Дочитав эти строки, Игнатов посмотрел в ту сторону, куда удалился их недавний собеседник. Но того уже и след простыл.

Выйдя из резиденции к своему кортежу, Шараф Рашидов увидел, что навстречу ему идет Бабрак Кармаль. Они должны были вместе отправиться на стадион Гази, чтобы присутствовать на завершении праздника «Сплоченность и единство» — финальном матче футбольного турнира «Дусти» («Дружба»), где встречались сборная Афганистана и джизакская «Звезда». Однако по тому, как буквально бежал к нему генсек ЦК НДПА, Рашидов понял, что в эти планы вмешались какие-то непредвиденные обстоятельства.

— Салам алейкум, рафик Кармаль. Что-нибудь случилось? — первым начал разговор Рашидов.

Генсек ответил на приветствие, после чего они пожали друг другу руки и по обычаю трижды обнялись. И лишь затем Кармаль ответил на вопрос гостя:

— Только что мне сообщили, что в Кабуле находится девочка, которая выжила после нападения на кишлак Гарсалай под Мазари-Шарифом — Ариана Ширвани. Она вчера приехала сюда из Пули-Хумри, но их колонну обстреляли душманы.

— Она ранена? — не скрывая своего беспокойства, спросил Рашидов.

— Нет, ранен тот советский солдат, который спас ее в кишлаке. Он сейчас находится в военном госпитале, там же и девочка. Я хотел предложить вам навестить их. Вы не против?

— Как я могу быть против этого, рафик Кармаль? — искренне удивился Рашидов. — Мы немедленно садимся в машину и едем!

По дороге генсек рассказал Рашидову все, что успел узнать от своих помощников о злоключениях Ивана Сараева и девочек. А спустя двадцать минут Рашидов, Кармаль и еще несколько человек из их свиты уже были в госпитале. Они поднялись на второй этаж, где располагалась нужная палата. Войдя в нее, они застали Ивана Сараева, лежащего с перебинтованной грудью на кровати, а рядом с ним на стульях сидели две девочки-афганки — одна помоложе, другая постарше, вокруг которых бегал детеныш снежного барса. Здесь же находилась и переводчица, которая прекрасно понимала язык глухонемых.

Увидев, кто к ним пришел, обе девочки встали со своих мест, а Сараев приподнялся на локте. На что Рашидов тут же среагировал:

— Лежи, герой, тебе нельзя шевелиться. И вы девочки садитесь — в ногах правды нет.

Тут же из соседней палаты медсестры принесли несколько стульев, на которые гости и уселись.

— Мы наслышаны о твоих подвигах, Иван, и желаем тебе скорейшего выздоровления, — обратился к раненому Кармаль. — Твоему командованию уже направлен запрос о награждении тебя высокой наградой. Наше правительство тоже не останется в стороне от этого.

— Спасибо, но я делал то, что должен был делать, — ответил солдат. — Вот только ребят жалко.

— Не волнуйся, о них мы тоже не забудем, — пообещал Рашидов. — К сожалению, сейчас у нас слишком мало времени — мы едем на закрытие праздника, на стадион. Поэтому не можем обо всем подробно поговорить. Но мы хотим просить тебя разрешить нам взять с собой твою спутницу — Ариану. Дело в том, что на стадионе будет ее родной брат Арьян, которому будет чрезвычайно радостно узнать, что его сестренка, которую он считал погибшей, объявится там живой и невредимой. Ты не будешь против этого?

— Конечно, пускай едет, — с радостью согласился Сараев. — Только у меня просьба — возьмите туда и Зейнаб.

И солдат кивнул на вторую девушку — дочь курбаши.

— Просьба героя — закон! — сияя улыбкой, ответил Рашидов, поднимаясь со стула.

Когда представительная делегация подъехала к стадиону, до начала матча оставались считанные минуты.

— Мы можем перенести начало игры на полчаса, — внезапно предложил Рашидову генсек ЦК НДПА.

— Зачем, рафик Кармаль? — удивился советский гость.

— Чтобы устроить торжественную встречу брата и сестры.

— Прежде чем сделать это, мы должны посоветоваться с рафиком Красницким — все-таки Арьян играет под его началом.

Согласившись с этим, Кармаль послал своего помощника за тренером. А когда тот пришел и узнал, зачем его позвали, то ответил неожиданно:

— Я понимаю ваше нетерпение, товарищи, и с радостью готов бы разделить его с вами. Однако после такого события вряд ли Арьян сможет сосредоточиться на футболе. Поэтому я предлагаю оставить это событие на кульминацию — когда вы будете награждать участников турнира.

На том они и сошлись, даже не догадываясь о том, чем может быть чревато для них это решение.

Купив роскошный букет у цветочницы, Баграт Габрилянов поймал попутку и попросил отвезти его в горбольницу.

— Что, жену выписывают? — поинтересовался пожилой водитель-узбек у, сияющего во все лицо, Баграта.

— Нет, моя девушка очнулась — долго в коме была, — сообщил юноша.

— На все воля Аллаха! — произнес водитель и надавил на педаль газа.

Когда Баграт вошел в палату, где лежала Тамилла, там находилась ее мама. Увидев, кто пришел, женщина предпочла не мешать молодым людям общаться и оставила их наедине. А Баграт подошел к постели, на которой лежала девушка. И первое, что он услышал от нее, было:

— Как ваша рубашка?

— Какая рубашка? — искренне удивился юноша.

— Та самая, которую вы испачкали мороженым, — ответила девушка, глядя на парня голубыми, как небосвод за окном, глазами.

— Если вы помните даже это, то за ваше здоровье теперь можно не бояться, — улыбнулся Баграт и положил на прикроватную тумбочку свой букет. А затем достал из кармана окимоно и передал его девушке. Та взяла скульптурку в руки и прижала к груди, с благодарностью глядя на того, кто ей вернул это чудо.

В это время по радио зазвучала песня «Умид» композитора Энмарка Салихова в исполнении Батыра Закирова.

— Это моя любимая песня, — призналась девушка.

— Надо же, и моя тоже, — сообщил Баграт.

— Когда же вы успели ее полюбить — мама сказала, что вы приезжий? — удивилась Тамилла.

— Вот за те дни, пока вас искал, и полюбил. И вас… тоже.

Услышав это неожиданное признание, девушка смутилась и отвела глаза в сторону. Но сердце ее в этот момент застучало так сильно, что даже заглушило слова песни, которая продолжала звучать по радио. Чистая и светлая мелодия этой песни вырвалась сквозь раскрытое настежь окно на улицу и унеслась под облака, навстречу утреннему солнцу.

Перед началом игры Геннадий Красницкий подошел к тренеру джизакской «Звезды» Виктору Тихонову и спросил: