Экономика – либерализация или стабилизация? – Вновь о Горбачеве и Ельцине – двух юбилярах и их «вкладе». – Наши взгляды на политику США имперской глобализации и на их действующие после «холодной войны» документы

Начну с банального, но это очень важно.

Еще в XIX веке К. Маркс четко определил, и никто его не опроверг (наоборот, его изучали и капиталисты, и социалисты, и коммунисты), что экономика – это совокупность производственных отношений. Именно это составляет экономическую структуру общества, реальный ее базис, на котором возвышается политическая и юридическая надстройка. Это, в свою очередь, определяет формы общественного сознания. При этом именно в любом способе производства экономика представляет систему производственных отношений. Но определяющими в ней являются отношения собственности на средства производства, то есть характер и социальный способ соединения производителей со средствами производства.

Экономика охватывает отрасли сферы и материального производства (промышленность, сельское хозяйство, строительство и т. д.) и отрасли непроизводственной сферы (то есть сферу услуг – до просвещения, здравоохранения, культуры и т. д.). В то же время экономика – это отрасль науки, которая занимается изучением объективных закономерностей экономического развития общества.

Существовала ли у нас в Советском Союзе такая системная экономика, в том числе с наукой? Да, и все это общеизвестно. Однако я вынужден обо всем этом говорить, чтобы читатель мог более контурно представить, ЧТО наш народ и человечество в целом потеряли, разрушив социалистическое общество. А примеры этого разрушения поражают любое воображение.

Мы часто говорим об экономике как основе развития любого общества. Ее состояние и функционирование обеспечивает все, в том числе политические и юридические надстройки. В свою очередь, последние, как известно, обслуживают экономику. Спрашивается, была ли экономика в СССР основой развития нашего общества? Развивалось ли наше общество или загнивало? Ответ однозначен – то, что Советская власть со своей экономикой начала жизнь с сохой, а сделала страну великой державой, уже говорит обо всем.

При смене одной формации другой возникает, как правило, переходный период, в котором тоже действуют свои объективные законы, своя идеология и субъективные факторы. Например, в 1921 году в Советской России по предложению В.И. Ленина была принята новая экономическая политика (НЭП), были определены и конкретные идеологические принципы. С целью укрепления связей рабочего класса и промышленности в целом с крестьянством, с его мелкотоварным хозяйством широко использовались товарно-денежные отношения. Была отменена продразверстка (когда у крестьян фактически отбирали все «излишки») и введен продналог, при этом он был значительно ниже тех норм, которые существовали при продразверстке. Излишки хлеба оставались у крестьян, и они могли распорядиться ими по своему усмотрению. Допускалась частная торговля. Развивалось ремесло. Появлялся стимул, заинтересованность. Это был мощный экономический скачок.

В промышленные центры, города страны потекла продукция сельского хозяйства, различное сырье. Это вдохнуло жизнь в предприятия вначале легкой, а затем и тяжелой промышленности. Из пепла гражданской войны стал подниматься торговый обмен. Начала пульсировать экономика. Страна задышала.

НЭП, являясь политикой переходного периода от капитализма к социализму, конечно, допускал определенное развитие капиталистических элементов при монополии государства на ряд стратегических составляющих, входящих в основу экономики. Были приняты решения об использовании таких форм государственного капитализма, как аренда, смешанные и акционерные общества, концессии.

В тех тяжелейших условиях, когда решалась судьба страны, все это сыграло огромную роль. Но надо иметь в виду, что в первую очередь укреплялась ведущая роль государственного сектора. Это была принципиальная линия. И это обеспечивалось идеологически и организационно.

Сегодня мы тоже живем в новом переходном периоде. Пятнадцать лет уже прожили! И совершенно непонятно: от чего к чему все эти годы мы переходили. Сейчас вроде ясно, что переходили от социализма к капитализму, но официально никто никогда об этом не говорил. Жизнь превратилась в каторгу. Все думают об одном – где взять деньги. И хоть многие уже поняли, что идем по капиталистическому пути, но люди не могут четко определиться со своим местом, со страхом думают о завтрашнем дне. Народ не может себе сегодня ясно представить роль и место России в мировом сообществе. А что касается капитализма, то никогда за всю историю человечества ни у кого такого капитализма не было. Это даже не дикий, какой-то сверхдикий, умопомрачительный капитализм. Известно ли все это в высших эшелонах власти? Конечно, они же все получили высшее образование еще в Советском Союзе, а это значит, что учили их хорошо. Неспроста США принимают все меры, чтобы российские мозги утекали к ним.

Вот почему сегодня, если мы хотим спасти Россию, должно быть четко и ясно сказано, как в НЭПе: как мы намерены укреплять свою экономику в условиях крайне непонятного переходного периода. И если мы намерены ее укреплять, то не следует бояться слова ПЛАН. Министерство экономики должно не демагогией заниматься и проповедовать либерализацию, которая может иметь место только в стабильном устоявшемся капиталистическом обществе, а учитывать реалии.

Что у нас происходит? А то, что происходило до этого (хотя в последние два года уже в меньшей степени): лица, которые разваливали страну в целом и экономику в частности, находятся у того же руля, производства банкротят, затем скупают по мизерной цене или, перепродав, просто бросают. Примеров полно. Взять хотя бы военно-промышленный комплекс (останавливаюсь только на двух фактах).

В Министерстве обороны был такой научно-исследовательский институт «Азурит» (г. Калуга). Он занимался проблемами высшего уровня значения для обороны. В числе их – разработка и производство (для этого имелась база) плат под микросхемы электронных машин, устанавливаемых на ракетах различного класса. Руководство Министерства обороны, пребывающего в тяжелом состоянии с финансированием жизни и деятельности Вооруженных Сил (но браво докладывая Ельцину – иначе бы он их снял, – что армия и Военно-морской флот находятся в боеготовом состоянии и успешно проводят военные реформы), конечно, не способно было оплачивать свои заказы этому институту. Поэтому последний, тоже изрядно задолжав местным органам власти, начал заниматься изобретениями и производством различных изделий (холодильная установка без фреона, миниатюрный пускач для двигателей в условиях крайне низких температур). Дела начали поправляться. Но… возникло непредвиденное обстоятельство: здания, которые занимало НИИ, весьма ценны, кое-кто положил на них глаз и стал добиваться банкротства института. Хотя мы, то есть общественные организации (не Министерство обороны и не Генеральный штаб), предпринимали все меры, чтобы спасти институт. В том числе я докладывал лично вице-премьеру правительства В.Б. Христенко, который обещал помочь, хотя и оговорился, что эта область под ведением такого же вице-премьера И.И. Клебанова. Я без дипломатии ему ответил: «Клебанов ничего делать не будет – я уже имею опыт». Но Христенко тоже ничего не сделал.