5 сентября 1922 г. Дзержинский писал Кацнельсону: «Необходимо взяться Вам в порядке ударной (но постоянной) задачи за ведение (с. секретно) списка наших нэповских богачей-триллионеров. Сведения через биржу, госбанк, тресты, осведомителей-спекулянтов и т. д. В списке должны быть сведения: кто такой, на чем нажился, какие дела ведет, где держит деньги, имущество, с кем имеет дело И Т.Д.

Поставить разведку также в домах — игры (Эрмитаж) и других злачных местах для выяснения, кто бросает бешенные деньги и откуда их берет.

Разработайте и наметьте план своей работы в этой области и сообщите мне. Дайте задание местам, Питеру в первую очередь»[1949].

22 сентября 1922 г. председатель ГПУ, временно исполнявший должность начальника ЭКУ З.Б. Кацнельсон и начальник Административно-организационного управления И.А. Воронцов дали уже более обстоятельно задание своим сотрудникам по решению этой «ударной» задачи — «ведения секретных исчерпывающих списков всех представителей этого нового класса — наших нэпмановских богачей-триллионеров».

Сведения должны были собираться по прилагаемой на каждое лицо отдельной анкете и подразделяться на следующие категории:

«I. Члены и посетители фондовой биржи (легальной или нелегальной, так называемой черной биржи). Эта категория делиться на следующие группы: скупщики и продавцы валюты, золота, платины и драгоценностей, а также лиц, способствующие вывозу их за границу, владельцы и совладельцы частных кредитных учреждений, ростовщики.

II. Члены и посетители товарной биржи и оптовые торговцы, владельцы или совладельцы крупных торговых предприятий. Эту категорию следует в свою очередь разбить на группы по роду торговли, например: мануфактурщики, хлебофуражники, жировики, рыбники, бакалейщики и т. д.

III. Крупные частные промышленники, предприниматели, арендаторы, владельцы, совладельцы промышленных предприятий. Эта категория делится на группы по отраслям производства: металлургия, машиностроение, кожевенное дело и т. д.»

Эти сведения, — отметил Дзержинский, — собрать необходимо, с одной стороны, путем негласных справок от государственных органов (Госбанка, НКФ, совнархозов, отделов управления и юстиции, податных и налоговые инспекторов и др.); с другой стороны, при помощи секретной агентуры, для чего в качестве осведомителей завербовать спекулянтов и биржевиков. — «Необходимо также взять на учет и под наблюдение все легальные и нелегальные клубы, игорные дома, дома свиданий, крупные кабаре, ночные кафе и т. п. и путем разведки и внутреннего наблюдения отмечать и вести учет всех лиц, бросающих бешеные деньги на кутежи, игру в карты, на женщин и т. п., выясняя затем агентурным путем, откуда они эти деньги берут.

Собираемые таким путем сведения должны Вами разрабатываться на каждое лицо (кроме агентурного), должно заводиться литерное дело и ежемесячно необходимо направлять в Эконуправление ГПУ сведения о важнейших лицах, взятых на учет.

Разработка должна вестись Вами в таком направлении, чтобы в конечном итоге выявить и иметь список новых нэпманов — триллионеров и полную картину того, на чем и каком образом они нажили свой капитал. Выступив на арену экономической жизни вместе с нэпом, к тому же без всякого капитала или с ничтожно уцелевшим остатком своего капитала, они, благодаря умению использовать все обстоятельства и не гнушаясь никакими средствами (казнокрадство, обман, подлог, взяточничество и проч.) перекачали из кармана государства в свои громадные богатства».

К распоряжению была приложена анкета с вопросами, на которые следовало собрать данные на каждого крупного нэпмана:

«Фамилия, имя и отчество, адрес; приезжий, откуда приехал когда; какой имел капитал, когда и чем занимался до революции; какой имеет капитал в настоящее время; в чем состоит его капитал (деньги, имущество движимое, предприятия, ценности); какие у него предприятия, где, адрес; где хранит деньги, ценности (дома, в банках, каких, русских или за границей); на чем и как он нажил свой капитал; пользуется ли кредитами, имеет ли ссуды, долги[1950]

Как, уважаемый читатель, смотрит на то, чтобы на эти же вопросы ответили нынешние «хозяева жизни»? Если бы этим заинтересовались налоговые службы, прокуратура, ФСБ, то это бы намного поубавило у них спеси.

Несколько ранее, 12 сентября 1922 г. Дзержинский, ознакомившись с докладом Медведя о казино, просил его прислать справку, «как оно возникло и куда идут отчисления». Он напомнил, что скоро выйдет декрет, запрещающий азартные игры. Поэтому «необходимо до этого установить с возможной полностью, кто там бывает, и получить списки этих посетителей. Было бы очень хорошо, если бы можно было возбудить официальное дело, найдя достаточно солидный повод.

Пришлите мне более подробные данные о деле, рекомендации Штейнберга и Бюробин и кто из сотрудников ГПУ играет в тотализатор»[1951].

И все же у Дзержинского зарождается сомнение о целесообразности существования игорных домов. Он стоит перед дилеммой: настаивать на закрытии или использовать поступающие от них средства на «благие дела». Своими сомнениями 5 января 1923 г. он поделился со своими соратниками, отдав распоряжение Герсону выяснить у Кацнельсона, Медведя и других, «сколько и какое в Москве и других городах картежные дома, какой доход от них Моссовету и другим городам (каково обложение), на что эти средства идут, он просил выяснить у Уншлихта и других членов Коллегии, как они смотрят на это: больше ли вреда или пользы для государства».

«Не есть ли это самый лучший способ высасывания от спекулянтов и совворов их «прибылей» в пользу государства. А затем раз такая практика введена, то нельзя ли и мне, как НКПС, прикоснуться к этому источнику для финансирования культработы на транспорте. А что культработа издыхает и транспортники дичают, а могли бы именно они быть призванной смычкой в области пролетарской культуры между городом и деревней. Не важнее ли пеританизма и отдельных фактов разврата даже коммунистов. Между тем, среди организаторов этих «домов» есть два железнодорожника (А.Ф. Милгородский и И.М. Демин), которые когда-то финансировали железнодор. школы и училища и хотели бы и сейчас нам помочь (конечно, не забывая и о себе).

Я т. Кацнельсону дал задание дать мне справку с учетом наших потерь при существ, таких домов. Я думаю, что при НЭПе нельзя фактически запретить тратить нажитые средства по своему усмотрению.

Просил бы дать срочно результат»[1952].

9 сентября 1923 г. на заседании Политбюро ЦК РКП(б) Дзержинский предложил НКФину «увеличить налоги на предметы роскоши, на буржуазию вообще» и повести, «реальную борьбу с излишествами…»[1953], а 20 марта 1926 г. в записке Янсону, комментируя публикация в «Вечерней Москве», предлагает внимательно отнестись к расходованию валюты на гастроли на зарубежных артистов, «которые, безусловно, заработанные здесь червонцы обменяют на валюту и станут богачами». И это в то время, когда приходиться закрывать фабрики из-за недостатка валюты[1954].