Затем Наконечник Стрелы упал.

— О кредек, нет!

Он рухнул прямо в сторону суши, как дерево. Миллионы кубических футов породы обрушились в воду в одно мгновение. А потом накатила волна, похожая на вторую гору. Как акт мести богов.

Он видел звезды. Волна была достаточно большой. Это было все, о чем он мог думать, все, что имело значение. Она должна поднять корабль и все остальное на этом длинном берегу и не остановиться ни перед чем, ни перед кем, между этим местом и смертью.

Чудовищный рев наполнил каньон. По мере того как каньон сужался, волна становилась все выше и выше. Он прополз еще несколько шагов. Поднялся ветер, который чуть не сбил его с ног.

Да, она был достаточно большая, и Эритусма стояла на палубе, положив руку на Нилстоун, удерживая свой разбитый корабль силой воли и магией. Этого было достаточно. Этого должно было быть достаточно. Он заслужил свой отдых.

— Вставай, чертов дурак!

Неда. Нипс. Они появились из ниоткуда и схватили его за руки, по одному с каждой стороны, и почти понесли вверх по лестнице, ругаясь на соллочи, ормали и мзитрини, делая рывки и спотыкаясь, обходя обрывы глубиной в пятьсот или шестьсот футов, оглядываясь назад с ужасом в глазах. Теперь уже они были над стеной, и Пазел увидел длинный, мрачный каньон и черную воронку вдалеке, место, которое даже Рой не смог сделать темнее, чем оно было.

Волна поднялась на тридцать футов над стеной и на двадцать ниже того места, где Нипс и Неда выбились из сил и упали рядом с ним в грязь. Затем стена рухнула, и камни размером с особняк полетели в каньон за ее пределами. Затем появился «Чатранд», качающийся на волнах, но прекрасно держащийся на плаву, и Девушка-Гусыня обвела их своими деревянными глазами.

Вода молниеносно устремилась вниз по каньону. Они втроем лежали там, измученные, ветер все еще терзал их, и наблюдали за продвижением непостижимого потока. К тому времени, когда волна достигла пропасти, они потеряли «Чатранд» из виду. Но бездна поглотила волну и, конечно же, все, что она несла. И всех, кого она несла.

Пазел ждал. Рой был настолько близко, что до него, казалось, можно было дотронуться. Он не собирался снова спускаться с горы, в это затопленное опустошение. С ним все кончено.

И ему не нужно было убегать. На его глазах огромная масса начала сжиматься, лопаться. Она уменьшалась все быстрее и быстрее, небо светлело с каждой минутой, и увядающая тень, которую она отбрасывало на сушу и море, тоже сокращалась. Пазел встал. Рой уменьшился до размеров Наконечника Стрелы, затем до размеров берега. Наконец он тоже помчался к пропасти, как будто был привязан невидимой веревкой к Нилстоуну, и эта веревка наконец закончилась. Пазел прикрыл глаза и увидел, как Рой падает, черная звезда, покидающая Алифрос и направляющаяся в страну, где ее зло было не злом, а порядком вещей. Он наблюдал, как Рой исчез. Он почувствовал тепло солнца.

Некоторое время никто не произносил ни слова. Пазел услышал, как Джорл и Сьюзит истерично лают на лугах наверху.

— Спасибо, — наконец сказал он.

Нипс обернулся и посмотрел на него.

— Ты псих, — сказал он. — Что, во имя Питфайра, ты делал там, внизу?

— Витал в облаках.

— И еще шутник. Ты смолбой, да?

Пазел улыбнулся ему. Нипс в ответ не улыбнулся. Улыбка Пазела медленно начала увядать.

— Ты на «Чатранде» со времен Головы Змеи? — спросила Неда.

— Неда!

Его сестра подпрыгнула. Как и Нипс:

— Послушай, приятель: кто ты такой? Откуда ты знаешь ее имя? Мы знаем, что ты один из парней Дарабика, но зачем тебе понадобилось подниматься на борт, если ты просто собирался спрятаться?

— Я видела его раньше, — сказала Неда. — Я думаю, что да. Может быть.

Пазел попытался заговорить снова, но безуспешно. Наконец Нипс покачал головой.

— Может быть, он боится татуировок сфванцкора, Неда. После всего, через что мы только что прошли! Что ж, поднимайся и присоединяйся к нам, таинственный мальчик, когда перестанешь дрожать от страха. Мы все на одной стороне, ты же знаешь.

Они устало потащились вверх по склону, оставив его сидеть там. Пазел обхватил голову руками. Мастер-Слово сделало свое дело, все в порядке. Но оно не остановилось на том, чтобы стереть его из памяти Таши. Оно поднялось на гору и коснулось его лучшего друга и сестры. И кто знает, кого еще.

Он поднялся на луга, среди сотен мужчин и женщин, с которыми он пересек весь мир. Некоторые смеялись от облегчения, другие плакали или просто лежали плашмя, раскинув руки, занимаясь любовью с землей. Некоторые смотрели на него с любопытством или жалостью, когда видели, в каком он состоянии. Но не с признанием, ни один из них. Даже Неда лишь озадаченно нахмурилась, глядя на него. Фиффенгурт сидел рядом с дорожным чемоданчиком, в который Таша упаковала свои часы. Герцил предложил ему воды. Марила встала и принесла ему что-то, завернутое в платок.

— Это называется мул, — сказала она. — Он не похож на еду, но его можно есть.

Пазел взял крошечный сверток, ошеломленный, потерянный.

— Спасибо, — наконец прошептал он.

Сбитая с толку, Марила вернулась и села рядом с Нипсом. Они говорили о Таше, размышляя о ее судьбе. Пазел прошел мимо Болуту и принца Олика, которые сдержанно кивнули ему. Когда он присел на корточки перед Фелтрупом, мастиффы зарычали.

— Тише, вы, шумные скоты! — сказал Фелтруп. — Не обращайте на них внимания, сэр. Им немного неловко рядом с незнакомцами, но они не причинят вам вреда.

— Смотрите, что я нашел у себя в кармане, — сказал Герцил. На его ладони лежал кит из слоновой кости, которого мать Пазела подарила ему так давно. — Рин знает, откуда оно взялось, и почему привлекло мое внимание. Ты хочешь кита, Неда Феникс-Пламя?

Пазел забрался немного выше и сел на камень. Они обнимали друг друга. Они ухаживали за ранеными, вытирали слезы, вслух гадая, как скоро за ними придет «Ночной Ястреб» и что будет дальше. Даже смеялись, совсем чуть-чуть. Они начинали позволять себе представлять, что их жизнь продолжается. Это был разговор, в котором он не играл никакой роли.

Прошел час, и оставшиеся в живых участники путешествия начали осторожный спуск.

— Эй, ты там, парень! — окликнул его Герцил.