бойцы. Конница у склавинов не играла большой роли. Она использовалась для охраны флангов и, для быстрого преследования разбитого и бегущего врага. В большинстве своём склавины были крепкими и упорными пешими воинами.

И вот, в ночи ударил оглушительный раскат грома. И тотчас же, словно по его сигналу обе рати пришли в движение, битва началась. Посреди бушующий природной стихии бушевала стихия людская - две рати сошлись лоб в лоб. Одна стена щитов с лязгом и треском столкнулась с другой. Зрелище было страшное и величественное! В почти кромешной ночной темноте, освещаемой лишь вспышками молний, под проливным дождём и бесконечными раскатами грома воины неистово рубили и кололи друг друга. Земля раскисла от дождя, превратившись в месиво, в котором вязли и скользили ноги ратников. Звон металла, треск копий, яростные крики, вопли и звуки труб сливались в единый несмолкаемый гул, порой перекрывавший раскаты грома. С обеих сторон ежесекундно падали десятки убитых и раненых, которых тут же затаптывали и о которых спотыкались остальные сражавшиеся. Упавшие задыхались или тонули в грязи.

Битва была упорной. Ни те, ни другие не желали уступать. Жестокая сеча длилась уже около часа. Постепенно сунеи своей несгибаемой стеной щитов стали шаг за шагом теснить центр тартарского войска. Наметился перелом. Помня битву на озере Лыбедь против Севолода, Яррила отдал приказ родовым ополчениям начать постепенный охват противника по бокам. Но его опередили. В сплошной завесе дождя, сквозь ночную мглу бесшумно выступили многочисленные неясные тени. Это были хурузатские панцирные всадники, а также галаны и чемерисы – лихие наездники и новые союзники тартарского князя. Таких воинов доселе ещё никто не видывал в центральных уделах Склавинии. Вёл их высокий статный воин в дорогих доспехах. Всадники обмотали копыта своих коней плотными слоями кожи и ткани, чтобы лошади меньше скользили в грязи.

Гнусаво завыла боевая труба, загрохотали большие хурузатские барабаны, и они с диким криком и визгом бросились в атаку. Мало кто мог на широком просторе выдержать свирепый удар тяжёлой конницы, закованной в панцири и вооружённой длинными копьями. Подобно урагану, сметая всё на своём пути, панцирники быстро опрокинули фланги святоградского войска и нанесли удар по их центру с боков. Стена щитов сунеев и княжеских дружинников распалась. Одновременно лучшие лучники Ратимира обрушили град стрел на задние ряды врага, расстраивая их боевые порядки.

Этот смелый манёвр и решил исход битвы. Первыми побежали племенные ополчения союзников Яррилы. Но центр ещё держался. Видя сложившуюся ситуацию, Яррила обнажил меч и бесстрашно ринулся в самую гущу сечи, чтобы личным примером воодушевить своих воинов. На него из темноты тут же наскочил хурузатский конник. Уклонившись от удара его копья, Яррила, встав на стремена, с силой рубанул противника мечом сверху вниз. Удар опытной руки был страшен. Разрубленный почти пополам, хурузатин молча рухнул с коня.

- За мной, други! Не робей! – зычно крикнул князь, - В атаку!

За ним последовала его личная дружина. Но спасти битву уже было нельзя. Центр каганского войска под ударами хурузатской конницы и тартарской рати смешался. На самого Кагана набросились сразу несколько воинов. Вертясь на коне волчком, он отражал удары щитом и сразил ещё одного из нападавших. Рядом бились и умирали его дружинники. От сильнейшего удара хурузатского копья разлетелся вдребезги щит князя. Яррила покачнулся, но удержался в седле. Извернувшись он пронзил нападавшего мечом. Однако, извлечь оружие из тела врага он не успел. И тут над ним из темноты, точно призрак смерти, возник другой хурузатин с занесённым кривым мечом. Казалось, ещё миг и гибели не миновать! Но тут, какой-то княжеский воин с быстротой молнии сумел опередить панцирника и в последний момент сразил его ловким ударом боевого топора. Яррила обернулся. Это был Чекуня, бывший дружинник Севолода, помилованный и перешедший на службу к старградскому князю после битвы на озере Лыбедь.

- Благодарю тебя! – крикнул ему князь, - Я твой должник.

- Надо отходить, княже, - ответил Чекуня, перекрикивая шум боя, - Их слишком много. Погибнешь!

Натиск тартарцев и их союзников всё усиливался. Неся большие потери, стали отступать сунеи и столичные дружинники. Только ярл Агонар в окружении своих берсерков продолжал упорно сражаться в центре, прикрывая, тем самым, отход остальных. Ратимир бросил в центр все свои силы. Берсерки с криками: «Ола! Ассгард!» падали один за другим в неравной битве. Смерть они принимали с радостью. Последним пал Агонар, пронзённый сразу несколькими копьями. На лице его навсегда застыла удовлетворённая улыбка. Он обеспечил своей душе почётное место за пиршеским столом Великих Ассов. Много славных воинов полегло в ту ночь с обеих сторон.