женат на женщине из семьи Докладчика в то время, когда и Диасы и Монтальво жили в Аревало и входили в число шести наиболее благородных семей города, выглядит ненужной и искусственной, но есть и другая причина, по которой трудно принять предположение Кабальеро.

Монтальво сообщает нам, что он написал трактат о конверсо по приказу короля Хуана II[1958]. Однако если бы он был конверсо, вряд ли королю понадобилось бы возлагать на него эту задачу. Было бы достаточно обращения Докладчика или епископа Бургоса в этот критический момент, чтобы побудить Монтальво написать необходимый трактат. В таком случае не было бы жизненной необходимости в этой работе, и не потребовалось бы вмешательство короля. В конце концов, мнение «новых христиан» было уже выражено Алонсо де Картахеной и Гарсия Альваресом де Толедо. Ещё одна работа находилась в стадии подготовки кардиналом Торкемадой[1959]. Докладчик явно искал для этой цели юриста из «старых христиан», который мог бы поддержать позицию конверсо. Ему, видимо, пришло на ум, что Монтальво, который, по всей вероятности, раскрыл перед ним свои взгляды на происходившее в Толедо, смог бы предоставить столь необходимую общественную поддержку, но, очевидно, он вовсе не был уверен в том, что Монтальво согласится. Рискуя получить отказ, Докладчик попросил короля предложить Алонсо де Монтальво письменно изложить своё мнение о «Толедском статуте». Докладчик был уверен, что Монтальво не отложит его в долгий ящик. Мы думаем, что именно это и подтолкнуло «старого христианина» Монтальво написать этот трактат[1960].

Можно смело принять тот факт, что, когда он изложил своё мнение, он не был абсолютно свободным юристом. Монтальво был королевским функционером (в 1448 г. он являлся коррехидором Мурсии) и прекрасно знал, что его продвижение при дворе зависит от доброй воли его друзей, из которых Докладчик был, пожалуй, самым важным. Можно предположить, что как человек практичный, который никогда не проявлял особой смелости[1961], Монтальво выбрал позицию в вопросе о конверсо, которая понравится его коронованному патрону. В конце концов, таковой была его позиция во время суда над Альваро де Луной. Тем не менее необходимо признать, что Монтальво очень дорожил своей репутацией юриста, и, если только не были под угрозой его жизненные интересы, он защищал её, как мог. Так, через много лет после суда над Альваро и после смерти Докладчика и короля Хуана II он пытался исправить или компенсировать свою моральную слабость и раболепие, которые он продемонстрировал во время суда, резко выразив на сей раз в «Партидах» возражение против казни Альваро[1962]. Он с лёгкостью мог предать забвению свои высказывания по поводу конверсо, а не включать их в свою глоссу к «Королевскому фуэро», которая появилась в период пика активности инквизиции и уж наверняка не могла прибавить ему популярности[1963]. Он также мог изменить своё эссе так, чтобы оно выглядело менее агрессивным по отношению к антимарранским взглядам. Тем не менее он не сделал ничего подобного. Следовательно, мы приходим к выводу, что в том, что касалось конверсо, опубликованное суждение Монтальво выражало его истинное мнение.

Нет сомнений в том, что прежде чем написать свою работу Монтальво обсуждал эту проблему и с Докладчиком, и с епископом Бургоса. Некоторые из идей работы Монтальво можно обнаружить и в Наказе Докладчика, и в Defensorium Картахены. Даже название его трактата «Единство правоверных»[1964] похоже на название работы Картахены «Защита христианского единства». Поэтому возможно, что некоторые из его аргументов являлись отражением мыслей его еврейских крещёных советников. Тем не менее, в целом, трактат Монтальво — самостоятельное творение, продукт его собственного исследования проблемы и его собственных заключений. Трактат написан в стиле чрезвычайно сухом и техническом, он в большей своей части состоит из ссылок и цитат, но при этом несёт в себе ясную идею и ряд сильных аргументов.

Монтальво начинает свою критику толедцев с резкого отрицания их взглядов на конверсо[1965]. Из краткого изложения этих взглядов получается, что толедцы считали «новых христиан» «проклятыми навеки» — то есть неспособными стать настоящими христианами и поэтому непригодными для общественных или церковных должностей[1966]. Монтальво считает такую точку зрения абсурдной, поскольку она противоречит христианской доктрине и совершенно очевидным фактам, потому что конверсо являются искренними христианами, по-настоящему обращёнными в христову веру, и всякая попытка, подобная попытке толедцев, представить этих «верующих» как «неверующих» является «отвратительной» и фактически «еретической»[1967].

В глазах Монтальво толедские новаторы, которые стараются отделить «старых христиан» от «новых», пускаются в погоню за старым, к вражде, которая в древние времена разделила евреев и язычников, — вражде, которой нет места в Церкви. Эта вражда происходит от разницы в богослужении и верованиях между двумя народами. Но Христос призвал к Себе как евреев, так и язычников, и те, кто пришли к Нему, приняли Его учение и оставили свои верования и формы богослужения. Без религиозного барьера между ними старая вражда исчезла и все верующие объединились под знаменем Христа. Это действительно было Его целью, и всякий, кто действует против неё, кто пытается внести с наглым вероломством религиозный раздор в христианские ряды, должен быть признан раскольником[1968].

Но отсутствие различия между обращёнными в христианство из евреев и из язычников может быть не только религиозным. Также и с других точек зрения нельзя считать их несовместимыми. Если рассматривать их древнее происхождение в широком смысле, они и в этом не отличаются. Все они «сыны Авраама», либо от Исмаила, сына рабыни, либо от Исава, иначе известного как Эдом, либо от его брата Иакова, которого также зовут Израиль[1969]. Нет между ними разницы и в виновности в Страстях Христовых, «потому что, хотя евреи несправедливо обвинили Его, язычники, в руках которых были судопроизводство и власть (jurisdiction et imperium), извращённо и злодейски присудили Христа к смерти». Более того, и евреи, и язычники «осмеивали и оскорбляли Его, как можно прочесть в истории Страстей», и из-за невежества как евреев, так и язычников, члены обеих групп распяли Его. На самом деле Господь ясно показал это во время Своих Страстей, когда, распятый на кресте, он молился за своих палачей: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают» (Еванг. от Луки 23:34)[1970].

Так же, как нет разницы между евреями и язычниками в ответственности за Страсти, так и нет разницы в получении тех благ, которые эти Страсти принесли людям, потому что Христос страдал за всё человечество и открыл дверь к спасению для всей людской расы.