Неизвестный приблизился, не снизойдя до ответа; все до единой нейронные связи в его компьютерном мозгу передавали один и тот же сигнал, который в простейших бинарных терминах можно было бы выразить так: «Опасно. Не человек. Убить!»

Феникс

I

Родис и Хилар поднялись из родных пещер на самый верх башни-обсерватории и теперь стояли у восточного окна, тесно обнявшись, чтобы было теплее, и глядели на освещенные немеркнущим светом звезд холмы и долины. Влюбленные пришли сюда посмотреть на восход Солнца: черным диском поднималось оно, заслоняя собой созвездия на своем пути от горизонта до горизонта.

Таким видели его люди вот уже многие тысячелетия. По некой вселенской прихоти, которую не смогли предугадать и объяснить астрономы и физики, светило внезапно остыло, и потому Земля не иссыхала, подобно Меркурию и Марсу, мучительно и в течение долгих веков – за период скорее исторический, чем геологический, ее реки, озера и моря, да и сам воздух замерзли. Стоградусные морозы и надвигающиеся льды погубили миллионы землян, но те, кому удалось уцелеть, воспользовались имевшимися в их распоряжении научными знаниями и успели при помощи атомных экскаваторов выкопать систему разветвленных пещер глубоко под поверхностью, где и обрели убежище от космической ночи.

Там, в пещерах, в свете ламп продолжалась жизнь, согреваемая теплом пока еще не остывших земных недр, точь-в-точь как раньше: на обогащаемых изотопами почвах и в гидропонных садах выращивались деревья, фрукты, травы, овощи и зерновые, которые давали пищу и помогали поддерживать пригодную для дыхания атмосферу. Люди разводили домашних животных, под каменными сводами летали птицы, порхали бабочки, ползали жуки. Необходимое для жизни и здоровья излучение давали ярчайшие неугасимые светильники.

Человечеству удалось сохранить почти все научные знания, но прогресс фактически остановился. Существование свелось к поддержанию огня, загасить который постоянно грозила неумолимая ночь. Сменялись поколения, из-за необъяснимо распространившегося бесплодия количество людей уменьшилось с нескольких миллионов до нескольких тысяч. Со временем бесплодие распространилось и на животных, даже цветы и деревья больше не цвели так пышно, как раньше. Никто из биологов не мог с точностью определить причину упадка.

Быть может, человек и другие земные формы отжили свое и постепенно и неизбежно впадали в дряхлость. А может, люди и прочие существа так и не смогли приспособиться к пещерному свету и воздуху, к жизни в неволе, потому что до этого обитали исключительно на поверхности, и в результате медленно умирали, лишенные того, о чем почти уже забыли.

Тот мир, который раньше цвел, согреваясь в солнечных лучах, превратился в сказку, воспоминания о нем сохранялись в произведениях искусства, книгах, трудах по истории. Льды, снега и смерзшийся воздух опустились на шумные вавилоны прежних дней, плодородные холмы и равнины. Люди могли взглянуть на внешний мир только из высившихся во тьме башен-обсерваторий.

И все же их сны часто озарялись древними воспоминаниями, в которых играли на морской зыби солнечные блики, раскачивались под ветром деревья и травы. И даже пробудившись, люди иногда предавались неизбывной тоске по утерянной Земле.

И вот лучшие умы, обеспокоенные грозящим человечеству вымиранием, измыслили отчаянный, а равно фантастичный план. В случае неудачи он мог погубить всю планету. И все же ученые упорно работали над тем, чтобы воплотить его в жизнь.

Именно о нем беседовали Родис и Хилар, обнявшись на вершине башни-обсерватории в ожидании восхода мертвого солнца.

– Тебе обязательно это делать? – спросила Родис, не глядя Хилару в глаза, и голос ее чуть дрогнул.

– Конечно. Это и мой долг, и огромная честь. Меня признали самым умелым из всех молодых атомщиков. Именно я по большей части и должен выполнить эту важную задачу – определить время взрыва и место, куда нужно сбросить бомбы.

– Но… Ты уверен, что у вас получится? Хилар, это очень рискованный план. – Девушка вздрогнула и еще теснее прижалась к возлюбленному.

– Тут ни в чем нельзя быть уверенным, – согласился Хилар. – Но если наши расчеты точны, после взрыва большого количества бомб с веществами, способными к ядерному распаду, в числе которых будет добрая половина имеющихся на Солнце элементов, должна запуститься цепная реакция, и тогда наша звезда запылает вновь. Разумеется, если взрыв получится слишком сильным и слишком внезапным, он охватит ближайшие планеты, образуется новая. Но мы полагаем, что этого не случится, потому что для такой реакции потребовалось бы взорвать все имеющиеся на Солнце элементы, причем с отдельным запалом для каждого. А ученым до сих пор не удалось расщепить все известные вещества. Если бы они смогли, Земля уж точно погибла бы в далекие времена атомных войн.

Хилар ненадолго умолк, и в его широко распахнутых глазах зажегся мечтательный огонь.

– Какая великолепная идея: мы вернем к жизни звезду с помощью смертоносных бомб, которые наши предки создавали исключительно для того, чтобы уничтожать и сеять смерть. Бомбы долго пролежали в запечатанных пещерах, ими не пользовались с тех самых пор, как много тысячелетий назад люди покинули поверхность Земли. И старинные космические корабли тоже стояли заброшенными… Человечество так и не успело создать двигатель для межзвездных полетов – мы могли лишь странствовать от одной планеты Солнечной системы к другой, а все они необитаемы и не пригодны для жизни. С тех пор как Солнце остыло и почернело, не было больше никакого смысла к ним летать, но корабли все-таки сохранили. Самый новый и самый быстрый, работающий на антигравитационных магнитах, уже подготовили для нашего полета.

Родис тихонько слушала, преисполняясь благоговейным трепетом, который заглушал ее дурные предчувствия, а Хилар все говорил и говорил о невероятном проекте, о полете, в который вот-вот отправятся он и еще шестеро избранных. Тем временем черное Солнце медленно поднималось над горизонтом в окружении сонма холодных сияющих звезд, среди которых не было видно ни одной планеты. Вот оно заслонило жало Скорпиона над восточными холмами. Черный шар был меньше, но ближе, чем пламенное светило из сказок, а в самой его середине циклопическим глазом горел тусклый красный огонь – ученые полагали, что это извергается среди бескрайних черных просторов исполинский вулкан.

Если бы кто-нибудь посмотрел сейчас на обсерваторию из засыпанной снегами долины, озаренное светом окошко на самой вершине показалось бы ему желтым глазком, что глядит с мертвой Земли прямо в гигантское красное око мертвого Солнца.

– Совсем скоро ты вновь поднимешься на эту башню и увидишь утро, которое никто не видел вот уже много сотен лет, – сказал Хилар. – Растает ледяной покров на горах и в долинах, вновь потекут реки, оттают озера и океаны. Воздух снова насытится влагой, воспарит