В письме в Политбюро ЦК РКП(б) Дзержинский отметил, что взятка для многих стала чем-то обыденным и обязательным, о ней говорят открыто, как о чем-то узаконенном; взятка разлагает личный состав государственных и кооперативных учреждений, срывает хозяйственные планы и обескровливает государственные ресурсы; она становится рычагом в хозяйственной жизни Республики; атмосфера взяточничества даже захлестнула и партийную среду, некоторых буквально, а большинство коммунистов стали безмолвными зрителями вакханалии взяточничества, примирясь с этим явлением.

Комиссия при СТО по борьбе с взяточничеством признала, что успешное проведение всей работы возможно при условии, если РКП (б) признает борьбу со взяточничеством ударной задачей партии. — «Прошлое показало, что только всколыхнувшаяся коммунистическая масса может довести всякое начинание Советского правительства до благоприятного конца».

От имени Комиссии при СТО по борьбе со взяточничеством Дзержинский просил Политбюро ЦК РКП (б):

1). Признать, что борьба со взяточничеством является ударной задачей РКП,

2). Обязать всех членов РКП давать органам ГПУ и РКИ широкую информацию обо всем известном им о взяточничестве и взяточниках и установлении ответственности членов РКИ за умалчивание об известном им в этой области.

3). Усилить ответственность за поручительство вплоть до наложения взыскания на членов партии в случае обнаружения несознательного отношения к поручительству.

4). Срочное рассмотрение в КК вопросов и заявлений о членах РКП, подозреваемых во взяточничестве, и очистка партии от этого элемента.

5). План и проведение широкой агитационной кампании по борьбе со взяточничеством в партийной прессе,

6). Письмо ко всем парторганизациям.

Комиссия при СТО по борьбе со взяточничеством твердо убеждена, что только проведение в жизнь указанных мероприятий может предопределить успешное проведение кампании. Одновременно комиссия просит о предоставлении ей прав партийных организаций».[1938]

12 октября 1922 г. последовало новое обращение председателя комиссии, но теперь уже к чекистам. «Мы должны, — писал он, — отдать себе ясный отчет в том, что взятка имеет глубокий классовый характер, что она есть проявление мелкобуржуазной частно-капиталистической стихии, направленной против самих основ ныне существующего строя. Роль и значение взятки в пролетарском государстве и при царизме далеко не одинаковы. Если раньше она было общепризнанным и неизбежным явлением, одним из видов налога в пользу царского чиновничества, необходимым дополнением к установленному окладу жалования, вытекала из самой природы полицейского государства, которое приличия ради прикрывалось лишь видимостью «законов» против взятки, то теперь, наоборот, взятка противна всей сущности пролетарского государства, целиком направлена против него, является средством полнейшей дезорганизации государственного хозяйственного аппарата, переводом весьма солидных материальных ресурсов рабоче-крестьянской казны в «частный» карман спекулянтов».

Он привел несколько дел о взяточничества, раскрытых ТО ГПУ:

1) 35 железнодорожников, в их числе ответственные специалисты, оказывали «содействие» одному тресту. Это «содействие» было не бескорыстным: одни получали пайки, другие — денежные вознаграждения. Некий инженер получал от «МОСКУСТА» жалование золотом сначала по 60 рублей в месяц, затем по 150. Другой спец оплачивался суммой 225 миллионов рублей в месяц. Деньги и пайки выдавались якобы за консультацию, которая выражалась в «ускоренной даче справки», «предоставлении для «МОСКУСТА» более удобных мест в пассажирском поезде и т. п.

2) Группа железнодорожников содействовала топливному учреждению и продвижению топливных маршрутов. Было установлено, что за содействие взималась соответствующая мзда. Отдельные взятки достигали 200 миллионов рублей. Они получали вознаграждение также «за быстрое составление документов», «отправление поезда», «постановку на цистерны общего пользования трафарета «МОСКВОДОТОПА», включения цистерн в топливные маршруты «МОСКВОДОТОПА» и т. д.

3) Ряд ответственных специалистов, состоя на продовольственном и денежном изждивении кооператива сотрудников НКПС «МОСКО-ОПУТ», предоставлял последнему незаконным образом маршруты для перевозки соли, также включал в плановую перевозку заявки владельца конторы «Сибиряк», который перепродавал получаемые вагоны коммерсантам Сибири. В то же время государственные организации получали отказ на плановые перевозки».

Дзержинский призвал чекистов к дружной работе с НКПС и Цектраном для искоренения преступности на транспорте. — «Интересы грузоотправителя и пассажира на первом плане, и нужно создать такой порядок по линии, чтобы пользующиеся транспортом в случае к-л. затруднений или беззаконий всегда могли принести жалобу и получить немедленно помощь и защиту от взяточников и пр. негодяев»[1939].

Точка зрения председателя Комиссии по борьбе со взяточничеством была поддержана ЦК РКП (б), который 30 ноября і 922 г. направил губкомам, обкомам и областным бюро, национальным ЦК циркуляр № 114 «О борьбе с взяточничеством». «Громадное распространение взяточничества в связи с общей некультурностью и экономической отсталостью страны, — говорилось в нем, — грозит развращением и разрушением рабочего государства». Отметив первые шаги Комиссии по борьбе со взяточничеством, ЦК призвал все партийные органы ужесточить наказания к коммунистам, предложив следующие меры: расправа партийных органов должна быть беспощадной в соответствии с мероприятиями, выработанными по этой борьбе Советом Труда и Обороны; коммунистов, уличенных во взяточничестве, исключать из партии автоматически; исключать попустителей и замалчивающих об известных им фактах; запретить коммунистам ходатайствовать за лиц, уличенных во взяточничестве; выделить при всех губкомах РКП б) специальное лицо или комиссию для руководства в партийном порядке борьбой со взяточничеством, в частности, для связи с ЭКУ ГПУ и его органами в повседневной борьбе и систематическому разоблачению взяточничества»[1940].

Мобилизация усилий общественности и государственных органов позволили добиться некоторых успехов в борьбе со взяточничеством. В результате принятых мер по стране с 10 октября 1922 г. по 1 января 1923 г. было привлечено к ответственности 1338 человек: из них 978 осуждено. Но борьба продолжалась.

В феврале 1923 г. Комиссия СТО была преобразована в бюро по борьбе со взяточничеством и созданы специальные аппараты при НКПС, НКПрод, НКВТ, Центросоюзе, НКФ, НКВД, НКП и ТРВСР, НК РКП, НКЗеме и НКЗдраве. Однако стремление покончить со одним из самых распространенных преступлений российской действительности одними административными мерами оказалось иллюзорным. И через три года, 13 июля 1926 г. в докладной записке Дзержинскому о борьбе с взяточничеством отмечалось, что она «вновь стала приобретать массовый характер. Почти во всех крупных следственных делах в производстве ОГПУ мы сталкиваемся с системой взятки, как основной причиной всех прочих экономических преступлений…. взятка в данный момент являются огромным злом, угрожает интересам хозяйства Союза». Об этом свидетельствовали дела «Мологолеса», «Маслотреста», «Машинотреста», «Росгосстраха», «Аркоса» и др. При помощи взяток ряд государственных лесных трестов стали поставщиками крупнейших потребителей леса: Грознефти, Госсельсклад, Люберецкого завода, железных дорог и др. Благодаря взятке сорвано строительство крупных промышленных предприятий в Туле и Иваново-Вознесенске. Как показало дело Кронштадтского военного порта, взятка снижала обороноспособность страны. В докладной записке отмечалось, что: «а) взятка влечет за собой бесхозяйственность, граничащую с экономической контрреволюцией; б) взятка, как общее правило, влечет за собой ряд невыгодных договоров и крупные убытки для госучреждений (взятка является основным побудителем к предпочтению интереса частника интересам государства); в) в результате именно взятки мы имеем налицо преступную спайку между недобросовестной частью наших государственного и кооперативного аппарата с частными купцами, как внутри страны, так и за границей в наших торгпредствах. Тем не менее борьбе власти со взяточничеством за последнее время не уделяется внимания достаточно».