– Ну что, пришел в себя, опер? – сказал один. – Ты-то, небось, пожестче раньше допрашивал?

– Пусть воды попьет, – сказал второй, улыбаясь, и придвинул ногой кружку, наполненную водой. Андрею действительно хотелось пить, но встать он не мог. Тогда он на четвереньках стал ползти, опираясь при этом не руками, а локтями. Добравшись до кружки, трясясь и плача, он опустил голову в кружку и стал пить, как собака. Конвоиры улыбались.

– Ладно, пойдем, Савелий, пусть немного отдохнет, – сказал один из них. Они вышли.

Напившись воды, Андрей поднес руки к лицу. Они были красного цвета. От браслетов остались синие полосы. Руки тряслись. Андрей заплакал и закрыл лицо руками. «Меня здесь убьют, я не выживу!» – думал он. У него уже возник конфликт с сокамерниками и с администрацией. А при таких конфликтах человек из СИЗО живым не выходит.

Андрей просидел на мокром холодном полу около двух часов. Наконец он стал кричать:

– Конвоиры! Конвоиры!

Кормушка открылась.

– Чего тебе?

– Позови старшего. Мне старший нужен.

– Зачем тебе старший нужен?

– Пусть следователя вызовет. Мне нужно важное сообщение сделать.

Вскоре в камеру заглянул оперативник из следственного изолятора.

– Что вы хотели? – обратился он к Андрею.

– Вызовите следователя Волкова из Генпрокуратуры, мне нужно сделать ему сообщение.

– Хорошо, я позвоню ему, – сказал оперативник, – но не гарантирую, что он приедет. Он мне не подчиняется.

– Я прошу тебя, капитан, позвони ему!

– Позвоню, обязательно позвоню, – сказал капитан, выходя из камеры.

На следующий день Андрея привели в следственный кабинет. Там его ждал Волков.

– Что вы мне хотели сказать? – спросил он сухо, не глядя на Андрея.

– Понимаете, гражданин следователь, – начал Андрей, – меня тут могут убить. Моя жизнь подвергается опасности. Здесь есть люди…

– Какая еще опасность? – перебил его следователь. – Насколько мне известно, вы находитесь в милицейской камере.

– Вот именно. Там сидят сотрудники милиции, которых я раньше задерживал.

– Тут я не виноват, – развел руками следователь.

– Это же заговор! – закричал Андрей. – Вы специально мне подсунули адвоката, которого я тоже задерживал!

– Задерживали адвоката? Это интересно.

Андрей понял, что следователь был не в курсе дела.

– Так это, значит, вы задерживали нашего бывшего коллегу?

– Да, я, – сказал Андрей. – Что, теперь мне конец?

– Хорошо, – сказал следователь, вставая, – я пойду и переговорю с начальством, попробуем вам помочь.

В этот же вечер Андрея перевезли в следственный изолятор Лефортово, поместив в отдельную камеру. Это была одиночка, хотя в камере стояла еще одна шконка. Она была пуста. На следующий день Андрей немного успокоился.

В Лефортово условия были, конечно, лучше, по сравнению с «Матросской Тишиной».

Андрей был в шоке от того, что произошло с ним накануне.

На второй день пребывания в Лефортово его вывели на прогулку. Он медленно шел по узкому коридору, устеленному красными ковровыми дорожками, и смотрел вниз. Внизу располагались еще три этажа. Неожиданно он заметил, как по одному из нижних этажей ведут какого-то старика, еле передвигающегося на костылях. Андрей всмотрелся.

Мужчина на костылях поднял голову, уловив чей-то взгляд. Их взгляды встретились.

Это же Паша, Паша Цируль! Конечно!

Цируль тоже узнал его. Андрей кивнул ему. Цируль слегка улыбнулся. Он даже плечами пожал от неожиданности. Конвоир слегка тронул Андрея за плечо:

– Давай, не задерживайся, проходи вперед!

В Лефортово Андрей пробыл около двух месяцев. За это время он делал несколько попыток выйти на связь с Пашей Цирулем, но ответов на его записки, которые он передавал через конвоиров, от Цируля он не получал.

Лефортовская тюрьма сохраняла свой статус полной изоляции.

Своего адвоката Андрей также больше не видел. К тому же он написал следователю заявление – отказ от адвоката.

Прошло еще два месяца. За это время Андрей поменял двоих сокамерников. Сначала это был террорист, на котором висело несколько трупов. Но он был очень тихим, постоянно молчал. Иногда по вечерам пел какие-то песни.

Затем – бывший полковник Российской армии, который наворовал какие-то деньги, служа в строительных войсках. Он был очень разговорчивым. Целыми днями они с Андреем трепались на различные темы.

Потом Андрей снова остался один.

К тому времени следствие по делу Андрея заканчивалось, следователю необходимо было подписывать последнее обвинительное заключение. По процессуальным законам, обвинительное заключение, так называемая 201-я статья УПК должна была выполняться только совместно с адвокатом.

Но поскольку Андрей от услуг адвоката отказался, то ему был выделен специальный адвокат, так называемый адвокат по назначению, бесплатный.

Адвокатом по назначению оказалась женщина, Анна Григорьевна. Она раньше работала следователем в милиции, потом вышла на пенсию и занялась адвокатской практикой. Анна Григорьевна была скромной женщиной, звезд с неба не хватала. Посмотрев дело Андрея, она сразу сказала:

– Ну что, особого успеха не обещаю. Единственное – вижу, что в деле есть дырки. Может, повезет, и суд отправит дело на доследование. А так ситуация достаточно сложная. Придется вам на зону идти, – добавила она.

Андрей вздохнул. Теперь ему уже было все равно – зона или не зона. Он понимал, что прошло уже так много времени, что никто ему больше не поможет, тем более «папа», который, наверное, уже и фамилию его забыл.

К тому же Андрей знал, что в Лефортово сидели еще несколько его коллег и несколько следователей из Генпрокуратуры.

«Вот она, жизнь! – думал Андрей. – Правильно говорят – от тюрьмы и от сумы не зарекайся!»

Через месяц состоялось судебное заседание. Оно проходило в обычном районном суде. Это хороший признак. Каково же было его удивление, когда на суд привезли чеченцев. Но они были в наручниках. Оказывается, за это время они совершили тяжкое преступление – похитили и убили человека. Для Андрея, безусловно, это было палочкой-выручалочкой. Конечно, он тоже совершил преступление, но его потерпевшие обвиняются теперь в гораздо более тяжком преступлении!

Суд оказался для Андрея удачным. Адвокат хорошо и грамотно построила защиту. Она доказала, что следствие допустило ряд нарушений. Наконец следствие было заинтересовано. В качестве примера был приведен тот же адвокат, который в недалеком прошлом являлся сотрудником Генпрокуратуры и который ранее задерживался Андреем. Все это было взято на вооружение. В конце адвокат резюмировала: