никто из служанок не решался к ней приблизиться.

Когда наступил вечер, голос наложницы Чжао звучал особенно мрачно, напоминая вой демонов. Женщины в ужасе шарахались от нее – пришлось позвать на помощь нескольких мужчин. Наложница Чжао лишилась чувств, но вскоре пришла в себя. Всю ночь она бушевала, а на следующий день умолкла. Лицо ее исказила гримаса, платье на груди было разорвано. Она не произносила ни слова, но все понимали, что она испытывает невыразимые страдания.

В самый критический момент появился врач. Едва взглянув на наложницу Чжао, он не стал исследовать ее пульса и только промолвил:

– Готовьте все для похорон!

– Господин, вы бы хоть пульс прощупали! – стали просить его служанки. – Тогда мы знали бы, что доложить госпоже!

Доктор взял руку больной, но пульса уже не было. Цзя Хуань зарыдал, и все стали утешать его, позабыв о наложнице Чжао, которая, босая, со всклокоченными волосами, лежала мертвая. А наложница Чжоу про себя подумала:

«Так кончают