с высокими голенищами, за каждым из которых я пристроил по острому кинжалу. Ну, так паломники тоже разные бывают. Одни возвращаются из святых мест, а другие только грехи копят. Чтобы отмолить потом. Все скопом…

Глава 18

К стенам Белой крепости подошел, как и рассчитывал, с последними закатными лучами. Стражники нет-нет, да и поглядывали на бойницы западной башни, ожидая, когда те почернеют. Что будет означать наступление позднего вечера и времени закрытия ворот. Для опоздавших путников — ночевку за пределами города, для жителей Ак-Кермена — окончание всех дел, а самих стражникам — долгожданную смену караула. Естественно, что все они мыслями уже были далеко от ворот. Кто-то думал о ждущем его у домашнего очага ужине, кто-то торопился в казарму, к незавершенной партии в кости, а кто-то уже предвкушал нежные объятия веселой подружки. Да мало ли приятного ждет человека после службы? Меня лично устраивал любой вариант, главное — стражам было глубоко плевать на одинокого пилигрима, то бишь, дервиша — усталой, старческой походкой ковыляющего по подъемному мосту.

И не только стражникам. Даже мытарь, собирающий налог за вход в город, и тот поглядел на меня с ленцой и отвернулся, понимая что кроме горсти вшей с богомольца ему все равно ничего не собрать.

Спасибо, родной… После такой рекламы, прочие стражи порядка и вовсе перестали меня видеть. Будто я в одно мгновение превратился в бесплотный дух. Вот что значит спецодежда! Не зря умные воры ходят на дело в робах служащих электросетей, газовщиков или сантехников. Люди их просто не замечают.

Согласно первоначального плана, я собирался сразу же отправиться к Кара-мурзе, но что-то меня насторожило. Была какая-то нестыковка в том, что рассказали присланные им люди и тем, что видел я сам. Как в игре «найди десять различий». Вот только понять, что именно разбудило мою паранойю, я пока не мог. Сказывался недостаток сравнительного материала. Ведь в Ак-Кермене я всего лишь второй раз. Причем, в тот первый, тоже особенно по сторонам не глядел. Проехал ворота, а дальше следовал за проводниками, больше следя за тем, не выскочит ли из-за угла какой-нибудь нежданный «комитет по встрече», чем осматривая достопримечательности. И все же, чего-то в картинке явно не доставало.

— Простите, уважаемый, да хранит Аллах вас и ваших родных, — я настолько расхрабрился, что сам подошел к одному из стражников. Самому молодому на вид, соответственно, чисто теоретически, более наглому и глупому. — Не снизойдете ли вы ответить нищему страннику на один вопрос?

— Проваливай, попрошайка… — брезгливо отодвинулся тот. — Я не подаю.

— О, высокочтимый и храбрейший воин, разве я посмел бы просить денег у того, кто зарабатывает их, защищая жизни других? Меня другое интересует…

— За воротами ступай сразу налево и иди вдоль стены. Как выйдешь к конюшням, там спросишь любого. А если принюхаешься, то и сам учуешь, где приют для нищих… — рассмеялся тот, демонстративно зажимая ноздри пальцами.

Это да, разило от меня качественно. Мелисса сама постаралась. Видимо, в отместку, что я не взял ее с собой.

— Ваша мудрость не знает границ, о храбрейший из храбрых. Благодарю за подсказку. И вы вдвойне сделаете меня счастливым, если скажете, как давно в этом величественном городе казнили преступников?

— Тебе это зачем? — подозрительно прищурился стражник?

— Я обет дал… Пока дойду до Мекки, помолиться Аллаху, за каждую заблудшую душу. Но вы же понимаете, уважаемый, что молиться за казненных месяц или полгода тому бессмысленно. Молитвой можно помочь лишь тому, кого похоронили не далее чем седмицу тому. И я не могу идти дальше, пока не исполню обет.

— А-а-а… — протянул тот. — Тогда тебе не повезло, дервиш. Должны были казнить одного гяура, но Великий хан, в безграничной своей милости, передумал и пощадил уруса.

— Гяуры меня не интересуют. Их души сразу отправляются в Ад, и никакая молитва не спасет этих грешников. Я молюсь только за правоверных.

— Понимаю… и могу утешить. Очень скоро у тебе будет богатый выбор грешников. Нам ничего не говорят, но не зря Махмед-Гирей вместе со всей семьей покинул город. А на следующий день из Перекопа скрытно подошла вторая орта янычар и полсотни нукеров. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что готовится, верно?

Спасибо тебе, конечно, но это слишком огнеопасная тема, чтоб продолжать ее.

— Дела мирские меня не интересуют, доблестный воин. Пойду, в приют… Если в городе нет казненных, может, найду хотя бы того, кто покинул мир не по своей воле? Аллах милостив…

— С этим проще, — согласился стражник. — В нищих кварталах ни одна ночь без поножовщины не обходится. Да и на невольничьем рынке всякое случается.

Он еще что-то продолжал советовать, но я только поклонился пониже, заметив, что остальные стражники начали обращать на нас внимание, и поковылял дальше.

Итак, что я узнал? Первое — мой побег, как и побег Булата скрыли от народа. Второе — Сабудай-мурзу, вопреки тому что нам рассказали, не казнили. Нельзя сбрасывать со счетов вариант тайного умерщвления, но вряд ли Кара-мурза, передавая нам такое известие, умолчал бы о столь важном нюансе. И третье — почему не было сказано ни слова о приходе подкреплений? Орта янычар и полусотня нукеров не та мелочь, которую можно проигнорировать. Эти бойцы, даже без поддержки остального гарнизона, смогут смешать с грязью всю сборную солянку Саин-булат хана и даже не вспотеют. И это в чистом поле! А чем закончится штурм стен, обороняемый отборными воинами? С учетом того, что янычары, в отличие от татар, вооружены мушкетами